Уздечка для сварливых - Уолтерс Майнет - Страница 30

• Предыдущая
• 30/75
• Следующая

Дункан, конечно, совершенно другого поля ягода. Его остроумие не пропало, лишь слегка притупилось от недостатка практики. И неудивительно – ведь ему сорок лет пришлось оттачивать свое чувство юмора на куриных мозгах Вайолет. Я иногда задумываюсь, помнят ли они прошлое. Меня беспокоит, что однажды Вайолет проболтается Джоанне или Рут, выпустив на волю котов, которым лучше находиться в мешке. Мы все храним слишком много тайн.

Недавно я перечитывала ранние дневники и обнаружила, к своей досаде, что за неделю до свадьбы я сказала Вайолет, что ее брак долго не продлится. Если бы у бедняжки было чувство юмора, она могла бы припомнить мне те слова.

Джоанна не выказала удивления, обнаружив Сару у себя на пороге на следующий день. Лишь слегка улыбнулась и отступила назад, приглашая ее войти.

– Я читала газету, – сказала она, словно бы Сара спрашивала ее о чем-то. – Присаживайтесь. Если вы пришли увидеть Джека, то он снаружи.

Этот прием отличался от того, который описал вчера Кейт, и Сара подумала: каковы были мотивы Джоанны? Доктор Блейкни сомневалась, что это имеет отношение к наркомании, на которую намекал Кейт. Скорее сыграло роль обычное женское любопытство. В конце концов, Джоанна – дочь Матильды, а Матильда была чрезвычайно любопытна. Сара покачала головой:

– Нет, я пришла к вам.

Джоанна села, не проронив ни слова.

– Мне всегда нравилась эта комната, – произнесла Сара медленно. – Она очень уютная. Ваша мать обычно сидела вон там, – она показала на кресло с высокой спинкой перед двустворчатыми окнами, доходящими до пола, – и когда светило солнце, оно превращало ее волосы в серебряный нимб. Вы очень на нее похожи.

Джоанна посмотрела на врача своими странными, ничего не выражающими глазами.

– Вы думаете, поможет, если мы поговорим о ней?

Джоанна снова не ответила, и Саре, которая заранее подготовилась к разговору, рассчитывая, что собеседница примет в нем участие, молчание Джоанны показалось твердой кирпичной стеной.

– Я надеялась найти тему для беседы. – Сара ненадолго замолчала, однако ответа так и не получила. – Потому что, если честно, мне не хочется оставлять все в руках адвокатов. Можно с тем же успехом сжечь деньги и на том успокоиться. – Сара неуверенно улыбнулась. – Они обглодают косточки и оставят нас с бесполезным скелетом.

Джоанна повернулась к окну и посмотрела в сад.

– Вас разве не злит, что ваш муж здесь, со мной?

Немного расслабившись, потому что лед все-таки поддался, хоть и не в ожидаемом направлении, Сара тоже взглянула на окно.

– Злит или не злит – не имеет значения. Если мы впутаем Джека, то ни к чему не придем. У него есть ужасная особенность – влезать практически во все мои разговоры, и вот в этот я предпочла бы его не вмешивать.

– Вы думаете, он спал с моей матерью?

Сара про себя глубоко вздохнула.

– Для вас это имеет значение?

– Да.

– Нет, думаю, он с ней не спал.

– Она могла его попросить.

– Сомневаюсь. У Матильды было слишком много достоинства.

Нахмурившись, Джоанна повернулась к собеседнице:

– Вы, наверное, знаете, что она позировала ему обнаженной. Я нашла один из его рисунков в ее столе. Там нет ничего скрытого, могу вас заверить. И вы называете это достоинством? Она же ему в матери годилась.

– Если вы расцениваете обнаженную женскую натуру как унижающую достоинство или намеренно провокационную, тогда можно сказать, что со стороны Матильды это было недостойно. – Сара пожала плечами. – Только это опасная философия, больше подобающая Средневековью и нетерпимым фанатикам. Если же, с другой стороны, обнаженное тело, мужское или женское, воспринимать как творение природы и, следовательно, столь же неповторимое и прекрасное, как и все остальное на планете, то я не вижу ничего дурного в том, чтобы позволить художнику нарисовать его.

– Она знала, что его это возбудит. – Джоанна говорила с такой убежденностью, что Сара усомнилась в целесообразности продолжения разговора: предубеждение дочери против матери было слишком закоренелым. Однако оскорбительный тон замечания заставил Сару сказать хоть что-то в защиту Джека хотя бы потому, что она сама недавно столкнулась с такой же ограниченной глупостью.

– Джек повидал достаточно много обнаженных женщин, чтобы не возбуждаться от их вида, – сказала Сара тоном, не терпящим возражений. – Нагота сама по себе может быть эротичной, только если вы этого захотите. Следуя вашей логике, можно сказать, что я испытываю возбуждение каждый раз, когда передо мной раздевается пациент мужского пола.

– Тут другое дело. Вы – врач.

Сара покачала головой:

– На самом деле нет никакой разницы, но я не собираюсь спорить с вами по этому поводу. Мы лишь зря потратим время. – Она откинула волосы со лба. – В любом случае ваша мать слишком страдала от артрита, чтобы заводить связь с мужчиной на тридцать лет моложе себя. Важно сохранять чувство пропорции, миссис Лассель. Другое дело, если бы она вела сексуально активную жизнь или просто очень любила мужчин... О вашей матери нельзя сказать ни того ни другого. Она как-то заявила мне, что причиной огромного количества разводов в наши дни является то, что отношения, построенные на сексе, обречены. Наслаждение оргазмом слишком мимолетно, чтобы компенсировать оставшиеся часы скуки и разочарования.

Джоанна снова отвернулась к окну.

– Тогда почему она разделась?

«Кажется, это для нее очень важно. Интересно, из-за ревности или из-за того, что ей необходимо презирать Матильду?» – подумала Сара.

– Думаю, это не имеет большого значения. Она достаточно интересовалась искусством ради искусства, чтобы помочь Джеку раскрыть необычную сторону ее характера. Я не вижу других причин.

Ненадолго установилась тишина, пока Джоанна обдумывала услышанное.

– Неужели она вам все еще нравится?

Сара зажала ладони между колен и посмотрела на ковер.

– Не знаю, – ответила она честно. – Ее завещание настолько меня разозлило, что в настоящий момент мне трудно судить о ней объективно.

– Тогда скажите, что вам не нужно наследство. Оставьте его Рут и мне.

– Не все так просто. Допустим, я откажусь от наследства; тогда вам придется судиться с приютом для ослов, и, по правде сказать, вряд ли это сильно увеличит ваши шансы. Лишь в том случае, если вам удастся доказать, что Матильда оставила это завещание не всерьез. – Сара подняла глаза и увидела, что Джоанна внимательно ее рассматривает.

– Вы очень странная женщина, доктор Блейкни, – медленно произнесла она. – Надеюсь, вы понимаете, что самый простой для меня путь – продолжать настаивать, что моя мать была убита. Вами. Тем более все так прекрасно сходится. Вы знали, что завещание было лишь угрозой, способом заставить меня и Рут ходить по струнке, поэтому и убили мать по-быстрому, пока она не успела его переписать. А если вас признают виновной, ни один суд на свете не решит дело в пользу ослов.

Сара кивнула.

– А если вам удастся подговорить моего мужа засвидетельствовать, будто я знала о завещании заранее, то дело можно считать решенным. – Она вопросительно подняла брови. – Впрочем, как я подозреваю, вы сами начали понимать, что Джек не настолько сговорчивый и не настолько лживый. И даже если у вас получится затащить его в постель, ситуация не изменится. Я знаю его шесть лет и могу сказать с уверенностью, что его нельзя купить. Он оценивает себя слишком высоко, чтобы врать.

Джоанна усмехнулась:

– Вы слишком уверены, что я с ним не спала.

Сара почувствовала к этой женщине нечто вроде жалости.

– Мой адвокат позвонил вчера и рассказал, что Джек обосновался в летнем домике. Вы сейчас очень уязвимы, а я слишком хорошо знаю мужа, чтобы подумать, что он воспользовался вашим положением.

– Похоже, вы им восхищаетесь.

– Никто не восхищается Джеком больше, чем он сам, – ответила Сара сухо. – Надеюсь, он там как следует промерз. Я достаточно настрадалась из-за его искусства.

• Предыдущая
• 30/75
• Следующая