Билби - Уэллс Герберт Джордж - Страница 15

• Предыдущая
• 15/50
• Следующая

— Я услышала шум, — сказала Мадлен, вздернув свой хорошенький подбородок; она говорила самым чарующим голосом.

Она посмотрела вопросительно…

Окинув опытным глазом трезвых игроков, она отдала предпочтение рослому молодому блондину с серьезным лицом, стоявшему у локтя пьянчуги.

— Пожалуйста, уведите своего друга, — промолвила она, указывая на обидчика прелестной беленькой ручкой.

— Просто, — сказал пьяный негромко, — просто… ква… ква…

С минуту все пытались догадаться, что он хочет сказать.

— Послушай, дружище, тебе нечего здесь делать, — сказал белокурый. — Иди-ка лучше назад в клуб.

Но пьяный упорно желал высказаться.

— Простоква… — сказал он погромче.

— По-моему, — заявил низенький спортсмен с живыми глазами, одетый в ярко-желтую фуфайку. — По-моему, он извиняется. Надеюсь, что так.

Пьяный мотнул головой. Впрочем, его всего мотало и шатало.

Рослый юноша взял его за локоть, но он твердил свое.

— Просто к вам!.. — сказал он с выражением. — А неохота говорить. Недудома. Нетудома. Нетутома. Значит, нетутома, и все. Вот сказала б — нетутома. А чтоб ломиться… ни-ни!..

— Вот бы и шел себе.

— Скажите: вы тутома, мисс… мисс Пипс? — взывал он к мисс Филипс.

— Лучше ответьте ему, — попросил рослый юноша.

— Нет, сэр, — сказала она с большим достоинством, еще выше вздернув свой хорошенький подбородок. — Меня нету дома.

— Ну и весь разговор, — сказал пьянчуга и с внезапным самоотречением повернулся, чтоб уйти.

— Пшли, — сказал он, давая взять себя под руку.

— Просто к вам шел… — продолжал он бормотать, когда его уводили, — дружески…

Еще несколько минут было слышно, как он, удаляясь, снисходительно убеждал кого-то, что вел себя вполне учтиво и по-джентльменски. Затем последовала короткая потасовка: он непременно хотел вернуться и вручить карточки, но его удержали.

Потом видно было, как он свободной рукой разбрасывает в вереске визитные карточки, наподобие того, как это делают в бумажном кроссе[7], только гораздо изящней…

Затем его тихо и мирно увели прочь…

Едва появилась мисс Филипс, как Билби без звука отпустили, и теперь оставшиеся спортсмены приносили кочевницам свои извинения.

Тот, что еще недавно держал Билби, — мужчина в сером, с орлиным носом, пышными усами и морщинками вокруг глаз — почему-то находил все это ужасно забавным; зато у коротышки в желтой фуфайке хватало чистосердечия и серьезности на двоих. Это был цветущий, румяный человечек с необычайно открытым лицом. У него были широко раскрытые, выпученные глаза, приоткрытый рот; щеки пухлые, словно надутые; а картузик до того сдвинут назад, что и лоб казался удивительно открытым. Брюшко кругленькое, и грудь колесом. Он их тоже выставлял напоказ. Он ничего не скрывал. Коленки его торчали вперед. Человеку такого склада, разумеется, подобает заодно быть всегда чисто выбритым…

— Мы во всем виноваты, — говорил он. — Надо было смотреть за ним. Невозможно передать, как мы опечалены и смущены. Как сожалеем, что он причинил вам беспокойство.

— Разумеется, нашему мальчику не следовало швырять в него землей, — заметила миссис Баулс.

— Да ведь он не очень-то и швырял, — промолвила Мадлен.

— Все равно, нам не следовало давать волю своему товарищу. Надо было следить за ним, а мы проморгали…

— Понимаете, — продолжал открытый молодой человек, желая объяснить все как можно подробнее, — он наш худший игрок. У него набралось сто двадцать семь ударов. Да еще он хотел смошенничать. Вот и расстроился. Что скрывать, мы сами позволили ему напиться… Позволили. Да что греха таить, сами надоумили… Не следовало нам его отпускать. А мы решили, что прогулка в одиночестве пойдет ему на пользу. Вдобавок кое-кому из нас он порядком надоел. Сыты им по горло. Сами слыхали, как он тут канючил, — он это может без конца…

И тут он начал предлагать искупительные жертвы.

— Мы готовы любым образом доказать вам, как жалеем о случившемся… Если вы надумаете сделать привал на нашем поле за соснами… Вы сами увидите, это уединенное и надежное место… Сторож — учтивейший человек. Принесет вам воды или чего пожелаете. Особенно после того, что вышло…

Билби не принимал участия в этом заключительном обмене любезностями. У него появилось странное чувство: уж не перестарался ли он в этой истории? Наверное, надо было попробовать уговорить пьянчугу, да повежливей. А он, дурак, стал кидаться. Ну, да ладно. Он подобрал опрокинутый чайник и пошел к ручью за водой…

Что она о нем подумала?

А пока можно хоть чайник вскипятить.

Одним из последствий этой маленькой неприятности с подгулявшим спортсменом было то, что кочевницы не решились с наступлением сумерек отпустить Уильяма и Билби и спать в фургоне без охраны. На сей раз они расположились на ночлег в глухом месте, поблизости только и был этот гольф-клуб. Они не очень-то доверяли теперь этому гольф-клубу. Итак, было решено, к великой радости Билби, что он будет спать под фургоном в спальном мешке, который захватила с собой миссис Баулс.

Этот спальный мешок был их гордостью, когда они отправлялись в путешествие, но воспользоваться им Джуди так и не рискнула. Она никак не предполагала, что на открытом воздухе появляется ощущение, будто ты спишь на людях. Точно весь мир у тебя в спальне. И каждую ночь она возвращалась в фургон.

Билби считал их вправе распоряжаться собой во всем, что касалось его жизни и даже спанья. Мальчик очень намаялся за день. Он скинул с себя верхнюю одежду, нырнул в мягкий шерстяной мешок и с минуту лежал и слушал приглушенные звуки над головой. Там была она. У Билби была свойственная всем мужчинам врожденная вера в женщину, а там их было целых три. На него нахлынуло необъяснимое желание вылезти из мешка и поцеловать доски, по которым над ним ходило это прелестное, милое создание…

Но он этого не сделал…

Сколько разных событий произошло за два дня! Сейчас ему казалось, что он без остановки шел много часов подряд. В памяти возникали деревья, тропы, росистая трава, сковородки, толпа великанов-дворецких, которые мчались в погоню и окончательно сбились со следа (они, верно, и сейчас еще где-то рыщут), всевозможные щели и щелки, снаряды, которые летят и рвутся и такие неуместные, что не стоит о них вспоминать. Секунду-другую он глядел через спицы колес на танцующее пламя костра, где потрескивали сосновые шишки: он подбросил их в огонь перед тем, как лечь спать; он смотрел на огонь и мигал, словно щенок, а потом погрузился в сон…

Наутро его с трудом разбудили…

— Ты что, так весь день и проспишь?!. — кричала Джуди Баулс. До завтрака в ней всегда особенно чувствовалась ирландская горячность.

• Предыдущая
• 15/50
• Следующая