Правило крысолова - Васина Нина Степановна - Страница 41
- Предыдущая
- 41/81
- Следующая
– Не останавливайся! – Я хватаюсь за руль и тут замечаю, что мужчина совсем белый и глаза вытаращены.
Поворачиваю голову. Смотрю вперед. У обочины стоит девочка. Не знаю, что он там называл платьицем, но на ней мой летний сарафан, я его отлично помню – тоненькие лямочки крест-накрест, выступающие ключицы тринадцатилетки… и вот же, на правой сандалии застежка оторвана!
– Сто-о-о-ой! – кричу я что есть силы, но водитель жмет на газ, и мы проносимся мимо девочки, мимо выступающих из тумана крестов кладбища, мимо оторванной застежки на сандалии, мимо заколки в жидких белых волосах в виде божьей коровки с черными крапинками удачи – на моей их было семь.
На ближайшей бензозаправке он остановился. Молча. Я вышла. Молча. Добрела до туалета. Никогда в жизни так не хотелось писать. Устроившись над унитазом, я поняла, что никак не могла рассмотреть в подробностях застежку на сандалии, не могла посчитать крапинки на заколке девочки на обочине. С чувством огромного облегчения вымыла холодной водой руки и лицо. Достала телефон. Набрала номер бабушки.
– Золя, – я вдруг обратилась к ней по имени, – мама в опасности. Или Лора. Лора похожа на меня? У нее белые волосы?
– Я поняла, – сказала бабушка. – Не беспокойся ни о чем. Пойду поколдую. – Она улыбнулась, и улыбка изменила тон ее голоса. – Забыла сказать. Ты знаешь, какое лучшее место для пряток? Это сон. Если почувствуешь, что Ханна достает тебя, если увидишь что-то странное или голоса будешь слышать, постарайся заснуть.
– Почему?
– Потому что мертвые живым не помощники. Они только силы высасывают, думают, могут что-то изменить здесь. А пока ты спишь, тебя никто не найдет.
Первое, что я сделала, усевшись в электричку «Москва-Владимир», – это подложила куртку под голову, чтобы удобней было спать, спать, спать…
Моя мама благополучно доехала до аэропорта. На светофорах она смотрела в зеркальце, убеждаясь, что темно-серая – «мокрый асфальт» – «девятка» не отстает, и нащупывала в раскрытой сумке два флакона синего стекла. Устроившись на автостоянке у аэропорта, она подождала минуты три в машине. Никто к ней не подошел, но мама отметила так, на всякий случай, что темная «Вольво» тоже ехала всю дорогу за «девяткой» и вот этот джип, выруливающий на стоянку, стоял рядом с ее машиной на светофоре. Мозги мамы были совершенно заняты одной-единственной мыслью – как бы не перепутать флаконы, поэтому анализировать сложившуюся ситуацию с автомобилями она не стала, вышла из машины, держа раскрытую сумку наготове, и пошла к светящемуся зданию, поправляя осторожными движениями чужие волосы на голове.
От трех автомобилей к ней двинулись мужчины, всего, как она потом посчитала, их было пять: один из «девятки» и по двое из «Вольво» и джипа. Мама занервничала, потому что на расстоянии сложно было прикинуть, кто подбежит первый, не говоря уже о том, что определение масти, как и пользование в такой напряженной обстановке духами из флаконов, крайне затруднялось.
Она остановилась и выделила сначала высокого мужчину в костюме, он бежал, посверкивая лысиной, на ходу что-то поправляя у себя на боку. За ним бежали двое в джинсах и коротких куртках, бежали быстро, нога в ногу, но расстояние между ними и лысым почти не сокращалось.
Пара из джипа разбежалась в разные стороны – один мужчина в длинном плаще бросился к правому входу в аэропорт, другой – к левому, и мама на некоторое время растерялась, потому что разбежавшиеся мужчины могли подобраться сзади в любой момент и оказаться за спиной настоящими брюнетами, или темными шатенами, или красно-рыжими!
– Стоять! – закричал лысый, выдернув наконец из кобуры оружие и направляя его на маму.
– Инга, ложись, ложись!! – закричал истошно Павел, это он бежал за лысым, но мама его не узнала, они и виделись-то пару раз в торжественной обстановке либо ресторана, либо театра. Когда Павел подбежал ближе, лысый перестал целиться в маму, резко развернулся и выстрелил.
На это сразу же среагировал тот, который тоже был в джинсах и бежал рядом с Павлом. Присевшая мама с ужасом увидела, что этот человек достал оружие – что-то покрупнее пистолета лысого – и начал палить короткими очередями. Мама присела и закрыла голову руками. Из открытой сумочки вывалились синие флаконы, паспорт с билетами, пудреница и блокнот.
Последняя пара из джипа, добежавшая до дверей в аэропорт, что-то кричала там в освещенный зал, и вот на их крики из дверей высыпали похожие на ставших на задние конечности жуков спецназовцы. В касках, с автоматами, они понеслись к маме, которая к этому времени настолько отчаялась и испугалась, что уже не могла ни о чем думать, кроме этих проклятых касок.
Она судорожно соображала, как определить масть мужчины, если на его голове каска, все тело тщательно упаковано в защитный костюм с бронежилетом, а пол-лица закрыто маской?! Наблюдая в отстраненном оцепенении, как огромный ботинок раздавил на асфальте ее пудреницу, мама бросилась на четвереньки, закрывая руками синие флаконы. Павел, который назвал ее Ингой и кричал, чтобы она ложилась, упал сразу же, как только начали стрелять спецназовцы. Его напарник из «Вольво», отстреливаясь, убежал на автостоянку, за ним ринулись все восемь спецназовцев, а мама подобрала флаконы и блокнот, посидела еще несколько минут на корточках и огляделась.
К ней шли двое из джипа. Высокий, в плаще, стал спрашивать на странном ломаном языке, не ушиблась ли фрау, при этом мама с огромным облегчением сразу же определила его масть – светлый шатен и решила воспользоваться флаконом, на рифленом боку которого была выгравирована буква S. Открыв дрожащими пальцами хорошо притирающуюся крышечку, мама медленно намочила подушечки пальцев – указательного и среднего, прикоснулась к ушам, лбу и подбородку, после чего сказала, что с ней все в порядке. У Ганса Зебельхера раздулись ноздри тонкого прямого носа, он чуть покачнулся и резким голосом, не отрывая от лица мамы глаз, приказал своему напарнику пройти к автостоянке и выяснить обстановку. После чего галантно предложил маме руку, медленным прогулочным шагом довел ее до дверей зала, а когда те автоматически распахнулись, сделал два-три движения, словно открывал эти двери и услужливо придерживал их, пропуская фрау вперед.
– Мне надо в туалет, – честно призналась мама, переступая с ноги на ногу. И Зебельхер тут же вцепился в первого попавшегося мента, требуя, чтобы ему показали женский туалет.
В холодном свете белого кафеля мама внимательно рассмотрела себя в зеркале, вымыла руки, лицо, принюхиваясь к запахам на ладонях. Сходила в кабинку, вернулась к зеркалу, хорошенько глотнула коньячку из плоской фляжки, дождалась ударной волны в голову, удовлетворенно кивнула и только собралась еще раз по новой освежить себя духами для немца, как застыла в ужасе.
В зеркале ей была хорошо видна открывшаяся дверца кабинки сзади и силуэт человека в джинсах и короткой куртке, который стрелял на площади из короткоствольного автомата, а потом убежал на стоянку.
Не поворачиваясь, мама наблюдала в зеркале, как этот человек обходит все кабинки, открывая дверцы ударом ноги. На его голове была тонкая трикотажная шапочка, но большие глаза и черные ресницы, легкий темный пушок над верхней губой – все свидетельствовало о масти брюнета, поэтому мама сразу же стала нашаривать в сумке другой флакон, с буквой F на граненом боку, а брюнет ее неправильно понял. Он перестал бить ботинком по дверцам, бросился к маме и схватил ее за волосы, не давая ничего достать из сумки. Волосы мамы, естественно, тут же слезли с головы, потому что это был парик, подобранный в цвет моих волос. От неожиданности человек с автоматом вскрикнул, и мама тоже вскрикнула, потому что голос показался ей женским.
Повернувшись, она рассмотрела лицо нападавшего вблизи, осторожно сняла с высокой Анны, или Вероники, шапочку и выпустила на волю собранные под ней черные волосы.
Женщина, убедившись, что перед ней кто угодно, но не Инга Викторовна собственной персоной, потеряла к маме всякий интерес. Она достала телефон и короткими предложениями отдала несколько приказаний на немецком. Мама в это время надевала парик, а когда вспомнила о раздавленной пудренице, огорчилась и рассердилась.
- Предыдущая
- 41/81
- Следующая
