Спиноза - Беленький Моисей Соломонович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/51
• Следующая

Шарль де Времан оставил нам трогательную характеристику Спинозы. «Его ученость, — писал он, — искренность и скромность являются причиной того, что все люди духа, которые жили в Гааге, считали себя обязанными бывать у него, чтобы выразить свой восторг и восхищение».

Габриэль Сен-Глен стал преданнейшим другом Спинозы. Несколько лет подряд он издавал журнал под названием «Газета Амстердама», отражая на его страницах политические взгляды Спинозы и передовых умов республиканской Голландии. Имея в виду «Газету Амстердама», французский посланник в Нидерландах доносил своему королю: «Здесь не существует даже наказаний для тех, кто печатает оскорбительные для правительства вещи». В другом донесении было сказано: «В Нидерландах свобода слова и печати не преследуется, здесь могут обойтись без чего угодно, но только не без газеты, которая служит предметом разговора даже для извозчиков и матросов».

Сен-Глен много раз навещал Спинозу. Он глубоко изучал произведения философа и первый перевел их на французский язык.

Друзья-амстердамцы окружили философа теплотой и сердечностью. У них сложилась традиция паломничества в скромный одноэтажный домик в Вор-бурге для встречи с любимым учителем и наставником. «По возвращении в село, в котором я теперь живу, — писал Спиноза, — я почти не принадлежу самому себе вследствие посещений, которыми меня удостаивают мои друзья».

И в Ворбурге Спиноза оборудовал мастерскую и зарабатывал хлеб насущный шлифовкой оптических стекол. В свободное от физической работы время, вечером и ночью, он занимался «Этикой». Труд успешно подвигался вперед. В июне 1665 года Спиноза писал Боуместеру: «Что касается третьей части нашей философии[35], то я вскоре пришлю некоторую часть ее либо Вам, если Вы хотите быть ее переводчиком, либо другу де Врису. Хотя я раньше принял решение ничего не пересылать Вам, пока не кончу этой третьей части, но ввиду того, что она выходит длиннее, чем я рассчитывал, не хочу Вас слишком долго задерживать. Я пришлю Вам приблизительно вплоть до 80-й теоремы».

Согласно первоначальному замыслу «Этика» должна была состоять из трех частей[36]. Очевидно, что в середине 1665 года Спиноза был очень близок к завершению первого варианта своего главного труда.

Зимой 1664/65 года Спиноза гостил у сестры Симона Иостена де Вриса в Южной Голландии, неподалеку от города Схидама, в селе «Де Лонге Богарт» («Длинный фруктовый сад»).

И здесь Спиноза не мог жить уединенно, в декабре 1664 года он получил письмо из Додрехта, которое послужило началом любопытной полемики, вызванной появлением в свет «Основ философии Декарта». Автором письма оказался Виллем ван Блейенберг, торговец хлебом, который не прочь был поупражняться в философическом сочинительстве. В 1663 году он выпустил книжку под названием «Защита теологии против взглядов атеистов», о чем он пока что умалчивал представляясь «Славнейшему мужу Б. Д. С.».

В своем письме Блейенберг сообщает Спинозе о своем знакомстве с его «Основами» и «о том наслаждении», которое они ему доставили. Однако торговец хлебом обеспокоен тем, что автор «Основ», как ему кажется, умаляет значение бога и священного писания. В конце своего обращения Блейенберг клянется. «Верьте, дорогой господин, что в вопросах моих мною руководит одно только бескорыстное стремление к истине: я свободен, не завишу ни от какой профессии, получаю средства к существованию от честной торговли, а остающееся от дел время посвящаю философии».

Это «поборник истины», тщательно скрывший от Спинозы, что он в своих писаниях третирует свободомыслие и подлинные поиски правды, что он раб религиозных предрассудков и ничего общего с философией не имеет. Знай об этом Спиноза, он, разумеется безоговорочно отклонил бы предложенное содружество «в поисках истины». Автор «Основ» поверил в искренность торговца хлебом и принял его протянутую руку. «Так как, — ответил ему Спиноза, — и мои стремления направлены к постижению истины, то я чувствую себя обязанным не только исполнить Вашу просьбу, то есть отвечать по мере сил моего интеллекта на те вопросы, которые Вы мне прислали и в дальнейшем собираетесь присылать, но и сделать со своей стороны все, что только может способствовать нашему более близкому знакомству и установлению искренней дружбы между нами».

Блейенберг хвастался «свободой», обеспеченной торговлей. Спиноза же говорил своему новому корреспонденту, что из всех благ он выше всего ценит дружбу с людьми, искренне любящими истину, «ибо, — писал он, — я думаю, что в мире, стоящем вне нашей власти, нет ничего, что мы могли бы любить столь безмятежно, как такого рода людей. Разорвать подобную любовь, основанную на любви и познании истины, так же невозможно, как невозможно отказать в признании какой-нибудь истины, раз она усмотрена нами. Кроме того, такая любовь есть самое высокое и самое приятное из всего, что стоит вне нашей собственной власти, ибо ничто, кроме истины, не может соединить такой глубокой связью различные чувства и умы различных людей».

Оговорив, таким образом, принципиальные основы дружбы, чтобы хорошенько выровнять дорогу и устранить все возможные недоразумения, Спиноза переходит к ответам на вопрос. Во-первых, священное писание написано людьми, и все в нем приспособлено для понимания простого народа. Во-вторых, библейские пророки говорят от имени бога, которого они изобразили в виде царя и законодателя. «И все свои слова и выражения они сообразовали скорее с этой притчей, чем с истиной. Сам бог постоянно изображается наподобие человека — то гневным, то сжалившимся, то желающим чего-нибудь в будущем, то охваченным ревностью и подозрением, наконец, даже обманутым дьяволом». Так что философы и вообще разумные люди не могут считать Библию боговдохновенной и «не должны смущаться» ее содержанием. В-третьих, человек — неотъемлемая часть природы. Все поступки и действия человека, его страсти и аффекты, стремления и желания должны находить естественное объяснение. Поэтому следует отклонить такие понятия, как грех, праведник, нечестивец, и прочие богословские выдумки, о которых Блейенберг распространяется в первом своем письме. «И я не только говорю, — пишет ему Спиноза, — что грехи не являются чем-то положительным, но утверждаю, что, только выражаясь свойственным людям образом (humano more), мы можем говорить о наших прегрешениях перед богом и оскорблениях, которые мы ему причиняем».

Блейенберг в ответном письме сбрасывает с себя маску правдоискателя и открыто заявляет «Славнейшему мужу Б. Д. С.»: «Считаю, нужным предварить Вас, что я имею два общих правила, которых стараюсь постоянно придерживаться в моих философских занятиях. Первое правило — это ясное и отчетливое понятие моего интеллекта, второе — божественное слово откровения или воля божия. Следуя первому правилу, я стараюсь быть любителем истины, следуя же и тому и другому вместе, я стараюсь быть христианским философом». Блейенберг уточняет: «Если после долгого исследования оказалось бы, что мое естественное познание противоречит откровению или вообще не вполне согласуется с ним, то слово божие имеет в моих глазах такое авторитетное значение, что я скорее заподозрю мои понятия и представления, сколь ясными они бы ни казались мне, чем поставлю их выше и против той истины, которую я считаю предписанной мне в священном писании»,

Спинозе все стало ясно. В своем ответе он писал; «Когда я читал первое Ваше письмо, мне казалось, что мы почти согласны в наших воззрениях. Но из второго письма... я увидел, что дело обстоит далека не так и что мы расходимся не только в том, что составляет более отдаленные выводы из первых принципов, но и в самих этих первых принципах... Я вижу, что никакое доказательство, как бы прочно оно ни было установлено согласно законам доказательства, не имеет для Вас никакого значения, раз оно не согласуется с тем толкованием, которое Вы сами или знакомые Вам теологи придают священному писанию».

• Предыдущая
• 28/51
• Следующая