Лазутчик в лифте - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 4

• Предыдущая
• 4/5
• Следующая

Я вежливо кивнул.

– А что произошло на деле? – пылко вопросил лазутчик и тотчас ответил сам себе: – Я могу сказать, что произошло! В тот миг, когда человек должен был сделать свой первый исполинский шаг, он вдруг засуетился. Всего-навсего засуетился, и этого хватило. Что же он делает? Он разворачивается и опрометью бросается обратно в пещеру, поджав хвост. Вот как поступил человек!

Если я скажу, что ни бельмеса не понял, это будет чересчур мягкое выражение. Тем не менее, я внес свою лепту в эту бредовую беседу, сообщив лазутчику:

– Вот ваш кофе.

– Поставьте на стол, – велел он, мгновенно превращаясь из бормочущего лунатика в бдительного разведчика.

Я так и сделал. Лазутчик отпил большой глоток, потом пересек комнату и уселся в мое любимое кресло. Внимательно оглядев меня, он вдруг спросил:

– Что они вам сказали? Что я шпион?

– Разумеется, – ответил я.

Он горько усмехнулся, вздернув уголок рта.

– Разумеется! Чертовы дурни! Шпион! И что же я, по-вашему, вынюхиваю?

Вопрос прозвучал так резко и злобно, что я понял: надо отвечать быстро и правильно, иначе лазутчик снова превратится в лунатика.

– Ну, не знаю… – Я запнулся. – Может, про какое-нибудь военное снаряжение.

– Военное снаряжение? Какое военное снаряжение? У вашей армии нет ничего, кроме мундиров, свистков и стрелкового оружия.

– Оборонительные соору… – начал я.

– Оборонительных сооружений не существует, – оборвал он меня. – Если вы говорите о пусковых ракетных установках на крыше, то они уже давно проржавели насквозь. А ничего другого тут нет.

– Ну, – выдавил я. Военные уверяли нас, что оборона в порядке, и я был склонен поверить скорее им, чем вражескому лазутчику.

– Вы тоже засылаете разведчиков, верно? – сердито спросил он.

– Конечно, засылаем.

– И что, по-вашему, они должны разведывать?

– Ну… – глупо было отвечать на такой бессмысленный вопрос. – Они должны высматривать признаки готовящегося нападения на нас.

– И что, высмотрели хоть один такой признак?

– Не знаю, – ледяным тоном ответил я. – Это секретные сведения.

– Да уж конечно, – со злобной ухмылкой ответил лазутчик. – Что ж, ваши шпионы занимаются этим. Тогда, если я тоже шпион, стало быть, и делать должен такую же работу. Верно?

– Я вас не понимаю, – признался я.

– Если я шпион, – нетерпеливо объяснил он, – то должен выискивать признаки, свидетельствующие о подготовке нападения вашего Проекта на мой.

Я передернул плечами.

– Да, если вам дано такое задание.

Он побагровел и вскочил на ноги.

– Никто не давал мне такого задания, дурак вы набитый! Не шпион я. Но, если б я был им, то выполнял бы именно это задание.

Итак, лунатик вернулся, да ещё во всей красе.

– Хорошо, хорошо, – поспешно сказал я. – Будь по-вашему.

С минуту он буравил меня испепеляющим взглядом, потом выкрикнул: «Тьфу ты!» – и снова упал в кресло.

– Ладно, слушайте, – продолжал лазутчик, – а если я скажу вам, что обнаружил здесь доказательства подготовки нападения на мой Проект?

Я вытаращил глаза.

– Но это невозможно! Мы не собираемся ни на кого нападать. Мы лишь хотим, чтобы нас оставили в покое!

– А почем мне знать, правда ли это? – спросил лазутчик.

– Правда! Зачем нам на кого-то ополчаться?

– Ага! – Он подался вперед, напрягся и снова наставил на меня пистолет, будто палец. – Тогда вот что. Если вы знаете, что вашему Проекту нет резона нападать на какой-то другой проект, то почему, черт возьми, вы думаете, будто какой-то другой проект захочет напасть на вас?

Я в растерянности покачал головой.

– Я не могу ответить на этот вопрос. Почем мне знать, что у них на уме?

– Разве они не люди? – воскликнул лазутчик. – Разве они не такие же, как вы, я и все остальные обитатели этого склепа?

– Эй, погодите-ка…

– Нет, это вы погодите! – гаркнул он. – Позвольте-ка кое-что вам сказать. Вы считаете меня шпионом. Эта ваша никчемная армия тоже считает меня шпионом. Придурок, который на меня настучал, думает так же. Но я – не шпион. Сейчас я расскажу вам, кто я такой.

Я постарался сделать вид, будто намерен внимательно выслушать его.

– Я родился в Проекте, расположенном милях в восьмидесяти к северу отсюда, – начал лазутчик. – Сюда я пришел на своих двоих и безо всяких там защитных экранов.

Он опять превратился в лунатика. Я молчал, боясь подстрекнуть его к насилию.

– Уровень радиации на улице совсем низкий, почти такой же, как до атомной войны, – продолжал он. – Не знаю, давно ли он понизился, но думаю, что не меньше десяти лет назад. – Лазутчик снова подался вперед. Он был очень взволнован и очень серьезен. – Снаружи совершенно безопасно, и человек может опять выйти из пещеры. Он снова может мечтать и добиваться осуществления своей мечты. Более того, теперь он вооружен опытом и научился обходить ямы. И проекты ему больше не нужны.

С таким же успехом он мог бы сказать, что людям больше не нужны желудки. Но я воздержался от замечаний и ничего не ответил.

– Я – дипломированный инженер-атомщик, – продолжал лазутчик. – У себя в Проекте я работал на реакторе. Исходя из теории, я предположил, что уровень радиации снаружи падает, хотя и не знал, каким он был сразу же после атомной войны. Я хотел проверить свою теорию, а Комиссия не разрешила, объяснив отказ «соображениями безопасности». Но я-то знал, что это вранье. Все дело в том, что, если на улице безопасно, значит, проекты больше не нужны, и, следовательно, Комиссия останется не у дел. Они тоже прекрасно это понимали.

И все-таки я приступил к замерам, но был пойман с поличным и в наказание изгнан из Проекта. Меня вышвырнули оттуда пинком под зад, сказав: если на улице безопасно, значит, ты вполне можешь жить там, а потом вернуться и поведать о своем безопасном житье-бытье. Но при этом дали понять, что застрелят меня, если я сунусь обратно, поскольку я принесу н себе смертельную радиацию. – Он горько усмехнулся. – Все вывернули по-своему… Но снаружи и впрямь безопасно, и я – живое тому подтверждение. Я провел там пять месяцев и мало-помалу пришел к выводу, что надо рассказать об этом всем, поведать человечеству, что оно может снова обрести свой мир. Но возвратиться в родной Проект я не осмелился, вот и пришел сюда.

Он умолк и допил кофе – мою обеденную порцию, – после чего продолжал:

– Но я не мог просто войти и объявить, что прибыл с улицы. Человеку свойственна первобытная неприязнь к чужакам, поэтому я пробрался в ваш Проект тайком и вот уже два месяца брожу по нему, беседуя с людьми, стараясь заронить в души сомнение в том, что снаружи нас подстерегает смертельная опасность. Надеюсь, что хоть некоторые из моих собеседников начали задаваться вопросами, как я когда-то.

Два месяца! Этот лазутчик говорит, что лазил по Проекту два месяца, прежде чем его обнаружили! О таком мне слышать ещё не доводилось и, надеюсь, больше никогда не доведется.

– И до сегодняшнего дня все было хорошо, – продолжал лазутчик. – Но сегодня я брякнул что-то не то, и мой собеседник закричал: «Караул! Тут шпион!» – Он хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – А ведь я никакой не шпион! И на улице действительно безопасно! – Лазутчик горящими глазами уставился на окно. – Зачем вам эти занавески?

– Окно сломалось, – объяснил я. – Заклинило в положении «полная прозрачность».

– Полная прозрачность? Прекрасно! – Он вскочил, стремительно подошел к окну и сорвал шторы.

В комнату хлынул солнечный свет. Я отпрянул и поспешно повернулся спиной к окну.

– Идите сюда! – гаркнул лазутчик. Я не пошевелился, и тогда он злобно прорычал: – Идите, или, клянусь вам, я буду стрелять!

Он и впрямь был готов выстрелить: я понял это по его тону. Меня пробрала дрожь. Я встал, прищурился и робко шагнул к окну.

– Посмотрите туда, – велел лазутчик.

Я посмотрел. Меня охватили ужас и дурнота, голова пошла кругом.

За окном простиралась пустыня, залитая ярким сиянием. Синева, далекий горизонт, а внизу – серый шлак.

• Предыдущая
• 4/5
• Следующая