Поезд для Анны Карениной - Васина Нина Степановна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/79
• Следующая

– Ничего себе его раздолбали! – присвистнул офицер помоложе.

Из-за ближайшего дерева их сфотографировали. Это была неприятность номер два. Фотограф клацал и клацал фотоаппаратом, начальник сделал нетерпеливый жест в его сторону, но потом задержал за рукав направившегося к дереву офицера.

– Ничего, – сказал он, совсем потеряв бдительность, – ничего! Если Чику тайно хоронят, то мы уже в курсе.

Они подошли поближе к могилке и услышали, что священника не будет. Отказался священник наотрез.

– А ведь Чика был человечней любого человека! – заявила на это немолодая женщина в черном. Начальник посмотрел на нее внимательно. Он увидел, что женщина не заливается слезами, а просто раздосадована отказом священника, что она увешана драгоценностями и ничего общего не имеет с женой Чики, молоденькой и шустрой. Осмотрев внимательно женщину, начальник перевел взгляд на гроб, который поста-, вили у открытой ямы, и застыл. В дорогом дереве был вырезан овал. В нем сработан красивый породистый профиль. Несколько секунд начальнику не хватало воздуха, чтобы крикнуть, он просто топнул ногой. Его сотрудники быстро откинули крышку. Сдернули кружевную накидку. Началь-ник мотал головой, не веря.

– Кто это? – спросил он, показывая одереве-невшей рукой. На фотографии он получился отлично – рот приоткрыт, рука указует, в глазах ужас.

– Это Чика, мой любимый Чика! – возмущенно проговорила женщина.

В белых кружевах породистая морда добермана была необыкновенно хороша. Несмотря на лег-кий оскал, приоткрывающий зубы сбоку.

– Фотографа поймать, – сказал начальник шепотом, потом повысил голос, потому что его коллеги смотрели перед собой не вполне осмысленно, – быстро!

Минут десять два офицера бегали между могил по кладбищу. Они запыхались, обозлились, но фотографа не поймали.

– Да знаю я эту морду! – утешал себя один уже в машине. – Куда он денется, этот, как его... Пингвин?

– Пеликан, – поправил второй, – любит жареное, сволочь.

– Чтобы через час докладная о том, кто прислал записку, лежала на столе. – Начальник вытер неожиданную щекотную каплю пота у виска.

– Да он, наверное, сам и прислал! – предложил с ходу версию молодой офицер. – Выловлю я его вечером, куда он денется!

– А куда он сейчас делся?! – Начальник смотрел в окно, стискивая зубы.

Велосипед у него был. Соображает.

Приехав к себе в управление и заказав дежурному кофе, начальник, человек уже немолодой, но не утративший подвижности, худой, длинноносый и почти всегда угрюмый, подошел к своему столу и не поверил глазам. Прямо посередине большой столешницы вызывающе ярким пятном светился журнал. Голая, с отличными формами девица смотрела с обложки грустно и нагло. Начальник нажал кнопку вызова. Он ничего не спросил у дежурного, только показал пальцем на стол. Дежурный подошел к столу и отрапортовал, сглотнув неуместную улыбку:

– Журнал «Плейбой», товарищ полковник. Начальник перевел взгляд с дежурного на журнал. Действительно, «Плейбой». В кабинете повисла пауза.

– Разрешите доложить, – не выдержал дежурный. – Майор Карпелов из отдела убийств приказал вам лично передать.

– Карпелова ко мне! – с облегчением уселся за стол начальник и развернул журнал. Открыл внутренний разворот и внимательно рассмотрел предлагаемую журналом модель. «Смертельная женщина», выбранная «мисс Июнь». 115, 65, 110. Рост 179. Вес отсутствовал. Полковник начал осмотр женщины с ног. Женщина стояла на белом кафеле. Отлично тренированные ноги. Молодые, немного острые коленки. Накачанные бедра. Совершенно небритые волосы лобка. Очень красивый живот. Тонкая полоска черных волосков снизу и до пупка. Слегка выделялись боковые мышцы живота, хотя модель стояла спокойно. Не поднимая рук, не выставляя напоказ отдельные части тела. Грудь полковник постарался пропустить, потому что именно женская молодая грудь его легко заводила. Длинная породистая шея, задранный вверх подбородок. Дойдя до лица модели, полковник вздрогнул. Женщина смотрела с откровенной угрозой. Он еще раз пробежался глазами снизу вверх. Да. Открытая угроза. Несмотря на легкую, почти незаметную усмешку пухлых губ. Что-то в выражении ее лица было таким притягательно-опасным, что полковник заблудился глазами на ее глазах, не веря, что такое выражение можно сыграть. На женщине ничего не было, кроме ремней по плечу и через грудь с кобурой. Рассмотрев открытую кобуру и чуть выступающую из нее рукоятку пистолета, полковник заметил, что ладони красавицы напряжены. Руки просто опущены вниз, тело спокойно, устойчиво, а вот пальцы ладоней прижаты друг к другу, большой чуть отставлен. Он посмотрел на открытую кобуру, потом на правую ладонь. Хмыкнул, завернул длинную страницу, перевернул ее и дернулся, опрокинув журналом бумажный стаканчик с кофе. На следующей странице модель вытащила пистолет, чуть присела, повернув корпус, и направила оружие. Крупным планом смотрело со страницы черное отверстие дула.

– Да это черт знает что такое! – стукнул начальник по столу и разбрызгал коричневую лужицу. – Где Карпелов?!

Дежурный доложил, что Карпелов на задании.

Когда полковник успокоился, он внимательно разглядел остальные четыре картинки с женщиной. На одной из фотографий ее скромно прикрыли офицерским кителем с погонами майора, в устало опущенной руке она все еще держала оружие, смотрела, повернувшись через плечо, словно прощаясь, нежно и грустно. На фотографии, где она сидела верхом на стуле в черном поясе и ажурных чулках, из-под огромной шляпы с перьями смертельно для любого мужика смотрели жадно, с прищуром фиолетовые глаза.

Дима Куницын не отказал себе в удовольствии пробежаться рысцой сорок минут после окончания работы по кортам. Переодевшись, он решил пройтись пешком до Ленинского и обдумать все хорошенько, но потом отложил обдумывание – «чего мне еще и думать! Есть кому за меня» – и позвонил из автомата по знакомому номеру.

– Зайди, – сказали ему только одно слово, узнав по голосу.

Через полчаса Дима входил в серое неприметное здание, осмотрев с улицы окошко. Занавески были открыты.

Дима открыл дверь своим ключом.

Генерал Горшков расплылся в кресле и, похоже, дремал.

– Размяк я чегой-то. Что стоишь, садись, отчитывайся. Есть контакт? – Да как сказать... – Дима достал из холодильника в крошечной кухне банку пива.

– Или есть, или – «никак нет», так и скажи.

– Есть контакт. Только я называю контактом, когда женщина уже, как бы это сказать... Моя уже, когда зацеплю прочно.

– Хорошо сказал. – Генерал показал рукой в сторону кухни, Дима принес еще одну банку. – Вот тебе фотографии и документы, просмотри при мне, я забрать должен. Она? – Он протянул Диме фотографию. Ольга Антоновна строго смотрела в объектив усталыми глазами.

– Она. – Дима перебирал бумаги, откладывая, что непонятно.

– Димка, почему такая баба только прислугой интересуется?

– Пока не понял, но, если хотите, при следующей встрече спрошу. Шутка, – добавил он, увидев, как у генерала вытянулось задумчиво лицо. – Вы решили, что я должен узнать?

– Сложно это все, ох как сложно. Его только позавчера представили, так сказать. Ну, утвердят, это точно, первый раз у нас так... с опережением... Значит, как только ее муж будет утвержден, он получит портфельчик. А в портфельчике бумажонки всякие. И эти бумажонки мне на фиг не нужны, вот что смешно, я их уже все прочел. И вот он становится председателем проверочной комиссии по использованию финансовых отчислений на строительство жилья для военнослужащих, такая вот формулировка. Пока он наберет команду, кое-какие перестановочки... Мне нужны только сроки. Только числа, когда и где он будет проверять. Какую бумажку выдернет первой. И все. Вот такое задание.

– Сложное и боевое.

– Не заводись, что ты с каждым разом все сначала, а?

– Да и было-то два раза! Откуда я знал, что у меня после тех раз будет такая специализация?! Узкая, так сказать...

• Предыдущая
• 2/79
• Следующая