Тьма над Диамондианой - Ван Вогт Альфред Элтон - Страница 10
- Предыдущая
- 10/50
- Следующая
«Эй! Куда он идет?» Вместо того чтобы войти в большую дверь, Лозитин направился по заросшей травой дорожке, огибавшей волшебное здание. Через заднюю дверь он вошел в маленькую комнату с красивым сводчатым потолком (да, форма потолка подобрана так, чтобы запахи выходили через отверстие, оставленное в крыше, это очень интересно). Комната почти полностью была занята машинами-автоматами.
Кухня. Или комната, переделанная в кухню.
Мортон покорился судьбе и был готов заинтересоваться тем, что видел. Но Лозитин был у себя дома и не обращал ни малейшего внимания на обстановку комнаты. Он слегка коснулся одной из стен. Панель раскрылась, и Лозитин вынул из-за нее тарелку — подумать только, с чем — с пиццей. Затем он сел за стол и с рассеянным видом съел этот ужин. Мортон заметил, что прозрачные стены потемнели: наступила ночь.
Приход ночи грубо вернул полковника к мыслям о его собственном положении.
«Скоро настанет время ложиться спать. И что будет тогда? Усну ли я тоже?»
У одной из дверей, ведших в глубину дома, послышался легкий шум. Когда Лозитин повернулся к двери, в комнату входила девушка-ирска.
Лозитин вежливо встал и приветствовал ее:
— Желаю тебе прекрасного вечера, Аянтса.
Молодая ирска сделала нетерпеливый жест и сухо спросила:
— Бойцы сопротивления говорили с тобой?
— Вот как, они приходили сюда? — удивился Лозитин, который чувствовал себя неловко. — Аянтса, тебе и твоему отцу надо бы вести себя осторожнее и не слишком вмешиваться в дела этих воинственных дилов («дил» означало «ирск мужского пола» на языке ирсков). Ты же знаешь, у диамондианцев нет ни капли жалости.
Девушка задумалась. Она в нерешительности стояла перед дверью, и, поскольку Лозитин смотрел ей в лицо, Мортон мог разглядывать ее, сколько хотел. За немногие недели, проведенные на Диамондиане, он старался больше узнать ирсков и поэтому смог понять, что, по представлениям своего народа, Аянтса была редкостной красавицей. Ее губы были чуть тоньше обычного, а глаза чуть больше среднего размера и скорее зеленые, чем синие. Удлиненная узкая голова, очень тонкое точеное тело и плавные очертания ручных и ножных щупалец придавали внешности Аянтсы благородное изящество.
Но Лозитин по неясной полковнику причине, казалось, не замечал этой красоты и не интересовался теми сладостными удовольствиями, которые она обещала. Это сильно раздражало Аянтсу.
Ее подослали сюда, чтобы соблазнить этого паренька, с проницательностью разведчика сообразил Мортон. Ирски — враги диамондианцев — составили этот немного смешной, но такой простой заговор, чтобы скомпрометировать владельца Оружия Лозитина.
— Их доводы не заставили тебя задуматься? — спросила красавица.
Лозитин улыбнулся и ответил:
— Моя дорогая Аянтса, я принадлежу к тому большинству ирсков, которое намерено помочь восстановить на Диамондиане закон и порядок. Я имею в виду человеческий закон. Поскольку мы, ирски, столько лет полностью находились под влиянием диамондианских людей и учитывая их повышенную чувствительность, эта задача не будет легкой. Ты сама пример этого, потому что, сражаясь против диамондианцев, все же ешь их еду, а не пользуешься энергетическими методами, которые позволяли ирскам жить и питаться до появления здесь людей. Подумай также о том, что только что произошло в Овраге Гиюма. Я мысленно протестовал против поспешных действий нашей делегации. Ничем другим нельзя объяснить то, что там случилось. Но мой протест только крошечная капля разума в океане временного безумия. Очень трудно предсказать, что теперь произойдет, но у меня нет на этот счет никаких иллюзии.
— Прекрасно, — ответила девушка и вышла, закрыв за собой дверь.
Когда она ушла, Лозитин вложил свою тарелку в щель в стене. Потом он открыл вторую дверь. Она выходила на галерею, где было так темно, что из всех предполагаемых красот Мортон смог разглядеть лишь несколько серебристых лепных украшений. Полковнику показалось, что он разглядел большую изогнутую лестницу, которую поддерживали почти невидимые нити из какого-то серебристого материала.
К этой лестнице и направился Лозитин. На первой площадке молодой ирск остановился и посмотрел на большую запертую дверь, находившуюся слева от него. Дверь была едва заметна в полумраке.
Лозитин думал: «Не заглянуть ли туда? Убедиться, что все в порядке с…»
С кем или чем, для Мортона осталось непонятно: он не смог проникнуть в глубинный подтекст этой мысли.
Что бы ни находилось в комнате, оно было важным для Лозитина. Тем не менее, он обуздал свои чувства и взялся за перила. Мортон подумал, что ирск станет подниматься по ступенькам. Но Лозитин не сделал ни одного шага и уже был наверху! «Боже мой!» — потрясение подумал Мортон, когда осознал, что Лозитин перенесся с места на место практически мгновенно. Изящные пальцы-щупальца коснулись перил, и ирск мгновенно оказался на верхней площадке.
Больше у Мортона не было времени думать об этом: Лозитин прошел мимо многих теней, которые, видимо, были дверями, и вошел в маленькую комнату в дальнем конце коридора.
Там были кровать, стол, маленький шкаф и ковер. Все это едва можно было рассмотреть в темноте. Насколько Мортон мог судить, мебель и ковры были земные. Лозитин разделся, не зажигая света, лег в постель, и какое-то время лежал без сна со спокойной улыбкой на губах.
По крайней мере, Мортон думал, что на лице Лозитина была загадочная улыбка ирсков, а чувствовал он счастье, покой и расслабление
Вытянувшись в своей постели, Лозитин думал: «Что плохого в том, чтобы быть диамондианцем? Каждый должен кем-то быть, а они самый артистически одаренный народ, какой когда-либо существовал».
Улыбка исчезла с его лица, мышцы этого лица напряглись, и Лозитин тихо заговорил, обращаясь — к кому? — к кому-то неизвестному:
— Вы совершаете большую ошибку, сделав то, что сделали, и, упорствуя в своем заблуждении. Только сегодня ко мне подошли ирски-мятежники и требовали у меня Оружие Лозитина. Просят ли они его от вашего имени? Поскольку вы уже подчинили себе Тьму, я не удивился бы, если бы вы оказывали на них давление, чтобы заставить меня отдать в ваши руки оружие моих предков. Его действительно можно использовать как дополнение к Тьме, но его подлинное назначение — защитить народ ирсков в случае реальной опасности. Я хотел бы спросить вас, что вы выиграете. Вы, у которого так мало надежды остаться в живых? Мне такое властолюбие кажется бессмысленным.
Лозитин помолчал, ожидая ответа, потом продолжил:
— Как? Вы не ответили даже из вежливости? Хорошо. Если это ваш ответ, я распространяю и на вас свою защиту с помощью двойника. Прощайте.
С этими словами Лозитин повернулся на бок и мирно заснул.
А Мортон проснулся в больничной палате.
7
Полковник Чарлз Мортон нашел за раздвижной дверью свою форму. Все его оружие исчезло из тайников мундира. Мортон сердито выругался, хотя это его не удивило. Конечно, оружие лежало где-то под замком вместе с другими его личными вещами.
Успокоившись на этот счет, полковник подошел к окну и неумело попытался поднять штору устаревшего типа. Проклятые новонеаполитанцы! Что у них за страсть восстанавливать старый Неаполь во всех подробностях, даже его неудобства!
Внезапно штора поднялась сама и свернулась в рулон над окном с громким щелчком. Мортон подскочил на месте, но быстро забыл свое изумление, когда выглянул в окно, выходившее на восток.
Диамондианское солнце висело над старинными домами. Любуясь панорамой города и оживленным движением на улицах, Мортон сообразил, что находится на самом верхнем этаже больницы и солнце поднялось над крышами примерно три часа назад, что в Новом Неаполе означало девять часов утра.
«Похоже, я нахожусь тут со вчерашнего дня», — с беспокойством подумал он. Не было никаких причин считать, что этот срок был больше. Тревожило полковника другое: что с ним произошло прежде, чем он оказался в этой постели? Между потерей сознания в машине лейтенанта Брэя и пробуждением на следующий день в больнице могло произойти многое. Кто его осматривал за это время и что обнаружил?
- Предыдущая
- 10/50
- Следующая
