Женщина— апельсин - Васина Нина Степановна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/100
• Следующая

— Что это тут написано? — Он показал большим желтым ногтем на начало страницы.

— Это медицинский термин, я могу объяснить. Это что-то вроде диагноза.

— Маниа… кально стери… мери..

— Проще говоря, маниакальный синдром.

— А почему бы все это не написать проще: виновна в том-то и том-то… Синдром…

— Она ни в чем не виновата!

— А как же опасность для правоохранной?..

— Я надеялась, когда шла сюда, найти понимание, а не сарказм.

— Сарказм — это диагноз?

— Послушайте, я понимаю, что я слишком молода, чтобы привлечь ваше внимание на профессиональном уровне, я просто прошу выслушать меня и понять.

— У вас есть десять минут. Но я предпочитаю работать по бумагам, в одиночестве. Вероятно, это странно выглядит при том, что я — руководитель… Но мне лучше думается, когда я один, а информация, и желательно доказанная информация, лежит передо мной на бумаге.

— У меня есть информация на бумаге. Я ее вам оставлю. При все этом я считаю Еву Николаевну социально и профессионально опасной.

— До какой степени — опасной?

— До крайней степени.

— Ладно, — сдался Гнатюк, — объясняйте. Только… без специальной лексики, если можно, а то я отвлекаюсь.

— Уже по материалам первого тестирования можно было заметить странную навязчивую ориентацию обследуемой. Эта странность заключается в несовместимости ограниченного… Ну хорошо, — махнула рукой Далила, заметив, как скривился Гнатюк, — давайте попробуем проще… Перед нами целеустремленная натура, цельная, богатая, но достаточно ограниченная в своей целеустремленности. Это понятно? Гнатюк медленно закурил и кивнул.

— Все стереотипы ее поведения добровольно ею же себе и навязаны. Условности в отношениях соблюдаются с маниакальной ненормальностью. Она так исполнительна в работе, что была бы опасна в любой профессии, а ваша профессия — это полная катастрофа. Если бы она работала бухгалтером, никто никогда не подчистил бы ни одного отчета, но и не получил бы ни одной премии! И это при том, что она любит не работу — она любит себя в своей работе! Воспитывая детей, она изуродовала бы множество судеб не причесыванием под одну гребенку, а навязанной классификацией каждого индивидуума под личность! Она талантлива и не может представить, что у кого-то может этого таланта не быть, она бы выкапывала эти таланты у каждого ребенка насильственно, до полного разрушения индивидуальности. Особенно опасна она тем, что красива. Уродство служило бы барьером, предостережением всем, кто с нею контактирует, красота завораживает, лишает мозг элементарного анализа.

— А вот, к примеру… Извините, перебил, но вы так хорошо все объясняете… К примеру: Ева — продавец? — Гнатюк смотрел строго, но глаза улыбались.

— Продавец… Если бы вы жили рядом с ее магазином, то уже через месяц ели только правильную пищу и только церемониально.

— Как это?

— Если бы вы купили у нее чай, его надо было бы пить из специальной фарфоровой посуды и с гейшей, колбасу вареную есть с газеты и плохо порезанной, попроси вы бутылку плохого портвейна, вы бы получили на закуску кильки в томатном соусе… Для коробки шоколадных конфет нужна была бы роза, для коньяка — лимон, и заметьте! — никакого спасения.

— Что, вообще?

— Ну как вообще… Я ведь не сказала ничего такого, чего, к примеру, не делает мужчина для любимой женщины. Но он это делает по собственному желанию, он любит, пьет чай по-японски, ест колбасу с газеты, пока ему это не надоест.

— Значит, я как покупатель тоже мог бы сменить магазин?..

— Конечно, вы очень правильно мыслите! Теперь представьте… — Психоаналитик возбужденно схватила свои волосы и попыталась закрутить их сзади узлом. Безрезультатно. Она села боком на стол Гнатюка, не заметив его ошарашенно округлившихся глаз. — Если вам надоест этот магазин, где вам все так правильно навязывают… вы… ну!

— Пойду в другой.

— Правильно. Если вам надоест зеленый чай в постели по утрам, вы разобьете чайник, прикрикнете на жену, обругаете правильное питание и заварите кофе! Но если вы… в камере… с решетками… И вам не ступить ни шагу — вы нарушили закон.

— Я понял. — Гнатюк попробовал вытащить бумаги из-под крутого бедра Далилы, она встала. — Ева Николаевна чересчур исполнительна и бескомпромиссна.

— Это все, что вы поняли?

— А что, есть еще что-нибудь?

— Да так, один пустяк… Пустячок… Она профессионально опасна.

— Ну, я так подумал, по-вашему, она и в магазине была бы опасна, и как жена.

— Но у вас был бы выбор, вы помните? Ева выбрала такую профессию, когда у ее объектов внимания выбора нет. Она эгоистично замкнута, подвержена циклотимии!..

— Я уже просил без терминов, вы все так хорошо объясняли с магазином… Знаете, как обзовет ее состояние наш прокурор? Он назовет это болезнью новичков. Органы — все-таки власть, новичок ловит преступника, а наказание оставляет желать лучшего… Кстати, вам надо непременно с ним на тему этой болезни побеседовать, это будет полезно для вашей… диссертации.

— Эта ваша… болезнь новичков, она может быть только там, где ловят и наказывают, а Ева будет бороться в любой профессии до конца, она опасна, понимаете! Как следователь Курганова вбила себе в голову, что она выше своих сослуживцев. Она крайне честолюбива, но ей не нужны признание и награды. Только наслаждение от победы! Это же просто катастрофа в вашем ведомстве, ведь, добивайся она повышения в чине, признания, ее можно было бы контролировать определенными требованиями того же устава! Но служебная этика, государственные законы и общественная мораль — это не для нее! Это для посредственностей, а ей только мешают получать удовольствие. А вдруг… — Далила приблизила свое лицо почти вплотную к лицу ошарашенного Гнатюка. — Представьте только, что все ваши бандиты в ее подсознании виноваты не столько тем, что совершали насилие по отношению к своим жертвам, а и тем, что не совершили насилия над ней!! Это, надеюсь, вам понятно?

— Да, — сказал Гнатюк и тут же поправился:

— То есть нет, ничего не понятно!

— Хорошо, объясню понятней. Ева Курганова, кроме всего прочего, отбрасывает общечеловеческие представления о сексе и строит свои. Например, она — девственница, но такая, которая с удовольствием об этом заявляет и строит на этом определенные, замечу — весьма развратные отношения с мужчинами. А что если у нее понятие девственности вообще крепко увязано с понятием справедливости? Этакая амазонка, сражающаяся со всеми мужчинами вообще?! С положительными и хорошими — в постели, но по ее правилам. А с нарушителями — при помощи оружия!..

• Предыдущая
• 11/100
• Следующая