Сервис с летальным исходом - Васина Нина Степановна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/70
• Следующая

Задержанный молчал, сопел и то и дело, скривившись, осторожно трогал свой затылок, после чего осматривал ладонь, вероятно, не веря, что крови нет.

Поспелов сидел за столом в комнате допросов следственного изолятора Серпуховского УВД и ждал, когда проверят отпечатки пальцев и появятся результаты экспертизы одежды и содержимого карманов задержанного.

— Будете говорить? — в четвертый раз флегматично поинтересовался следователь.

— Только после звонка, — в четвертый раз ответил задержанный и занялся шишкой на затылке.

Поскольку документов при нем не было, Поспелов предложил сам позвонить по любому номеру для выяснения его личности, но задержанный упорно стоял на своем: немедленное оказание ему медицинской помощи и срочный звонок, который он должен сделать самолично.

Медицинская помощь в виде осмотра черепа и грелки со льдом была оказана задержанному достаточно быстро, а вот чтобы сделать рентген, которого тот настойчиво требовал, его нужно было провести недалеко, дворами (на данный момент ни одной свободной машины не было) в приемную “Семашко”, и вот тут у Поспелова возникали некоторые трудности с определением статуса задержанного. Если он, по отпечаткам пальцев и результатам анализа пули из пакета в его кармане, окажется в рамках пристального интереса органов правосудия, то в больницу отправится в наручниках и с охраной. Но если задержанный после звонка выкрутится (а что-то подсказывало Поспелову, что выкрутится непременно! — именно поэтому следователь и не разрешал позвонить), то на рентген пойдет уже свободным человеком, получившим необходимую успокаивающую дозу извинений.

Задержанный, невысокий худой мужчина неопределенных, как говорят — “средних” лет, внешность имел совершенно обычную, черты лица ничем не примечательные, глаза — небольшие, серые, постоянно занятые разглядыванием пола либо собственных рук, так что Поспелов уже почти сорок минут имел удовольствие в подробностях изучить небольшую плешь и сильно закрученные кончики его оттопыренных ушей. Уши — единственное, что выделил бы в нем Поспелов, от скуки про себя тренирующийся в описании внешности. Его всегда удивлял вопрос о чем-то необычном в облике преступника, что потерпевшие за несколько секунд нападения намертво должны запечатлеть в своей памяти. Поспелову казалось, что все люди необычны, все разные, и сейчас, разглядывая совершенно обычного и даже какого-то безликого человека, он обрадовался его ушам и про себя окрестил спокойного и самоуверенного задержанного Ушастым.

Ушастый не курил, отказался от чая (Петя принес два стакана в ностальгических подстаканниках), ему нужен был только телефон, и Поспелов считал, что он точно знает, чего ждет следователь, и даже знает, что ему придется перед Ушастым извиняться.

Когда наконец принесли бумаги из лаборатории, Поспелов начал с отпечатков. В картотеке не значатся. А вот что касается пули… Стараясь скрыть охватившее его удивление, Поспелов читал длинную докладную, написанную от руки. Просто роман какой-то. “Из оружия типа… образца шестьдесят четвертого года… — так, пропустим, — пули такого калибра и с условно-однозначными отличительными фактурными отметинами… поперечная бороздка в направлении… дважды исследовались фактурщиками-баллистами по факту убийства при задержании опасного рецидивиста… — имя какое смешное!.. — и при отражении нападения на охранников пятого структурного отдела”. Может быть, сразу начать с конца?

Поспелов перевернул лист и дважды прочел, что оружие, из которого была выпущена найденная в кармане задержанного деформированная пуля, является:

— служебным…

— зарегистрированным и…

— числившимся за …!

Поспелов поднял глаза на допивающего чай Петю.

Петя смотрел в окно, почувствовал тяжелый взгляд затылком, развернулся, отставил подстаканник и выразил всей своей напрягшейся позой готовность к действиям.

Поспелов протянул ему заключение баллистов.

Дочитав, Петя захохотал.

Это так изумило задержанного, что тот выпрямился на стуле, поднял голову и приоткрыл рот.

“Передний зуб сколот!” — с удовольствием отметил Поспелов еще одну “отличительную особенность”.

— Нет, Кузьма Ильич, вы подумайте, бывает же такое!.. Нет, я не понимаю… — отсмеявшись, Петя приготовился к обсуждению странных поворотов судьбы.

— Выйди, — строго попросил Поспелов, заметив, что веселье оперативника вывело задержанного из душевного равновесия.

Резкая смена веселого лукавства на плохо скрываемую обиду на лице Пети развеселила Поспелова, и он стал читать заключение о другом металлическом предмете, обнаруженном в пакете с деформированной пулей.

“Новейшая модель электронного маячка, тип… серия… изрядно поврежденного и полностью выведенного из рабочего состояния вследствие помещения его в кислотную среду, что повлекло за собой порчу электронной начинки, хотя защитная оболочка растворилась лишь частично, но…”

Задержанный вдруг заговорил.

— Вероятно, вы уже поняли из ваших бумаг, кто я, — это был не вопрос, а веское замечание. — Давайте поговорим, как деловые люди. Вы же прекрасно понимаете, что после звонка меня отсюда заберут, и бумажки эти ваши заберут, и мне наплевать, как вы выкрутитесь с отчетом об использовании группы захвата при моем задержании.

— Как деловые люди, ну надо же! — покивал Поспелов, к своей досаде вынужденный признать, что ничего не понимает.

— Мне нужно знать, кто стрелял, — понизил голос задержанный и подался телом к Поспелову. — Если вы уже выяснили и это показалось вам ужасно смешным, я готов ответить на некоторые вопросы в обмен на информацию о хозяине оружия, из которого была выпущена пуля. Только потому, что мне это нужно срочно, — подумав, добавил Ушастый.

— Хорошо… — Поспелов понимал, что времени на раздумья у него нет, потому что любую паузу задержанный воспримет как сомнения, а их у следователя быть не должно, если он в курсе, конечно… — Где вы нашли маячок?

— В ванне, — быстро ответил Ушастый.

Стало легче. Итак, из фургона передали, что неизвестный проник в дом и после этого?.. Точно, течет вода в ванной.

Течет вода в ванной…

Течет вода в ванной…

После пятой такой фразы, пропетой про себя, Поспелов понял, кто перед ним сидит, и подвинул Ушастому телефон.

Тот посмотрел на телефон, на следователя и не стал звонить.

— Кто стрелял?

— Да, понимаете, история такая смешная получилась, вы не поверите… Я хочу знать, почему вам так важен этот выстрел?

— Потому что человека, у которого в зубе был запломбирован маячок, убили. И мне крайне важно знать, кто это сделал.

— Вы думаете, что эта пуля?.. Ах да, это же она разбила зеркало и застряла в стене, так?

— Вы скажете, кто стрелял?

— Минуточку. — Поспелов суетливо встал, сходил к двери, словно забыл, что может воспользоваться кнопкой вызова, лично позвал охранника и приказал снять с Ушастого наручники. После чего сильно удивил охранника. Задержал его у двери, уставил указательный палец на третью пуговицу форменной одежды и, назидательно тыча при каждом слове в эту пуговицу, медленно произнес:

— Ты вот что, голубчик, ты скажи Пете, что я им очень недоволен за его смех, хорошо? Скажи, что он дурак и что ему не место в органах.

Охранник стоял истуканом, тараща глаза.

— Ты скажи, что таких халатных работников свет не видывал, а сейфы — это вообще его слабое место. Запоминаешь?

Охранник судорожно кивнул.

— Вот именно — халатных! Так что пусть идет писать рапорт на увольнение и сдает свое оружие. Что? Ах да, ты же на посту… Да вон же этот нерадивый опер, вон, идет к нам по коридору. Ты знаешь, ты ему все это скажи, ладно, а то мне самому неприятно.

Поспелов аккуратно закрыл дверь, натянул на лицо улыбочку и рассеянно поинтересовался:

— На чем мы остановились?

— Вы знаете, кто жил в доме на Московской? — ответил вопросом Ушастый.

— Э-э-э… в последнее время или вообще?

• Предыдущая
• 29/70
• Следующая