Жизнь за гранью жизни (СИ) - Басаргина Е. - Страница 57

Все началось со скрежета и стуков; некоторое время звуки эти доносились будто бы снаружи, но вскоре проникли в дом: у кровати раздался вдруг злобный рык, словно некое животное принялось обгладывать ее ножку, затем что-то стало скрести когтями по паркету и хлопать крыльями под потолком. Уже через несколько дней уровень шума возрос настолько, что казалось, от грохота сотрясается весь дом.

Первые "публичные выступления" Ведьмы носили явно выраженный религиозный характер: проявляя удивительный талант имитатора, она слово в слово пересказывала воскресные проповеди, точно копируя при этом голоса двух местных священников.

Благочестивые порывы Ведьмы, однако, очень скоро иссякли, и к ужасу всех членов этой чрезвычайно набожной семьи, она принялась изрыгать ужаснейшие богохульства. Кроме того, Ведьма во всеуслышание объявила о своей лютой ненависти к старому Джону Беллу и пообещала, что не оставит его в покое, пока не сведет в могилу. Начиная с этого момента здоровье фермера стало ухудшаться. Фермер слег, теперь

дыми днями он пребывал в каком-то странном состоянии, бредя и непрерывно содрогаясь всем телом.

18 декабря 1820 года у кровати больного собралась вся семья. Фермер находился в каком-то странном оцепенении: его отяжелевшее тело невозможно было даже поднять на подушки. Один из его сыновей, Джон Белл-младший, подошел к аптечке, но вместо снадобья, прописанного доктором, обнаружил там пузырек, "на треть наполненный какой-то странной жидкостью". "Ага, старого Джона вздумали оживлять? прокаркала вдруг Ведьма, когда прибыл врач. - И не пытайтесь! Он больше не встанет с этой постели!"

Наутро Джон Белл умер. Ведьма не прекратила своих издевательств над несчастным и после его кончины: в тот момент, когда гроб опускали в могилу, кладбище огласилось похабной песенкой: "Налей-ка мне бренди, папаша!.."

По-видимому, дочь Джона Бетси страдала раздвоением личности. Частичка ее подсознания, "отколовшись" от основного психического массива, каким-то образом обрела самостоятельную жизнь и... посвятила ее методическому, последовательному уничтожению отца. Природа этого заболевания и сегодня остается неясной. Известно лишь, что встречается оно крайне редко, а "вырастает", как правило, на почве перенесенного в детстве сильнейшего эмоционального потрясения. На основе сравнительного анализа всех имеющихся данных об этой болезни доктор Фодор позволяет себе сделать "чисто умозрительное заключение" относительно истинной природы феномена, вошедшего в историю "психической науки" под именем "ведьмы Беллов". Он считает, что процесс полового созревания и первые бурные всплески сексуальности, несомненно ощущаемые очень болезненно ребенком, выросшим в пуританской атмосфере, характерной для сельской Америки тех лет, в данном случае наложились на внезапное и столь же острое пробуждение каких-то глубоко подавленных воспоминаний. О

чем же таком может "вспомнить" вдруг девочка впервые начинающая ощущать себя женщиной? Доктор Фодор предупреждает: теория его "рассчитана на читателя, преисполненного терпимости и лишенного предрассудков". Он полагает, что Белл-старший некогда делал попытки к растлению малолетней дочери. Предположение это достаточно правдоподобно; в конце концов, инцест - явление куда более распространенное, чем нам с вами кажется, особенно если речь идет о сельской глубинке. Первые симптомы "комплекса вины", отмечает Фодор, Белл испытал в тот самый момент, когда у его дочери начался период пубертации. Судя по всему, приступ раскаяния так глубоко поразил психику отца, что он, конечно, неосознанно, сам вступил с "духом" в самоубийственный союз.

Возникает вопрос: если "ведьма" действительно не более чем "отколовшаяся" часть детской психики, вознамерившаяся свести в могилу Джона Белла, то откуда в ней столько ненависти к Бетси, другими словами, к самой себе? Для психиатра ответ очевиден: мы вновь имеем дело с неосознанным самонаказанием. "Первая искупительная жертва в виде расторгнутой помолвки была принесена уже в самом начале, - пишет Фодор. - Запланировав убийство, подсознание заранее принялось отмаливать грех".

Жаль, конечно, что "ведьма Беллов" не осчастливила нас своим появлением лет этак на сто попозже. Сегодня ученые наверняка смогли бы узнать о ней несравненно больше. Исследование паранормальных явлений ведется в наши дни на строго научной огнове.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА

ЛИТЕРАТУРА

1. Э. Б. Тайлор. Первобытная культура. МД 1939.

2. Фр. Смит, Р. Стемман. Тайны загробной жизни М., 1993.

"ВОТ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ БЫЛ 1 У ПОДЗЕМНЫХ ЖИТЕЛЕЙ"

Посещения умерших живыми и наоборот бывают и предметом личного опыта, и свидетельствами очевидцев. Души умерших являются живым во сне или в видениях, и приносят вести из другого мира. Иногда же люди сами отправляются туда и, вернувшись, рассказывают живым, что они видели там. Иногда путешественник оказывается там вместе со своей материальной оболочкой, иногда же говорится только, что он отправился сам, но духовно или телесно - об этом ничего не упоминается в рассказе. Большей частью, впрочем, туда отправляется одна душа человека, оставив тело в состоянии экстаза, сна, оцепенения или даже смерти. Некоторые из этих рассказов, повторяющихся на всех стадиях культуры, от диких до цивилизованных времен, передавались с полным убеждением со стороны самого духовидца, другие же представляют собой лишь подражания оригинальным рассказам. Такие видения воспроизводят, конечно, представления, которыми до того времени был наполнен ум видевшего их. Всякое представление, запавшее раз в голову дикаря, варвара или фантаста, способно легко воспроизводиться извне. Здесь оказывается порочный круг: он видит то, во что верит, и верит в то, что видит. Глядя на отражение собственного ума, он, подобно ребенку, который видит себя в

287

ГОЛОСА ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА

кале, почтительно подчиняется внушениям своего второго "я". Краснокожий индеец посещает счастливые места охоты, тонганец тенистый остров Болоту, грек нисходит в Аид и любуется Елисейскими полями, средневековый аскет видит ужасы ада и блаженство рая.

Между североамериканскими индейцами, и в особенности алгонкинскими племенами, нередки рассказы о людях, души которых отправлялись во сне или в бреду при тяжелых болезнях в страну умерших и возвращались вновь оживить свои тела и рассказать виденное ими. То, что они видели, весьма соответствует тому, что им внушалось с детства: они говорят про долгий путь по дороге умерших, про гигантскую землянику, которой освежаются духи, но которая обращалась в красный камень от их прикосновения, про древесную кору, которую им предлагали вместо сушеного мяса, и большие дождевики вместо тыкв, про реку мертвых, через которую надо было перебираться. по змее или по колеблющемуся бревну, про большую собаку, стоявшую на другом берегу, и про . селения умерших по ту сторону реки.

Зулусы еще в наши дни рассказывают о людях, спускавшихся через отверстия в почве в подземный мир, где горы, реки и все предметы такие же, как и на поверхности земли, и где легко отыскать своих родных, потому что мертвые живут в селениях и доят своих коров, которые были убиты на земле и воскресли к новой жизни. Умпенгула, зулус, рассказавший одну из таких легенд доктору Коллэуею, припоминал, как он, будучи еще мальчиком, видел безобразного волосатого маленького человечка, по имени Ункама, который, преследуя дикобраза, опустошавшего его запасы, спустился за ним в глубокую нору и попал оттуда в страну мертвых. Вернувшись снова домой, он увидел, что его сочли за мертвого. Жена его, верная долгу, сожгла и схоронила все его имущество, а удивленная толпа при его появлении снова затянула погребальный гимн. Про этого зулусского

Данте народ постоянно говорил: "Вот человек, который был у подземных жителей".