Скобелев, или Есть только миг… - Васильев Борис Львович - Страница 58

• Предыдущая
• 58/90
• Следующая

– Вот так и в атаку, братцы, с хода, с бега! – срывая голос, закричал он. – Помните, чьё имя носите, ребятки!..

Фанагорийцы и следовавшие за ними астраханцы, не перестраиваясь, с марша ударили в штыки, сковав турецкие резервы. И сразу же Рыкачев бросил в бой свои испытанные в Плевненских штурмах полки. Вологодцы и архангелогородцы смяли турок, выбив их из занятых траншей. Турки смешались, но не побежали, а отошли в относительном порядке.

Рукопашные кончились, начался затяжной огневой бой. Выдвинув вперёд стрелков и подтянув артиллерию, Осман-паша под их прикрытием собирал новый кулак. На рыжем скакуне – личном подарке султана – турецкий полководец метался по всему фронту, приводя в порядок свои войска. Его чёрную фигуру все время видели наблюдавшие за сражением офицеры штаба.

В начале двенадцатого часа фигура грозного турецкого командующего неожиданно пропала, скрытая густым снарядным разрывом. Не оказалось Османа-паши и тогда, когда рассеялся дым. И ещё никто не успел высказать какого бы то ни было предположения, как огонь турок стал ослабевать, а стройные колонны изготовившихся к атаке аскеров задвигались, забеспокоились…

– Неужели Осман-паша погиб? – растерянно спросил полковник Маныкин. – Или приказ какой неожиданный?.. Турки бегут, Иван Степанович. Бегут!..

…Неудержимая паника вдруг охватила турецкие войска, ещё совсем недавно столь ожесточённо и неутомимо штурмовавшие русские позиции. Стрельба прекратилась, фронт дрогнул, и таборы ринулись к переправам, назад, в Плевну.

– Общая атака! – крикнул Ганецкий. – Огонь по мостам. Прижать к реке и уничтожить.

Русские войска дружно бросились в атаку, артиллерия громила мосты, где турецкие солдаты кулаками и оружием прокладывали себе путь сквозь встречные колонны, ломая перила, сбрасывая в воду людей, повозки, орудия…

– Победа, – с огромным облегчением вздохнул Струков. – Это победа, Иван Степанович.

– Не торопись, сглазишь, – проворчал старый генерал. – Солнышко всходит, но ещё…

Он вдруг замолчал: на мосту через Вид в копошащейся людской массе кто-то отчаянно размахивал белым флагом. Флаг колебался, исчезал, возникал снова…

– Прекратить огонь! – крикнул Иван Степанович. – Остановить войска!

Трубы запели отбой. Смолкла артиллерия, ружейная пальба, крики: на залитое кровью, заваленное телами убитых и раненых поле сражения обрушилась тишина.

Дрогнувшей рукой Иван Степанович снял фуражку, широко, торжественно перекрестился.

– Дай поцелую тебя, Струков. Кончилась Плевна…

Русские войска, остановившиеся там, где застали их трубные звуки отбоя, молча наблюдали за спешным отходом турок на другой берег. В отходе уже не было никакой паники – турецкие офицеры сумели навести порядок – на мосту по-прежнему размахивали белым флагом, но никто не торопился сообщать русскому командованию, что Плевненский гарнизон готов сложить оружие. Минуты тянулись, безмолвное противостояние продолжалось, белый флаг развевался, а ясности не было. Ганецкий спокойно выжидал, но молодые офицеры его штаба уже выказывали нетерпение.

– Очередная хитрость, господа. Осман понял, что здесь ему не прорваться и сейчас ударит в другом месте.

– Что делать, Иван Степанович? – тихо спросил Маныкин. – Вдруг они и вправду перегруппировываются сейчас под белым флагом? Осман-паша хитёр.

– Перегруппировываются?.. – Ганецкий с сомнением покачал головой. – Нет, Маныкин, тут сила силу сломала. Сообщи Скобелеву, что противник возвращается в Плевну.

Ординарец был тотчас же отправлен, но Михаил Дмитриевич уже вошёл в город. Скобелевцы продвигались осторожно, не вступая в соприкосновение с противником и никоим образом не препятствуя ему покидать Плевну. Скобелев намеревался ударить туркам в спину, вытеснив их из города, чтобы затем зажать между гренадерами Ганецкого и своей дивизией в пойме реки. Но бой прекратился раньше, чем он успел втянуться в город; Скобелев остановил продвижение, приказав закрепиться, и начал спешно подтягивать резервы и артиллерию. И тут к нему примчался порученец Ивана Степановича.

– На разрозненную стрельбу противника не отвечать, – распорядился Михаил Дмитриевич, прочитав записку Маныкина. – Сейчас главное – выдержка.

Турки выслали парламентёра лишь после того, как отвели все войска за реку. Они стояли там огромной колышущейся массой и в город, похоже, возвращаться не собирались.

– Адъютант его высокопревосходительства Османа-паши Нешед-бей, – по-французски представился парламентёр.

– Я буду вести переговоры только с вашим командующим, – сказал Ганецкий.

Струков перевёл его условие Нешед-бею. Адъютант горестно развёл руками:

– Осман-паша ранен, ваше высокопревосходительство.

– Опасно? – быстро спросил Ганецкий, не дожидаясь перевода.

– Осколок повредил ногу. К счастью, кость не пострадала, как уверяет его врач Хасиб-бей.

– Слава Богу, судьба бережёт хороших полководцев, – Иван Степанович помолчал, размышляя. – Струков, напиши-ка ты депешу Осману-паше, что я согласен на переговоры через его особо на то уполномоченное лицо.

Струков тут же набросал записку. Ганецкий подписал её, отдал Нешед-бею, сказал неожиданно:

– Поезжай-ка и ты к Осману, Александр Петрович. А то разведём тут канцелярию.

– Для меня это – великая честь, – заулыбался Струков. – Благодарю, Иван Степанович.

– Условие одно: полная и безусловная сдача.

Струков выехал с ординарцем, казаком-коноводом и адъютантом Османа-паши Нешед-беем. Они на рысях миновали расположение русских войск, усеянное трупами поле и придержали коней у моста, где под белым флагом ожидал турецкий паша. Приложив руку к груди, поклонился, сказав на хорошем французском:

– Позвольте представиться. Тахир-паша, начальник штаба его высокопревосходительства Османа-паши. Поскольку командующий ранен, он покорнейше просит пожаловать к нему. Мне же приказано ожидать вашего командующего.

Послав ординарца, Струков решил ждать Ганецкого у моста. Тахир-паша, откланявшись, внезапно куда-то ускакал, и со Струковым остался только казак да подавленно молчавший Нешед-бей. Охрана моста поглядывала с откровенной ненавистью, а весь противоположный берег, до отказа забитый вооружёнными аскерами, угрожающе гудел. Ярость только что вышедших из боя воинов ещё не улеглась, и Струков понимал это. Толпа демонстративно потрясала оружием и готова была в любое мгновение пустить его в дело.

– Зверские рожи, ваше благородие, – шепнул казак. – Того и гляди…

– Вот и гляди, а за шашку не хватайся.

Подскакал Ганецкий с почётным конвоем улан. Струков начал было докладывать, но Иван Степанович не слушал его, глядя на вооружённую толпу за рекой.

– Сорвись сейчас случайный выстрел – опять кровища польётся. Ступай к Осману немедля, Струков. Коли подтвердит сдачу, за мной ещё раз пришлёшь.

Струков тронул коня. Миновав молчаливую стражу на мосту, стал подниматься по шоссе, тесня угрюмых, очень неохотно уступавших дорогу аскеров. За ним следовали казак и Нешед-бей. Они уже приближались к караулке, когда неожиданно перед конём Струкова взметнулось зеленое знамя.

– Ла-илла, илала, ва Магомед расуль алла! – тонким голосом истошно завопил худой иссохший старик в чалме.

– Прикажите прекратить! – резко крикнул Струков Нешед-бею, сдерживая испуганно всхрапывающего коня. – Не хватайся за шашку, казак.

Казак, тяжело вздохнув, послушно отвёл руку, непроизвольно метнувшуюся к оружию. Вокруг потрясали винтовками аскеры. Нешед-бей, встав на стременах, повелительно крикнул. Старик юркнул в толпу, знамя исчезло, и солдаты нехотя расступились.

У караулки Струков спешился, кинул поводья казаку и, не ожидая Нешед-бея, вошёл в мазанку. В первой комнате было много офицеров, повсюду валялись рассыпанные патроны, оружие и плавали густые облака табачного дыма.

– Где Осман-паша? – громко спросил Струков по-французски. – Я прибыл на переговоры.

Один из офицеров молча указал на закрытую дверь. Струков раздвинул стоявших на пути, распахнул дверь и шагнул через порог.

• Предыдущая
• 58/90
• Следующая