Приданое для Царевны-лягушки - Васина Нина Степановна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая

Втянув со стоном воздух сквозь сжатые зубы, он потерял сознание.

Братья перенесли дядюшку на его кровать в спальню. Аврора приготовила ватку с нашатырем, но Платон Матвеевич, даже вдохнув резкий запах, глаза не открыл, а обрадовавшись своему новому воскрешению, лежал неподвижно и слушал, что говорят племянники и странная женщина, зачем-то пробравшаяся к нему в дом.

– Если Тони умер, я набью тебе морду! – пообещал Федор.

– А мне за что? – изумился Вениамин. – Это ты во всем виноват. Ворвался, наорал. «Надругательство над трупом!» От таких слов кто хочешь копыта откинет.

– Так нельзя было говорить, – поддержала Веню Аврора. – Ваш дядя очень испугался таких слов, потому что, по моим сведениям, садовник, который живет в его доме в Репино, лечился в психиатрической больнице именно от некрофилии.

– Чего? – спросили братья хором.

А Платон от неожиданности приоткрыл один глаз и посмотрел на Аврору. Она сидела рядом и с серьезным видом смачивала в салатнике с водой какую-то тряпку.

– Это такое сексуальное отклонение, – с готовностью объяснила Аврора и вдруг шлепнула мокрую тряпку Платону на лоб, закрыв ему глаза и переносицу.

– Да я тебе за такие слова!.. – ринулся грудью вперед Федор, но Вениамин стал между ним и Авророй.

– Не размахивайся тут, – сказал он спокойно. – Подумаешь, делов – сексуальное отклонение! У кого не бывает. У тебя, например, считай каждый вечер бывает.

– Я разобрался с этой проблемой, хорош базар разводить! – решительно заявил Федор.

– Давно? – спросил Веня.

– Чего – давно?

– Давно разобрался?

– Вчера. В целях сохранения собственной жизни я – женюсь!

В наступившем молчании слышен был только звук падающих в салатник капель воды. Плям-плям-м-м... Платон подумал, что это, наверное, с мокрых пальцев Авроры капает.

Первым очнулся Вениамин:

– Ну, Федька, у тебя все получается, как в анекдоте: «дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде»! При чем здесь сохранение жизни? Женись себе на здоровье в целях предохранения правой руки от вечерних перегрузок.

– Она сделает так, что меня будет невозможно убить. Никому.

– Она? – напряглась Аврора, но лечебный процесс не прекратила – сняла мокрую тряпку с лица Платона и плюхнула ее в салатник с водой.

У Платона появилась возможность приоткрыть веки и хорошенько рассмотреть Федора. Насупившись, тот уставился в пол.

– Федька! – прошептал Вениамин. – Ты хочешь стать бессмертным?

– Никаким не бессмертным. Состарюсь и помру своей смертью. Я хочу, чтобы меня не брали ни пуля, ни нож. А уж с кулаками я как-нибудь сам справлюсь.

– Сколько? – спросила Аврора. – Сколько это сейчас стоит – заговор от пули и ножа?

– Заговор? – удивился Вениамин.

– Две штуки баксов плюс заявление в загс.

– А ты и не поторговался? – подозрительно прищурилась Аврора.

– Она лучшая колдунья. Царица огня и воды. Попробуй с такой поторгуйся. Она знает обо мне все – даже о шраме под подбородком.

– Удивил, – хмыкнула Аврора, забыв, очень кстати для Платона, о лечебной процедуре. – Я тоже знаю о твоем шраме. Его можно разглядеть снизу. Эта колдунья – Царица огня и воды, она маленького роста?

– Ну и что? Она близко ко мне не подходила. Я ее вообще в глаза не видел.

– Как же ты ее нашел? Как договаривался? – спросил Веня.

– Нашел по объявлению. Позвонил. Пришел в ее офис.

– Офис! – скептично фыркнула Аврора.

– Офис! – повысил голос Федор. – Обстановочка не из дешевых, скажу я вам. Потому и располагает к доверию. Она сразу все обо мне выложила – и о потере близкого человека, и о финансовых трудностях, которые меня ожидают, если не одолею врага. И об этом самом... – запнулся Федор. – О душевных страданиях.

– У тебя душевные страдания? – удивился Вениамин.

– Сам же говорил, что тебе спать мешаю! – огрызнулся Федор. – И еще обозвал это сексуальным отклонением! Короче, я женюсь – и тема закрыта.

– Покажи объявление, – привстал Платон.

– Тони! – обрадовался Веня. – Ты слышал? Федька жениться собирается.

– Вот, – Федор протянул глянцевый журнал, перегнутый на последних страницах.

Платон сначала прочел название журнала. «Любимый размер». Полистал. Автомобили, охотничье оружие, афиши ночных клубов. В конце – между «досугом» и «покупкой-продажей» – на всю страницу располагалась реклама. Царица огня и воды («И такое бывает?» – улыбнулся про себя Платон) предлагала не какое-то там избавление от неприятностей, сглаза или возврат в семью неверных мужей. Она скромненько так утверждала, что повелевает кровью человека, так как «кровь – это огонь, растворенный в воде», и, стало быть, запросто защитит любого от пули и ножа.

– Ты ее не видел? – спросил Платон.

– Ну и что? – завелся Федор. – Мне по фигу, какая она. Кто может похвастаться, что женат на Царице огня и воды?

– А вдруг она маленькая, толстая и лысая? – удивился Веня.

– Это еще прикольней, – спокойно ответил Федор.

– Подожди-подожди, – Платон сел и взял старшего племянника за руку. – Женитьба – это важный шаг в жизни человека...

– Тони, мы не в церкви, – перебил его Федор. – Представь, что это просто сделка такая.

– Хорошо, значит, ты заключил сделку, так?

– Именно, – кивнул племянник.

– Заговор от пули и ножа в обмен на женитьбу. А деньги тогда за что?

– Все было не так. Я, короче, пришел в офис. Там все прикольно. Стены стеклянные, а за стеклом рыбки плавают и осьминоги.

– Осьминоги? – не поверил Вениамин.

– Настоящие! – повысил голос Федя. – А на столе – блюдо со змеями. Живыми! – он опять повысил голос, предупреждая вопросы брата. – И кошки ходят везде – штук пять. Лысые. По плетеному коробу. Она со мной из короба разговаривала. Спрашивает: «Возьмешь змейку мою в правую руку?» Я взял. Она сразу же все про меня рассказала, и как я шрам этот получил, и что мне смерть угрожает.

– Гадость! – содрогнулся Вениамин. – Ненавижу змей.

– Вот потому не ты, а я буду ее мужем! – заметил Федор. – Короче, она потом спрашивает: «Возьмешь мою змейку в левую руку?» Я сказал, что могу всю ее нечисть рассовать по карманам. Тогда она спрашивает: «А меня посадишь к себе в карман?» – «Посажу». – «И домой принесешь?» – «Принесу, – отвечаю, – а чего мне». – «И замуж возьмешь?»

Федор замолчал.

– Ну? – не выдержал Вениамин. – А ты что?

– Короче, – сглотнул Федор, – у меня от ее голоса все встало, голос такой странный... Я, говорю, любую замуж готов взять, если она выдержит... это самое... все мои душевные страдания. «Вот и ладненько, – отвечает, – давай две штуки баксов за мазь против пули и ножа, а сам присылай сватов».

Федор встал и вышел из спальни.

Аврора принялась было в задумчивости отжимать тряпицу в салатнике, но Платон тронул ее за руку.

– Не надо.

– Компресс, – объяснила она. – Вода с уксусом. Вам плохо стало, вы чуть не упали.

– Я бы не упал, – категорично заметил Платон.

– Упали бы, вы же сознание потеряли! – настаивала Аврора.

– Я сидел в инвалидной коляске, куда мне еще падать?!

– Тони, не нервничай, – озаботился Вениамин. – А ты не перечь дяде! Говорит – не упал, значит, не падал! Развела тут спор!

– Я ничего, Венечка, я так просто, – забегала глазами Аврора.

Платон впервые услышал такой ее голос – виноватый и жалобный. Они с племянником с удивлением посмотрели на Аврору.

– Вот! – В спальню быстрыми шагами вошел Федор. Оглядевшись, он направился к кровати, присел на пуфик и показал всем банку на ладони.

Платон с трудом удержался, чтобы не улыбнуться.

– За две штуки зеленых твоя царица могла бы найти сосуд поприличнее, – заметил Вениамин.

На ладони Федора стояла пол-литровая банка, накрытая не очень чистой бумажкой, а бумажка эта была перетянута белой резинкой.

Аврора осторожно принюхалась. Федор заметил это и снял резинку. Женщина сразу же отвернулась и почему-то взяла Веню за руку, оттаскивая его подальше. Федор же настойчиво протягивал банку брату.

• Предыдущая
• 18/71
• Следующая