Узники Тауэра - Цветков Сергей Эдуардович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/82
• Следующая

Потребовалось несколько месяцев напряженного труда, прежде чем Фокс мог приступить к закладке мины. К тому же постоянно возникали разные препятствия, а однажды заговор чуть не обнаружился. Парламентская сессия в то время была занята обсуждением законопроекта Якова I о превращении Англии и Шотландии в единое королевство – Великобританию. Был назначен комитет, для заседаний которого следовало очистить соседний флигель. Фокс и другие заговорщики пришли в ужасное отчаяние. Быстро убрать доски и вынести порох было невозможно, не привлекая внимания. Они просто оставили все так, как есть, и шестнадцать пэров в продолжение нескольких недель собирались и обсуждали вопрос о единстве двух государств, сидя над пороховым складом.

Наконец комиссия разошлась, и Фокс возобновил работу. Попутно он укрепил дом, чтобы в нем можно было продержаться несколько часов в случае нападения.

Когда приготовления были закончены, пятеро заговорщиков поздно ночью явились один за другим во флигель с карманами, набитыми пирожками и вареными яйцами. Они осторожно спустились в подвал, неся ломы и святую воду, и, окропив каменную стену, принялись долбить ее. Эта работа скоро изнурила их, и они позвали на помощь еще двух человек – Кея из Ламбета, негодяя, от которого отказался даже отец, и Кейта Райта, брата Джека. Но и всемером они ничего не могли поделать с каменной перегородкой. К тому же с другой стороны из-за нее доносился какой-то шум. Заговорщики долго не могли понять, что это за звуки. И вдруг их осенило: а что, если подвалы с другой стороны тоже сданы внаем?

Фокс был послан посмотреть, кто производит шум. За покоями принца он нашел огороженный двор. Несколько человек ходили по нему туда-сюда, появляясь через маленькую дверцу, которая, очевидно, вела в подземелье палаты лордов, и снова исчезая за ней. Расспросив их, Фокс узнал, что здесь производится продажа угля. Помещение арендовал некто Скинер, купец с Кинг-стрит.

Благодаря Бога за то, что Он позволил им вовремя заметить ошибку, заговорщики стали думать, как им переселиться на угольный склад. Выполнение этой задачи вновь взял на себя Перси. Скинер платил четыре фунта за аренду подземелья; Перси предложил пять, и подвал оказался в руках заговорщиков.

Новое помещение состояло из длинной анфилады подвалов с толстыми стенами и потолками, поддерживаемыми столбами и балками. Таким образом, теперь задача заговорщиков состояла лишь в том, чтобы перевезти сюда мешки с порохом. Это не потребовало много времени; привезенные мешки были спрятаны под кучами угля, щебня и битого стекла.

После этого Фокс отправился в Брюссель, к иезуитам, чтобы обеспечить поддержку планам заговорщиков со стороны иностранных дворов, прежде всего Мадрида и Рима. В детали заговора испанский король и Римский Папа не были посвящены. Между тем Кэтсби и Перси, как лица благородные, начали вербовать сторонников, которых можно было бы расставить в день покушения возле Тауэра, чтобы схватить тех членов королевской семьи и знатных сановников, которые останутся в живых после взрыва или не будут присутствовать на заседании парламента. Для вербовки нужны были деньги, и Кэтсби добывал их всеми правдами и неправдами. Одному знакомому джентльмену, сэру Стивену Литлтону, он объявил, что формирует отряд в триста кавалеристов для архиепископа Кентерберийского, и предложил дружище Стиву должность капитана в этом отряде; тот обещал собрать деньги и людей и быть готовым выступить по первому сигналу. Другая дойная корова – сквайр Амброзии Роквуд, имевший конный завод, – хотя и был воспитан в иезуитской коллегии, но никак не мог смириться с мыслью, что при взрыве погибнет множество ни в чем не повинных людей; Кэтсби солгал ему, что церковь благословила покушение, и намекнул, что против самого Амброзия, как тайного паписта, начато следствие. Испуганный Роквуд дал денег. Третий спонсор заговора – Эдвард Дигби, новообращенный католик и добрая душа, тоже сомневался относительно морального аспекта действий заговорщиков, но, убежденный и успокоенный своими духовными руководителями, раскрыл кошелек и пожертвовал полторы тысячи фунтов. Наконец еще две тысячи обещал дать Фрэнк Трешем, двоюродный брат Кэтсби.

Фокс вернулся с хорошими вестями: иностранные дворы пообещали посодействовать в обращении душ англичан к Богу. Он сразу отправился проведать подвал, а отец Гарнет и другие иезуиты выехали из Лондона, чтобы не компрометировать церковь участием в убийстве короля.

Все, что зависело от человеческой воли, было сделано: мина была заложена, фитиль подведен, и Фокс ждал только сигнала, чтобы запалить его. У Королевского моста качалась на привязи лодка, на которой Фокс надеялся успеть отъехать от берега, прежде чем прогремит взрыв. Ниже по реке стояло судно, готовое к отплытию. Парламентская сессия должна была открыться 5 ноября 1605 года, и этот день, по мнению заговорщиков, обещал стать знаменитым и славным в календаре английской католической церкви. К этому времени на лезвиях мечей заговорщиков были сделаны надписи духовного содержания, а на эфесах выгравировано изображение Страстей Господних.

У Кэтсби вызывал беспокойство только Фрэнк Трешем, который до сих пор еще не внес обещанные две тысячи фунтов. В том действительно произошла большая перемена. Недавно умер его отец, и Фрэнк сделался обладателем Раштон-холла, одного из лучших поместий Средней Англии. Теперь он весьма раскаивался в своей клятве на верность заговорщикам, так как она грозила лишить его громадного поместья, которое в случае раскрытия заговора было бы немедленно конфисковано.

Но существовало еще одно препятствие, о котором Кэтсби и не догадывался. Дело в том, что сэр Роберт Сесил знал о развитии заговора в каждом его фазисе благодаря своим агентам при иностранных дворах, куда обращались заговорщики. Это дело было так хорошо известно ему, что он даже вступил в переговоры с папским нунцием в Париже, готовым гарантировать личную безопасность короля при условии отмены уголовных законов против католиков и дарования свободы католического богослужения в Англии.

Политика Сесила состояла в том, чтобы не делать ничего минутой раньше, чем следует. Неожиданное раскрытие заговора, спасение королевской жизни, суд над преступниками и арест иезуитов доставили бы ему вечную благодарность Якова. И Сесил терпеливо ждал.

Заговорщики думали, что они невидимы, и сами не увидели приготовлений против них. В продолжение лета и осени более проницательный взгляд мог бы заметить необыкновенное движение в армии. Все подразделения были укомплектованы и усилены, заготавливалось оружие и боеприпасы, как будто королевству угрожает иностранное вторжение.

27 октября все нити заговора были в руках у Сесила, но он, как опытный игрок, не хотел до последней минуты открывать своих карт. Кэтсби полагал, что государственный секретарь дурак, и Сесил охотно не разубеждал его в этом мнении. И все же тонкая игра государственного секретаря едва не была сорвана. Вечером 27 октября, когда он принимал у себя за ужином нескольких важных государственных чиновников, один из гостей вынул из кармана и зачитал анонимное письмо, в котором неизвестный благожелатель советовал ему не ездить в парламент 5 ноября. Сесилу стоило большого труда успокоить паникера и убедить присутствующих, что не следует тревожить его королевское величество по пустякам.

О происшедшем за ужином у государственного секретаря стало известно и Кэтсби. Его рассуждения были просты: если донос вызвал подозрения правительства, то подвал палаты лордов будет подвергнут обыску. Однако когда через день Фокс спустился туда, то он нашел, что порох нетронут и все вообще находится в прежнем порядке, даже заметка, оставленная им на случай посещения подвала посторонними. Вечером Кэтсби с облегчением выслушал его рассказ и решил, что удача еще не отвернулась от них.

Но кто был предатель, написавший злополучное письмо? Кэтсби питал сильные подозрения на счет своего двоюродного брата Фрэнка Трешема, который упорно тянул с денежным взносом. На самом деле так оно и было. Вожделенный Раштон-холл заставил перетрусившего Фрэнка забыть о страшной клятве. Впрочем, он никому не желал зла. Он рассчитывал, что Кэтсби, узнав о провале заговора, скроется за границу и, таким образом, ничто не помешает ему вступить во владение отцовским поместьем.

• Предыдущая
• 40/82
• Следующая