Власть четырех - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 8

• Предыдущая
• 8/21
• Следующая

— Превосходная статейка! — отозвался редактор, перечитывая гранки.

Он уже собирался уходить домой и переговаривался через дверь с Вельби, кабинет которого находился рядом.

— Неплохо, — признал придирчивый и вечно недовольный Вельби. — В чем дело?

Последние слова относились к лакею, впустившему в кабинет незнакомого человека.

— Этот господин желает с кем-нибудь переговорить, сэр, — объяснил лакей. — Он слегка возбужден, и я привел его к вам. Он иностранец.

— Что вам угодно? — спросил редактор по-французски.

Человек покачал головой и произнес несколько слов на непонятном языке.

— А! — воскликнул Вельби. — Он испанец. Что вам угодно?

— Это редакция этой газеты? — спросил незнакомец, протягивая грязный лист «Мегафона».

— Да.

— Могу я видеть редактора?

Редактор подозрительно осмотрел его.

— Я редактор.

Гость помялся и, наклонившись вперед, нерешительно произнес:

— Я один из Четырех Справедливых.

Вельби вскочил с места, подбежал к нему вплотную и пристально взглянул в глаза:

— Как вас зовут?

— Мигуэль Сери из Хереса.

В половине одиннадцатого закрытый кэб вез Пойккерта и Манфреда, возвращавшихся с концерта, в западную часть Лондона и, проехав через Ганновер-сквер, свернул на Оксфорд-стрит.

— Итак, вы говорите, что хотите видеть редактора, — объяснял Манфред, — они ведут вас наверх, вы объясняете им ваше дело. Они очень сожалеют, что не могут ничем помочь. Вы прощаетесь. Они очень любезны, однако не настолько, чтобы проводить вас до дверей. Делая вид, что ищете выход, вы доходите до редакторского кабинета, зная, что редактора там нет. Проскальзываете в кабинет, совершаете все, что нужно, и выходите, заперев дверь, если вас никто не видел, или громко прощаясь с воображаемым собеседником, если на вас кто-нибудь смотрит в коридоре, — и ваше дело в шляпе.

Пойккерт откусил кончик сигары.

— И пользуетесь клеем, который высыхает только через час, чтобы придать делу как можно больше таинственности.

Манфред засмеялся:

— Свежезаклеенный конверт это праздник для английского сыщика!

Кэб, проехав по Оксфорд-стрит, свернул на Эджуэр-Род, и Манфред постучал кучеру в окошко:

— Мы здесь выходим.

— Вы мне говорили, Кембридж-Гарденс? — сказал кучер, останавливая лошадь.

— Совершенно верно. До свидания.

Подождав, пока кэб скрылся из вида, оба пошли обратно мимо Мраморной Арки, через Парк-Лейн на Пикадилли. Около площади они разыскали ресторан. В стенных углублениях за круглыми столиками сидело много народа; пили, курили и оживленно разговаривали. В одном из стенных углублений сидел Гонзалес и задумчиво курил длинную сигару.

Ни Манфред, ни Пойккерт не выразили удивления, встретив его здесь, но у Манфреда на мгновение остановилось сердце, а на бледных щеках Пойккерта выступили розовые пятна.

Они присели к его столу, выждали, когда лакей получил заказ и ушел. Манфред, понизив голос, спросил:

— Где Сери?

Леон едва заметно пожал плечами:

— Бежал.

— Сегодня утром, перед уходом, вы не давали ему пачки газет?

Манфред кивнул головой:

— Сери ни слова не понимает по-английски. Но в газетах были иллюстрации, и я дал ему, чтобы он немного развлекся.

— В их числе был и «Мегафон»? Предложение награды и полное прощение там напечатаны по-испански.

— Я увидел это только потом, — вспомнил Манфред.

— Это было хитро придумано, — сказал Пойккерт.

— Я заметил, что он возбужден более обычного, объяснив это тем, что вчера мы говорили о новом способе убийства Рамона и той роли, которую должен сыграть Сери.

Лакей расставлял на столе прохладительные напитки, и Леон переменил тему разговора:

— Глупо, когда лошадь, на которую столько поставлено денег, только перед самыми бегами доставлена в Лондон.

— Еще глупее утверждать, будто на пароходе ее поцарапали, и будто она теперь не может бежать.

Лакей ушел.

— После полудня мы вышли погулять, — продолжал Леон. — На Риджент-стрит мы останавливались перед окнами магазинов. Народу было много, и вдруг перед витриной какого-то фотографа я обнаружил, что потерял его. Сери пропал без следа.

Леон отпил из стакана и посмотрел на часы.

— Может быть, это не так уж плохо, — сказал Гонзалес.

— Недалеко отсюда мой автомобиль, — медленно произнес Леон. — В Бернхэме нас ждет яхта, и завтра утром вы можете быть во Франции.

— А ты?

— Я останусь и закончу дело.

— Я тоже, — быстро и решительно заявил Пойккерт.

Манфред подозвал лакея:

— Принесите последние издания вечерних газет.

Лакей через минуту вернулся.

Манфред внимательно просмотрел газетные листы и отложил их в сторону.

— Пока ничего… Если Сери пошел в полицию, нам придется либо отказаться от избранного способа, либо ускорить события. В конце концов, Сери научил нас всему, что нам нужно было знать.

— Ускорять события было бы несправедливо по отношению к Рамону, — возразил Пойккерт. — У него в запасе два дня, и он должен еще получить второе — и последнее — предупреждение.

— Нужно отыскать Сери.

Все трое встали.

— Если Сери пошел не в полицию, то куда?

В вопросе Леона уже слышалась подсказка ответа:

— В редакцию газеты, опубликовавшей объявление на испанском языке.

— Твой автомобиль очень кстати, — заметил Манфред.

В кабинете редактора Сери стоял перед двумя журналистами.

— Сери? — повторил Вельби. — Никогда не слышал. Откуда вы? Ваш адрес?

— Я из Хереса. Андалузия. Работал на виноградниках Снено.

— Где вы живете в Лондоне?

Сери с отчаянием всплеснул руками:

— Откуда я знаю? Кругом дома, улицы, тьма народа. Я только знаю, что город называется Лондон, и что я должен здесь убить человека, министра, за то, что он подписал вредный закон… Так мне говорили.

— Кто? — жадно перебил редактор.

— Остальные трое.

— Как их зовут?

Сери почувствовал западню.

— Я хочу иметь награду, — размеренно произнес он. — И полное прощение. Сначала награда и прощение, затем все остальное.

— Если вы действительно один из Четырех, то вы получите награду… Часть ее я вам обещаю выдать теперь же.

Редактор нажал кнопку звонка и приказал посыльному:

— Бегите в типографию и велите наборщикам не расходиться до моего указания.

Внизу, в типографском отделении, машины гудели и выбрасывали первые листы утреннего издания.

— Теперь рассказывайте все, что знаете, — обратился редактор к Сери.

Тот, уставившись глазами в одну точку на полу, помолчав, упрямо повторил:

— Сначала я хочу награду и прощение.

— Решайтесь! — крикнул Вельби. — Вы получите и награду и прощение! Скажите, кто такие Четыре Справедливых Человека? Как зовут трех остальных? Где они?

— Здесь, — произнес ясный и отчетливый голос.

Вельби мгновенно обернулся. Закрывая за собой дверь, на пороге появился незнакомец в маске, закрывавшей все лицо.

— Я один из Четырех, — спокойно повторил незнакомец. — Еще двое ждут у подъезда на улице.

— Как вы сюда попали? Что вам нужно? — в смятении воскликнул редактор, потянувшись рукой к ящику письменного стола.

— Уберите руки! — приказал незнакомец, и в его руке блеснуло дуло револьвера. — Как я попал сюда, вам объяснит привратник, когда придет в чувство. Пришел же я за тем, чтобы спасти свою жизнь — причина, согласитесь, вполне уважительная и понятная. Если Сери расскажет то, что знает, я погиб. Я пришел удержать его. Вам я не желаю зла, но если вы мне помешаете, я убью вас.

Он говорил по-английски. Сери с выпученными от страха глазами, с расширившимися от волнения ноздрями, шатаясь, прислонился к стене.

— Вы собирались предать наших товарищей, — обратился к нему незнакомец по-испански. — Вы едва не погубили великого дела, и справедливость требует, чтобы вы были убиты.

• Предыдущая
• 8/21
• Следующая