Ночь Безумия - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 15
- Предыдущая
- 15/82
- Следующая
Наконец он принял решение.
– Кто-нибудь должен знать, что творится, – сказал он. – И кто-то должен что-то делать. Я иду во дворец, требовать объяснений.
– Я с тобой, – заявила Санда.
Кеннан обернулся и втолкнул ее в глубь прихожей. §
– Нет. Ты останешься и приглядишь за детьми.
– Они спят...
– Нет, я сказал! – рявкнул Кеннан; рука его все держала невестку за плечо. – А если малышка Сараи проснется и позовет маму? А если кому-нибудь из них приснится кошмар? А если чары захватят одного из них?..
– Я не смогу удержать... – начала было Санда, но смолкла и не стала больше противиться Кеннану.
– А что, если Акен вернется, едва я уйду, – и обнаружит, что нет нас обоих?
Санда молча моргнула и ушла в дом.
– Я дождусь твоего возвращения, – сказала она оттуда.
– Вот и ладно. – Кеннан опустил руку. – Вот и умница. – Он постарался улыбнуться ей – без особого, правда, успеха. – Не волнуйся, Санда. Я его найду. Не знаю, зачем волшебники забрали его и что они с ним сделали, но непременно узнаю. – Он вошел внутрь, быстро, ободряюще обнял ее повернулся и вышел, плотно прикрыв дверь.
Правитель сейчас, может, и спит, до рассвета всего ничего, но кто-нибудь во дворце наверняка бодрствует – и этот кто-то или сам ответит старику на все вопросы, либо подскажет, где эти ответы найти. А откажется – пожалеет.
Глава 9
Путь до дворца занял у отряда Ханнера более двух часов – они отклонялись то в одну, то в другую сторону, разбираясь в ссорах, недоразумениях, сварах. По дороге Ханнер расспросил двоих своих летунов и узнал, что зовут их Варрин-Ткач и Дессет с Восточной Стороны. Узнал он и имена половины своего отряда и той четверки чародеев, что они захватили по дороге. Девушка, укравшая драгоценности, была Кирша Младшая; чародей, сражавшийся с тем, которого убила Рудира, звался Салданом от Южных Врат; Роггит, сын Райала, был пойман, когда грабил лавки и таверны, а Грор-Кривозуб – когда бил стекла во всех без разбору окнах.
Трое чародеев сбежали, и решено было их не преследовать; еще полдюжины успокоили и отправили по домам. Понимай Ханнер с самого начала, со сколькими преступными чародеями ему придется столкнуться, он не стал бы арестовывать Киршу и Грора, ведь особого вреда они не причинили, да и раскаивались в своих действиях, но, раз приняв решение, он не был склонен менять его.
Казалось, они никогда никуда не дойдут, но в конце концов Ханнер во главе своего небольшого отряда вышел с Аренной улицы на освещенную факелами площадь – и наткнулся на отряд стражников с копьями, выстроившийся шестью шеренгами.
Копья предназначались и для парадов, и для серьезных боев а также чтобы рассеивать толпу и усмирять бунты; мечи и дубинки использовались в более обыденной караульной и полицейской службе.
– Что тут такое? – требовательно спросил Ханнер, когда весь его отряд, включая арестованных, вышел на освещенное место и собрался вокруг него. Рудира по-прежнему парила над его головой.
Копья немедленно повернулись в ее сторону.
– Опустить копья! – изо всех сил рявкнул Ханнер. Он устал, да и в лучшие минуты голос его никак не походил на командирский рев дядюшки, так что особого впечатления он не произвел. – Она со мной.
– Да это Рудира! – сказал один из стражников. – Я ее знаю.
–А он кто? – поинтересовался другой.
– Я – лорд Ханнер, – прокричал Ханнер. – Племянник и наследник лорда Фарана, главного советника правителя. Что тут творится? Где командир?!
Ряды заколебались, раздались, и вперед выступил капитан в позолоченной кирасе поверх желтой туники. Копья у него не было, но рука лежала на рукояти убранного в ножны меча.
Капитан был знаком Ханнеру – как ни устал молодой лорд, ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы вспомнить имя.
– Лорд Ханнер, – почтительно произнес капитан прежде, чем его имя слетело с уст Ханнера.
– Капитан Нараль, – отозвался Ханнер. – Могу я узнать, что здесь происходит и что это за парад в середине ночи.
– Это не парад, милорд. Ты ведь наверняка знаешь, что в городе бесчинствуют свихнувшиеся маги – одну, я вижу, вы даже прихватили с собой. – Он кивком указал на Рудиру.
– Разумеется, я знаю! – сказал Ханнер. – У меня тут с собой их еще несколько, я веду их к правителю, чтобы во всем разобраться. – Он показал на свой отряд. – Мы арестовали нескольких чародеев-преступников и привели на суд.
– Чародеев?
– Так их назвали ведьмы. Ни у кого больше имени им не нашлось.
– Так вы говорили про них с ведьмами?
– Когда я увидел, что происходит, сразу отправился в Волшебный квартал за советом. Волшебники озадачены не меньше нашего, но матушка Перреа сказала, что это новое волшебство походит на то, которым пользовались ведьмы в дни Великой Войны. Она назвала это чародейством.
Нараль нахмурился.
– Кто-нибудь знает, откуда оно взялось?
– Из тех, с кем я говорил, – никто.
– Плохо. – Капитан снова нахмурился, потом протянул руку. – Что ж, будем надеяться, утром что-нибудь прояснится.
– Ну а пока что, капитан, я собрал нескольких чародеев-добровольцев и с их помощью арестовал четверых преступников, и теперь мне хотелось бы доставить их всех во дворец и поспать хоть немного.
Нараль колебался.
– Боюсь, что не могу позволить тебе этого, – сказал он наконец.
Именно такого ответа ждал и страшился Ханнер.
– Почему? – поинтересовался он.
– Нам было приказано не пропускать во дворец никого – в особенности никого из этих безумных магов... чародеев, да?.. Их нам велено и близко не подпускать.
– Ну, вряд ли дядя имел в виду меня...
– Приказ отдавал не лорд Фаран, милорд, – не дал ему договорить Нараль. – Это повеление самого лорда Азрада. Правителя.
Ханнер моргнул.
– Вот оно что... – протянул он.
Теперь ему стало понятно присутствие на площади нескольких сотен солдат. Лорд Фаран бывал обычно более бережлив, когда дело касалось людей; лорд же Азрад был, во-первых, начисто лишен чувства меры, а во-вторых, никогда не берег ничего, кроме собственных сил.
Но сейчас и Ханнер желал сберечь собственные силы – чтобы их хватило по крайней мере до тех пор, пока он уютно не устроится в собственной постели. Он посмотрел вверх, на Рудиру, прикидывая, сколько она сможет поднять.
– Ты понимаешь, что чародейка может попросту пролететь во дворец над вашими головами? – спросил он.
– Ей пришлось бы пролететь сквозь тучу копий, – почти виновато ответил Нараль.
Ханнер сомневался, что это помешало бы Рудире, но решил не спрашивать ее. Вместо этого он поинтересовался:
– Не будет ли кто-нибудь любезен доложить правителю о моем приходе? Мне бы очень хотелось поспать.
– Правитель удалился к себе до утра, – сказал Нараль. – У нас весьма ясный приказ – не тревожить его, что бы ни случилось. Так что пока не произошло что-то непоправимое...
Ханнер глубоко вздохнул.
– Тогда, может быть, кто-нибудь передаст несколько слов моему дяде, лорду Фарану? Пожалуйста!
Капитан Нараль немного подумал, потом кивнул.
– Я пошлю человека. Что передать?
– Что я здесь, на улице, со мной несколько друзей и четверо арестантов и мы хотели бы попасть во дворец – по крайней мере я хотел бы – чтобы лечь спать.
– Я передам, но сомневаюсь, что он отменит эдикт правителя. Лорд Азрад был настроен очень решительно.
– Просто передай ему мои слова, капитан.
Нараль поклонился.
– Как прикажешь, милорд. – Он обернулся, подозвал к себе одного из стражников и отдал приказ.
Ханнер вернулся к своим.
– Кажется, нам придется подождать, – сказал он. – Давайте присядем и отдохнем. – Он кивнул на бордюр подле часовни на углу Аренной улицы и площади Аристократов. – Если я кому понадоблюсь – я тут.
С этими словами он опустился на ближайший камень, прислонившись к стене часовни; голова его при этом пришлась как раз под полкой для приношений.
- Предыдущая
- 15/82
- Следующая