Приданое для Царевны-лягушки - Васина Нина Степановна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/71
• Следующая

Платон до сих пор помнил, как племянники посмотрели на него. Вообще-то они всегда смотрели на него, когда отец выражался. Но тогда ему стало страшно, и он ушел.

– Тони! Очнись!

– А-а?.. – дернулся Платон, с облегчением обнаружив себя в загсе, пусть даже и во фраке.

– Тони, – шептал Вениамин, – кольца!

– Что – кольца?

– У кого кольца? – шипел племянник. – Все ждут!

Действительно, в наступившей паузе Федор, оглядываясь, сверлил глазами Веньку, тот запаниковал.

– Я вот тут захватил с собой, на всякий случай... – вдруг выступил вперед Гимнаст, протягивая что-то, завернутое в носовой платок. Он разворачивал его почти торжественно.

Два серебряных кольца. Одно – совсем крошечное, другое – большого размера и массивное. Платон застыл, ощутив внутри себя уже знакомый холодок ужаса.

– Минуточку! – крикнул он громко, когда Гимнаст поднес кольца Федору. – По правилам бракосочетания ведущий должен спросить, не имеет ли кто из присутствующих достаточных оснований, чтобы помешать этой свадьбе. Конечно, в церкви это спрашивает священник, но раз уж вы берете на себя обязанности соединителя сердец...

– Как это?.. – опешила ведущая. – В каком смысле – помешать?

– В смысле, если кто-то знает уважительную причину, по которой брак не может состояться, то этот человек должен огласить причину до обмена кольцами.

Порывшись в справочнике, ведущая пошепталась со своей помощницей и отправила ее куда-то.

– Тони, ты что, хочешь отменить мою свадьбу? – зловеще поинтересовался Федор.

– Нет, конечно, – забегал Платон глазами. – Но есть некоторые обстоятельства... – он украдкой взглянул на невесту.

Невеста улыбалась.

В залу вошли заведующая загса и маленький юркий человечек с потрепанным портфелем. Он оказался юристом и сразу же стал уговаривать Платона выйти с ним в холл побеседовать.

– Я никуда не пойду!

– Поймите, по сегодняшним законам брак можно признать недействительным только судебным путем, – шептал юрист, подталкивая Платона к выходу. – Жених и невеста вступают в союз по обоюдному согласию. Что касается таких казусов, как, например, двоеженство или сексуальные отклонения у кого-то из брачующихся...

– Какие еще сексуальные отклонения?! – начал звереть Платон, обнаружив, что они с юристом топчут фату.

– Я хочу, чтобы Платон Матвеевич огласил причину, по которой моя свадьба не может состояться! – громко потребовала невеста.

– А я хочу, чтобы он заткнулся! – крикнул Федор. – Я женюсь на ней, хоть бы она оказалась инопланетянкой!

Все присутствующие уставились на Платона. Сойдя с фаты и осторожно расправив ее носком блестящей туфли, Платон отдышался, придал своему лицу скорбный вид (для чего он сначала вспомнил тело брата на фотографиях, но это мало помогло, тогда он просто представил себя во фраке, в танцевальных лаковых туфлях!..).

– Я только хотел сказать, что негоже жениться, когда в семье траур. И не просто траур! – Он повысил голос, потому что Аврора захихикала, а Вениамин захлопал в ладоши и стал странно жестикулировать, пытаясь привлечь его внимание. – Не просто траур, а вообще – не захороненный покойник. Между прочим – отец жениха! – выкрикнул Платон. Сразу же наступила тишина, Платон выждал несколько секунд и спокойно продолжил: – Это налагает некоторые обязательства на всех нас... я имею в виду родственников, и потому прошу отложить этот торжественный момент хотя бы до похорон и поминок.

– Извини, Тони, – выступил вперед Веня. – Я не хотел говорить до свадьбы, но раз уж ты затеял все это... Я бы тебе все равно дома рассказал. Принял бы для храбрости и рассказал.

– В чем дело? – почувствовав неладное, перешел на шепот Платон.

– Не говори ему! – приказала Аврора. – Он чокнутый. Он позвонит в милицию.

– Умолкни, – зловеще приказал Федор.

Аврора спряталась за спину Гимнаста.

Платон огляделся в поисках стула, но стулья стояли только за столом ведущей.

– Короче, Тони, тут такая фишка. Мы бы не посмели жениться, пока батя не предан земле, мы же не аборигены какие. Понимаешь?

– Нет, – честно признался Платон.

– Напряги мозги! – устало попросил Федор. – Ты все испортил. Подождал бы до вечера и узнал, что мы похоронили отца, как положено.

– С венками и ленточками! – вступил Гимнаст. – «Дорогому бате от любящих сыновей». А я, знаешь, что на ленточке написал? «Дураку и прожигателю жизни от Иуды». А Аврора...

– Помолчи, Гимнаст. Потом расскажешь, что на ленточках написано. – Венечка подошел к Платону и взял его под локоть, поддерживая. – Тони, дай Федьке закончить эту лажу, а то он очень нервничает. У него до срока осталось мало дней. Он должен жениться как можно быстрей.

– Но как же вы это сделали?.. Почему мне не сказали? Когда?

– Когда... Ну, в общем, тогда же.

– Тогда же?..

– Ну да, когда забрали из морга стекляшку с яйцами богомола. Я просто не дорассказал тебе до конца, – виновато улыбнулся Вениамин.

– Да ведь ты!.. Ты же предлагал мне сходить и самому все посмотреть!

– Предлагал. Я хитрый. Я знал, что ты не пойдешь. И еще... Понимаешь, мы не совсем законно его похоронили.

– То есть вы просто избавились от трупа? – в ужасе прошептал Платон. – По понятиям, да? Никаких концов?!

– Тони, успокойся. Батя лежит в хорошей могиле, и надпись на ней имеется, и венки, и оркестр был, как полагается. Просто мы не стали дожидаться окончания следствия и увезли батю из морга. Без бумажек.

– То есть вы просто украли труп Богуслава и похоронили его?..

– Ну так Федьке же было иначе никак не пожениться, – развел руками Веня, потом улыбнулся от души: – Ну?! Ты рад?

С еле слышным стоном на пол упал в обмороке юрист. Обе женщины за столом стояли, как солдаты на посту – не мигая и не двигаясь. Головы они не поворачивали, только скосили глаза на упавшего юриста.

– Короче, – заторопился Федор, – мы батю похоронили, и отпели, и помянули. Все, что надо, мы сделали. Можно уже надеть кольца?

Ведущая толкнула локтем заведующую. Та как будто очнулась, оправила на себе пышное жабо, потрогала серьги и убедилась, что большой золотой кулон находится на месте – где-то в пяти сантиметрах от пупка.

– В данных обстоятельствах, – сказала она, покосившись на валяющегося юриста, – завершение процедуры несколько затруднено.

– А если так? – Федор достал пистолет.

Массивное кольцо наделось Федору на безымянный палец без проблем – даже с запасом получилось. А вот с кольцом невесты вышел казус. Оно едва доползло до сустава. Тогда Илиса, помочив его слюной, с большим трудом надела кольцо на мизинец. Когда молодые уже должны были закрепить свой союз поцелуем, Аврора охнула и закрыла глаза ладонями: в нервной суматохе Илиса натянула кольцо на мизинец левой руки. Некоторое время ушло на попытки стащить его. Под поздравительные бормотания заведующей, пританцовывая и подвывая, невеста помучилась-помучилась да и плюнула.

– Тьфу! – помахала уставшей ручкой Илиса. – Не слезает, как вросло!

– А где музыка? – громко поинтересовался Федор, подхватив молодую жену на руки.

Оркестр грянул сначала марш Мендельсона, потом, когда жених бегом бросился из зала, сбился. Аврора еле успела сгрести фату в охапку и поднять ее с пола, спеша за молодоженами. Гимнаст шел неторопливо и что-то тихо втолковывал Вене. Платон вышел из здания загса на плохо слушающихся ногах – последним.

Он один оказался не обсыпанным рисом.

Дюжина заросших бицепсами байкеров бросалась крупой и громко гоготала. Остальные приветствовали молодоженов ревом включенных двигателей, отчего разукрашенные автомобили на площади пропали из виду под густыми выхлопами, а собравшиеся зеваки просто разбежались. Две байкеровские подружки пытались музицировать – одна на трубе, а другая била в литавры. В общем, грохот и шум стояли устрашающие. Уже слышались завывания милицейских сирен. Почти в обморочном состоянии Платон увидел сквозь клубы вонючих выхлопов, как Федор надел шлем и сел на мотоцикл, обвешанный почему-то кукурузными початками. Илиса села сзади, прижавшись к его спине, они вырулили первыми. Платон охнул, показывая рукой на ее взлетевшую фату.

• Предыдущая
• 28/71
• Следующая