Поезд для Анны Карениной - Васина Нина Степановна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/79
• Следующая

Ольга отволокла тренажер обратно в шкаф, села в кресло и задумалась. Через несколько минут она еще раз открыла «Плейбой», внимательно посмотрела на женщину. На ее глаза. И легко, устало улыбнулась.

Она определила для себя очень важную вещь. Завлекающе-голодное выражение глаз – это не отметина возраста. Красавица из журнала смотрела вообще убойно, а была молода. Значит, это признак чего-то другого, определенной энергии.

Ольга Антоновна решительно разложила на длинном диване несколько платьев. Завязала на талии золотую тонкую бечевку – чтобы не забыться и не переесть нечаянно. Подумала и застегнула на щиколотке серебряную цепочку. Эти приготовления определили ее внутренний настрой. Она выбрала самое простое платье тонкого хлопка, сняла все кольца и браслет. Волосы захватила резинкой. Переборола душную волну азарта и волнения и не посмотрела на себя в зеркало, чтобы не осмеять девочку-женщину, которую сделала.

Ты классно выглядишь! – похвалил Дима, когда она легко выпрыгнула из трамвая и спрятала у него под мышкой голову.

– Готова бабочка, – приговорил Ольгу Антоновну тучный агент наружного наблюдения.

Небо над Москвой надувалось очередным дождем, в томном тяжелом воздухе полетел июньский тополиный снег.

Майор Карпелов с некоторой оторопью осматривал автора статейки про похороны добермана госпожи Бумцаловой. На стуле, слегка сгорбившись и взглядывая осторожно из-под насупленных бровей, сидел очень молодой парень. Выражение лица у него было настороженно-детским. Если не считать непременных атрибутов уличных тинейджеров – бритой головы и серьги в ухе, вполне благополучный мальчик. Мальчика звали Коля, подписывался он как Пеликан, учился на журфаке в МГУ, имел двадцать один год от роду. Карпелов сразу заподозрил в нем хорошего актера, легко приспосабливающегося к обстоятельствам.

– Это ваш материал? – Карпелов приподнял газету, показал ее первую страницу с названием огромными буквами «Первая и последняя девушка вампира из Кремля».

Карпелов сидел за столом в кабинете номер пять для доверительных бесед. Пеликан-Коля сидел перед ним на стуле.

– Нет, – Коля отрицательно помотал головой, – у меня материал небольшой про похороны собаки. Про вампира – это не я.

– Про похороны, – задумчиво проговорил Карпелов, полистал газету и стал с интересом рассматривать фотографию своего начальника и коллег. – Хорошо платят? – вдруг спросил он, не глядя на Колю.

– Ничего, – Коля неопределенно пожал плечами, – если вертеться как следует. А с одной газеты не проживешь. Реклама идет лучше, там платит не газета, а...

– Что ты рекламируешь?

– Ну, отзывы о фильмах, книжках разных. Про дискотеки пишу в «Мегаполисе». – Коля воспользовался тем, что Карпелов разглядывал фотографию, и взглянул на него быстро и внимательно. Карпелов подловил профессиональный взгляд-бросок и слегка подмигнул.

Коле стало неуютно.

– Значит, про книжки, фильмы, дискотеки. А что это вдруг про кладбище решил написать?

– Я могу и про вашу работу написать. Мне все равно. Профессиональная наработка навыков, понимаете. Журналист настоящий должен уметь все.

– Это я понимаю, – согласился Карпелов, – как не понять. А вот, предположим, попрошу я тебя написать статейку про благотворительный обед в столовой Министерства культуры для пенсионеров и инвалидов. Ты про что напишешь?

Коля Пеликан подумал немного, глядя в окно. Напряжение у него не прошло.

– Это смотря, в какую газету писать. Кто заказывает статью.

– А, как же я забыл! – удовлетворенно закивал Карпелов. – Свобода слова у нас и этой, как ее... Совести! Это получается, что если тебе заплатит это самое Министерство культуры, то ты напишешь, как вкусно чавкали старики. А если, значит, совет ветеранов и инвалидов, то конкретно перечислишь, кого не пропустили и какие были проблемы с протухшей рыбой.

Коля молчал.

– Ну что, если я туда-сюда прав, то вполне понятен мой следующий вопрос. Кто тебе заказал материал про похороны этой самой собачки Чичолины?

– Это был кобель, – тихо сказал Коля.

– Да хоть сам черт с рогами. Как его зовут?

– Собака была кобель, его звали Чиколитто, а статью мне никто не заказывал, я сам решил открыть такую рубрику. Предложил нескольким газетам. Уже прошли пять статей про животных у богатых и известных людей. Про собаку Леонтьева я писал в «Мире», читали?

– Умно, – Карпелов подумал и покивал головой, – очень умно, ничего не скажешь. Тебе, писаке безродному, без протекции кто даст полноценное интервью? А про собственную крысу или попугая и по телефону столько расскажут, что потом не надо и про хозяина ничего писать, все будет сказано. Тут вот что меня интересует. Ты сначала берешь интервью, а потом несешь его в газету продавать или сначала рассказываешь в редакциях про эту самую рубрику?

Коля Пеликан неопределенно пожал плечами:

– Когда как. Сначала я спрашиваю, чего они хотят. Ну, например, зимой хорошо идут рассказы про отдых, дальние страны, но не просто реклама, а как избежать неприятностей в чужих странах, как не обгореть, понимаете, где лучше кататься на водных лыжах, а где на горных. Если они сами не знают, чего хотят, я осторожно предлагаю свое, но так, чтобы в конце разговора вроде это и не моя идея была, а их. Некоторые очень заводятся. В «Событиях» неплохой мужик замредактора. Ему моя идея про животных у известных людей понравилась. Я фотографировал некоторых собак во время прогулки, ну это моя кухня, как вам объяснить... Фотографируешь, пару комплиментов собаке, заводишь разговор, показываешь удостоверение, просишь разрешения позвонить. И только про собаку. Ни слова про хозяев, это главное.

– Подожди, мысль такая мелькнула. Богатенькие... Они же не всегда сами с собакой гуляют!

– Это да, – внимательно и с уважением посмотрел Коля Пеликан, Карпелов поразился дет-ской восторженности больших распахнутых глаз. – Это бывает. Но я уже приспособился различать, а потом, допустим, делать нечего: утром, в обед и вечером – только прислуга гуляет собаку. Фотографируешь собаку с прислугой, заводишь небольшой разговор. Тогда телефон приходится доставать самому, платишь, конечно, кому надо. Звонишь. Так, значит, получилось, что ваша собака просто красавица на фотографии, а я в этом профессионал. И мне совсем ничего не надо, просто собака загляденье, можно послать на конкурс фотографии, или еще какую лажу. Хорошо срабатывает.

– Да, – вздохнул Карпелов и постучал по газете. – Ты насчет фотографии профессионал. Очень жанровый снимок получился.

– Нет, вы только представьте, – обрадованно выдохнул Коля, – если бы они в форме были!..

Карпелов покивал головой, внимательно разглядывая предприимчивого журналиста, и посмотрел на пластиковую стену. За стеной должен был наблюдать беседу счастливо не надевший вчера форму полковник. Коля Пеликан застыл и закрыл обреченно глаза, проклиная себя за неуместное замечание.

– Значит, предложил ты в газете этой материальчик, и он понравился заместителю редактора. Коля кивнул.

– А откуда ты узнал, что будут хоронить эту собаку? Это же не просто сфотографировать на прогулке или в машине.

– Я иногда еще информацию получаю от ветеринаров. Можно не говорить их имена? Здесь это ни при чем, я должен был написать про собаку Бумцаловой, когда она еще была жива. Утром, получается, я сказал заму про мой проект, а вечером собаку сбило машиной. Я позвонил, он говорит – ничего страшного. Это, говорит, даже интересней. Узнай, как ее будут хоронить.

– Значит, ты заранее знал, когда и где ее будут хоронить?

– Знал, – кивнул с готовностью Коля Пеликан.

– И кому ты написал записку про эти похороны? – ласково спросил Карпелов.

– Почему записку? – удивился Коля. – Я информацию в газете написал. В предыдущем номере.

Что, значит, в следующем номере расскажем про торжественные похороны собаки госпожи Бумца-ловой.

• Предыдущая
• 9/79
• Следующая