Турмс бессмертный - Валтари Мика Тойми - Страница 60

• Предыдущая
• 60/163
• Следующая

— Прекрати, Дориэй! — прошипел я сквозь зубы. — Я не сержусь на тебя. Но лучше замолчи!

Я убежал, едва не всхлипывая, однако же урок был усвоен: верить никому нельзя, и прежде всего — Арсиное. Каждый человек должен хотя бы однажды пройти через такое, чтобы не казаться потом себе и окружающим ослом или бараном. Такова жизнь, и разочарование в ней так же естественно, как плесень на хлебе или слезящиеся глаза при простуде. Стоило мне оказаться в пиршественном зале Танаквиль, как меня опять охватила злость. И еще: внезапно я почувствовал странное облегчение, поняв, что по отношению к Дориэю у меня нет больше никаких обязательств. Нас уже не связывали дружеские узы — он разорвал их сам, хотя все произошло не только по его вине.

Я вошел в отведенные нам покои, и Арсиноя тут же села на своем ложе и спросила:

— Ну что, Турмс, ты поговорил с Дориэем? И устыдился своих мерзких подозрений?

— Стыдиться должен не я, Арсиноя. Нельзя быть такой бессовестной. Дориэй мне во всем признался.

— Признался, но в чем? — удивленно спросила Арсиноя.

— В том, что несколько раз спал с тобой. Не делай вид, будто не понимаешь. — Я опустился на ложе и закрыл лицо руками. — Зачем ты обманывала меня и клялась нашей любовью? Ах, Арсиноя, я больше никогда не смогу доверять тебе!

Она положила руку мне на затылок.

— Турмс, ты говоришь чепуху! Дориэй не мог признаться ни в чем постыдном! Неужели этот спартанец решил поссорить нас, посеяв сомнения в твоей душе? Ничего другого не приходит мне в голову!

В моей душе вновь затеплился лучик надежды, и у меня не хватило сил загасить его. Она поняла по моим глазам, что я колеблюсь, и поспешила добавить:

— Турмс, я все поняла. Наверное, я задела мужское самолюбие спартанца, когда безжалостно отвергла его притязания. Но теперь он мстит, наговаривает на меня, так как знает, что ты всему веришь.

— Перестань, перестань же, Арсиноя! — умолял я. — Мне и без того тошно. Дориэй сказал правду. Я давно и хорошо знаю его.

Арсиноя обеими руками обхватила мою голову и заглянула мне в глаза. И вдруг, рассердившись, резко оттолкнула меня, с горечью произнеся:

— Хватит! Я уже не в силах бороться за нашу любовь — ведь ты веришь другим больше, чем мне. Я умолкаю, ибо мне надоело оправдываться. Все. Прощай, Турмс! Завтра я возвращаюсь в Эрикс.

Что мне оставалось делать? Я упал на колени и принялся вымаливать у нее прощение за то, что был излишне подозрителен. Она вошла в мою жизнь, и без нее я бы умер. И снова мы парили в облаках, и со сверкающей высоты все земное казалось маленьким и нереальным — даже ложь и измена.

Наконец море стало судоходным. Всю зиму фокейцы трудились не покладая рук: они наращивали стены Гимеры. Теперь же моряки с нетерпением ждали, когда можно будет взойти на корабли, и, вдыхая свежий ветер, искали на небе знамения. Дионисий спустил на воду новое судно, а старые пятидесятивесельные корабли приказал просмолить и оснастить, так что они стали лучше, чем были. Дионисий лично осмотрел и проверил каждое весло, канат и даже сучки на обшивке. Вечерами его воины точили мечи, а раздобревшие за зиму гоплиты, охая, примеряли свои старые нагрудники, железные юбки и наколенники, прокалывали новые дырки в поясах. Гребцы то и дело затягивали непристойные прощальные песни, а те, кто успел жениться на горожанках, раздумывали, что бы такое сказать женщинам, чтобы они остались на берегу и не пожелали отправиться с мужьями в опасное путешествие.

— Ты в тягости, милая, — говорили они, — а море гораздо коварнее, чем тебе кажется. Если нападут тиррены, ты не сможешь защищаться, и я буду волноваться за тебя. Наберись терпения! Как только мы доберемся до Массалии, я пришлю о себе весточку.

Как они были убедительны, как заискивающе заглядывали женам в глаза! Но те в ответ лишь подымали вой и посылали проклятия морю. Женщины становились на колени и, обнимая мужнины ноги, умоляли их не покидать в спокойной Гимере. Мужчины же твердили в ответ:

— Больше всего на свете я желал бы остаться с тобой! Мне и так плохо, а тут еще ты со своими причитаниями! Что же делать! Увы, я поклялся своему начальнику Дионисию в верности самой страшной клятвой и не могу превращаться в клятвопреступника.

Кринипп заявил, что все женатые фокейцы обязаны оставить деньги на содержание своих жен. Сумма зависела от должности мужчины на корабле: тридцать драхм — от весла, сто — от меча. Кроме того, все горожанки, которые понесли той зимой, получали по десять драхм из военной добычи Дионисия, и неважно, были они замужем или нет. Взбешенные столь наглым вымогательством, наши моряки собрались на городской площади и громко кричали, что Кринипп — самый неблагодарный тиран из всех, с кем им приходилось встречаться.

— Неужели, кроме нас, в Гимере нет мужчин? — восклицали они сквозь слезы. — Ведь это у вас петух — символ города, и не наша вина, что распущенность нравов — эта мерзкая зараза — перекинулась и на нас, хотя мы и пытались сопротивляться ей. Всю зиму ты заставлял нас работать, как рабов, и у нас не было ни сил, ни желания делать детей. А может, ты забыл, что сам запретил нам выходить из домов после захода солнца? Да ведь вечерами мы только и могли, что укладываться спать! Разве должны мы отвечать за то, что девушки и даже некоторые замужние женщины навещали нас, чтобы разделить с нами ложа? Неужели ты полагаешь, будто мы — неблагодарные скоты, не умеющие платить за гостеприимство? Разумеется, мы старались из последних сил, желая, чтобы наши хозяйки остались довольны!

Кринипп заткнул уши. Он не собирался менять свое решение.

— Закон надо уважать. А для жителей Гимеры мое слово — закон до тех пор, пока у меня будет расти борода. Впрочем, я разрешаю вам взять ваших жен и вообще всех беременных на свои корабли. Пожалуйста, выбирайте!

Несмотря на шум и крики, Дионисий оставался спокоен и не торопился защищать фокейцев. Ему еще предстояло получить от города еду и воду и забрать из подвалов Криниппа свои сокровища.

Он молча наблюдал за суетой на площади. Когда же его моряки принялись яростно рвать на себе одежды, Дионисий схватил за плечо ближестоящего к нему крикуна, который оказался гребцом, и спросил:

• Предыдущая
• 60/163
• Следующая