Лицо во мраке - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 23

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая

Не скрывалась ли угроза в этих словах? Шеннон терялся в догадках.

— Единственное, что мы знаем о нем, это то, что у него бывают странные посетители.

— У кого их не бывает, — ответил Браун. — Но вам неизвестно ничего, что говорило бы не в его пользу?

— Нет, ничего, — откровенно сознался Дик, — кроме того обстоятельства, что мы всегда подозреваем живущих одиноко пожилых людей. Всегда существует опасность, что придется взломать двери и наткнуться на трагические останки. Почему вы предположили, что я вообще знаю что-либо о нем?

— Потому что вы следили за домом еще до того, как из дома Маршалта вышла молодая девушка, которая заняла все ваше внимание, — спокойно ответил Браун.

Дик внимательно посмотрел на своего гостя.

— Вы говорили мне, что только зашли на Портмен-сквер и повернули обратно, — сказал он.

— Иногда приходится говорить неправду, — холодно возразил тот. — Даже и вам трудно всегда придерживаться истины. По правде сказать, я следил за вами и мне стало интересно, что вы имеете против Малпаса.

— Не следили ли вы случайно из дома? — сухо спросил Дик. Гость рассмеялся:

— Это было бы, бесспорно, самым удобным местом для наблюдения, — уклончиво ответил он. — Между прочим, я хотел бы знать, что случилось с этой бедной девушкой? В прежние годы у Маршалта была плохая репутация, и я не думаю, чтобы он исправился. Вы никогда не видели чего-нибудь в этом роде?

Браун проговорил все это очень быстро и без остановки и, сунув руку в карман своего жилета, вынул маленький коричневый камешек с красной печатью. Дик взял камешек в руку и с любопытством начал рассматривать его.

— Что это такое? — спросил он.

— Это неотшлифованный алмаз, а красный знак — печать нашей компании. Мы все камни запечатываем таким образом особым воском, который для этого не нужно нагревать.

Дик осмотрел алмаз и отдал его обратно.

— Нет, я этого никогда не видел. Почему вы спрашиваете?

— Так, мне хотелось знать.

Старик внимательно следил за Шенноном.

— Вы уверены, что никто не приносил вам такого камешка? В полицию часто поступают самые странные вещи.

— Нет, я таких камней никогда прежде не видел. А вы потеряли такой камень?

Старик облизнул губы и кивнул головой.

— Да, мы потеряли камень, — рассеянно сказал он. — Вы никогда не слышали о некоем Лекере? Я вижу, что не слышали. Я был бы рад познакомить вас с ним. Это был умница, но пил слишком много, а это доказывает, что он вовсе не был умен! Вино полезно только тем, кто им торгует. Лекер трезвый был гением, а пьяный он был дураком. Вы никогда не видели его?

Глаза старика впились в Дика.

— Нет, я не знаю Лекера, — сознался Дик Шеннон, — а это значит, что он не известен полиции.

— Т-а-к!

Старик казался разочарованным и встал так же внезапно, как сел.

— Вы, вероятно, решили, что я сам — воплощение тайны, — сказал он и продолжал отрывистым тоном: — С этой молодой девушкой не случилось ничего плохого?

— Нет, ничего, кроме маленькой неприятности.

Мистер Браун мрачно усмехнулся.

— Как можно встречаться с Лэси Маршалтом и не иметь неприятностей! — сухо сказал он.

— Вы знаете его? — спросил Дик. Браун кивнул головой.

— Хорошо знаете?

— Никто не знает друг друга хорошо, — ответил тот. — Спокойной ночи, капитан Шеннон! Простите, что побеспокоил вас. Вы знаете мой адрес, но, если захотите видеть меня, пожалуйста, позвоните сначала, потому что я большую часть времени провожу за городом.

Дик подошел к окну и увидел, как его хромой гость исчез в темноте. Кто он был? Какая вражда существовала между ним и Маршалтом? Дик готов был пожалеть, что он не в лучших отношениях с миллионером, чтобы спросить его об этом.

Лэси Маршалт вышел к завтраку в самом мрачном настроении. Следы пальцев Дика все еще горели красными пятнами на его лице, а глаза Лэси опухли от бессонной ночи. Всепонимающий Тонгер старался не навлекать на себя гнев хозяина. Но рано или поздно его гнев должен был прерваться, и слуга, как истый философ, выжидал, пока Маршалт не кончил завтракать, прежде чем сказать:

— Приходил мистер Элтон, и я сказал ему, что вы еще не встали. Он зайдет еще раз.

Маршалт посмотрел на него.

— Вы можете сказать ему, что меня нет в городе, — проговорил он.

— Он знает, что вы в городе. Собственно говоря, не мое дело давать вам советы, Маршалт, но это плохая привычка — стоять у окна, когда вы еще не одеты. Он видел вас.

Лэси ощутил некоторое беспокойство при упоминании имени Мартина, но если предстояли неприятности, то лучше было бы избавиться от них поскорее, пока он сам находился в соответствующем настроении.

— Приведите его сюда, когда он придет, — приказал он, — и если он спросит вас о миссис Элтон…

— Я не ребенок, — презрительно прервал слуга, — а, кроме того, Элтон не такой человек. Он воспитан как джентльмен. Такие не расспрашивают прислугу.

Если Элтон явится с враждебными намерениями, можно будет покончить раз и навсегда с этим делом. Дора начинала надоедать ему. Идеалом женщины для Лэси был тип более решительный и лишенный всякой сентиментальности. Сначала он думал, что Дора соответствует этому типу, но она все более и более становилась ему в тягость, взваливая на него решение вопросов в таких делах, которые могла бы решить сама. Она привязалась к нему так сильно, что он был напуган и недоволен этим.

Лэси недолго ждал ее мужа. Он успел прочесть только половину передовой статьи «Таймса», когда явился Тонгер и замогильным голосом произнес:

— Мистер Элтон, сэр!

Миллионер поднял голову, стараясь разглядеть неподвижное лицо изящного молодого человека, лицо, походившее на маску сфинкса. Мартин вошел в комнату, держа цилиндр в одной руке и палку из черного дерева в другой.

— Доброе утро, Элтон!

— Доброе утро, Маршалт!

Гость положил свою шляпу и медленно снял перчатки.

— Простите, что прервал ваш завтрак.

Он придвинул к столу стул и сел. Его лицо было бледно, как всегда, темные глаза спокойно смотрели на хозяина дома.

— Я написал вам некоторое время тому назад письмо о Доре, — сказал он, играя вилкой, лежавшей на столе. — Оно было весьма откровенным. Надеюсь, вы не обиделись?

— Я не помню, чтобы получал от вас письмо, которое могло бы меня обидеть, — с улыбкой сказал Маршалт.

— Я не думаю, чтобы вы могли забыть послание, в котором говорилось о ваших обедах с Дорой, — сказал Мартин. — Если я не ошибаюсь, я просил вас не приглашать ее опять.

— Но, мой дорогой… — начал тот.

— Я знаю, это может показаться глупостью, но я люблю Дору. Иногда случается, что любишь собственную жену, и я желаю спасти ее от тяжелого испытания — обнародования перед судом ее отношений с вами.

Бонни встретился взглядом с Лэси и стал смотреть на него в упор.

— Конечно, — продолжал он с легкой улыбкой, — я не хотел бы подвергаться риску отвечать перед судом за ваше убийство, но вы можете умереть при таких обстоятельствах, при которых подозрение не коснется меня. Я постараюсь избегнуть шума, потому что еще сохранил некоторое уважение к моей семье, которую хотел бы избавить от скандала, создаваемого газетами в таких сенсационных случаях.

— Я не понимаю вас. Мне кажется… — начал Лэси.

— Оставьте! — прервал его Мартин Элтон. — Мне очень неприятно, но, вижу, что придется говорить яснее. Дора была у вас два раза после того, как вы получили мое предупреждение. Третьего визита не должно быть.

— Ваша жена вчера вечером пришла ко мне со своей сестрой, — сказал изобретательный Лэси, — она не пробыла здесь и минуты.

Глаза Элтона удивленно расширились.

— Со своей сестрой? Вы говорите об Одри? Она была здесь?

— Да, она была здесь. Разве Дора не сказала вам?

Лэси Маршалт решил идти напролом. Он мог позвонить Доре, когда уйдет ее муж, и сообщить ей о своей выдумке.

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая