Философия - Митрошенков О А - Страница 49

Второй вид свободы - это свобода, "проистекающая из истины и из Бога, свобода, проникнутая благодатью" [2]. Она рациональна, ибо предполагает свободу человека познать высшее добро и идти к нему, понимание человеком силы морального закона и осознание им необходимости исполнения своего нравственного долга, своей ответственности перед собой и человечеством. Это свобода сознательная, внутренняя, свобода принять Бога, высшие ценности и следовать им, жить ими.

1 Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективизация. Париж, 1947. С. 14.

2 Бердяев Н.А. О русской философии. Ч. 1. С. 20-21.

Третий вид свободы - любовь к Богу. Преображение, совершенствование человека возможно только путем восхождения к такой свободе. Их нельзя достичь принудительно. Такое преображение предполагает свободную любовь человека к Богу, свободу общественного действия, основанного на началах абсолютных, религиозных, воспринятых лично каждым субъектом. Это свободное совместное действие человека и Бога. Она поэтому предполагает и требует ответственности человека и перед Богом.

175

Таким образом, проблема свободы у Бердяева неотделима от проблемы ответственности человека перед самим собой за свой выбор, перед обществом и человечеством и перед Богом. Такая тройственная ответственность превращает, по мнению Бердяева, свободу человека в тяжкое бремя, вынести которое может далеко не каждый. Свобода является достоинством только сильной личности.

Свои размышления об этом он выразил в философско-публицистической интерпретации "Легенды о Великом инквизиторе" Ф.М. Достоевского. Бердяев выделяет в этой легенде один главный, на его взгляд, сюжет - о трудности свободы. Свобода, предполагающая выбор и ответственность, есть шаг в неизвестность и поэтому чревата опасностью и даже гибелью, тяготит жизнь человека, становится ненужной ему. Человек настолько слаб, что готов сменять свободу на спокойное пребывание в безответственности. Он сам ищет того, кто сделал бы за него выбор, взял на себя ответственность, определил бы его судьбу. Он готов делегировать сильной личности свою свободу. Он примет науку, которая учит его подчинению необходимости; эмпирический мир, своей массивностью принудивший человека признать его подлинность; социальную организацию, решающую за него, где, когда и в каком качестве человек может существовать; вождя, соблазняющего его светлым будущим.

Великий инквизитор под предлогом и во имя любви к слабым людям отбирает у них свободу, дав взамен спокойную, безответственную жизнь. У его подданных улыбки лучезарны, совесть спокойна, дружба искренняя, а слезы непритворны. Но они живут в детском неведении о свободе. Они - рабы, не подозревающие о своем рабстве. Ради их спокойствия Великий инквизитор обещает казнить, распять сына Божьего - носителя истины о свободе. Великий инквизитор в трактовке Бердяева становится символом всеобщей несвободы, духовной тирании.

Где есть опека над людьми, кажущаяся забота об их счастье и довольстве, соединенная с презрением к людям, с неверием в их высшее происхождение и предназначение, где "счастье" предпочитается свободе, где утверждают, что истина не нужна для счастья людей, что можно хорошо устроиться, не зная смысла жизни, - там жив дух Великого инквизитора, дух воплощения в истории злого начала.

176

Свобода, подчеркивает Бердяев, предполагает уважение к человеческой личности, признание ее неотъемлемых прав. Поэтому она совместима с дисциплиной, самообладанием и самоограничением, но несовместима с насилием. И тот, кто совершает насилие, независимо от его мотивов, тот сам еще остается рабом.

Человечество и мир спасет только слово истины и свободы. Только оно поведет его к жизни вечной, полной, свободной и осмысленной. Личность человеческая должна спастись свободно, свободной любовью избрать Бога, ибо в божественной любви и свободе - спасение человечества, считает Бердяев.

Однако смысл и цель жизни человека не должны сводиться только к личному спасению и упованию на Бога. Бердяев подчеркивает, что человек как "микротеос" призван к творческой работе, к тому, чтобы совершенствовать мир, созданный Богом, продолжать творение мира. Отсюда внимание Бердяева к проблеме творчества. Он определяет творчество как преображение мира, творение "нового бытия", прорыв к "миру иному", превращение небытия в бытие. Творчество должно охватывать все сферы деятельности человека. Но главной областью приложения творческих сил, по мнению Бердяева, является художественная деятельность, которая лучше всего раскрывает сущность творческого акта.

Бердяев выделяет в творческом процессе главные элементы. К ним относится прежде всего свобода как возможность, потенциал новизны. Далее непременным элементом творчества должен быть дар, гений. Он дан человеку вне зависимости от его религиозных или нравственных усилий достигнуть совершенства и преобразовать себя. Даже если человек "гуляка праздный", он остается "орудием божьего дела в мире", ибо дар свой получает от Бога. Наконец, сотворенный мир также является элементом творческого процесса: в нем совершается творчество и из него оно черпает материал. Ибо, в отличие от Бога, человек не может творить из ничего, нуждается для творчества в материале, чтобы продолжать дело самого Творца [1].

1 См.: Бердяев Н.А. О русской философии. Ч. 1. С. 21.

Бердяев обращает внимание на то, что творчество, направленное в бесконечное, совершается в конечном. Этим обусловливается противоречивость и даже трагичность творчества, что проявляется в несоответствии творческого замысла с его осуществлением. Начальный момент творчества, его исток всегда

177

"взлет, победа над тяжестью мира". Но конечный результат творчества, его продукт в виде книг, картин, машин, культурных ценностей и т.п. оказывается несовершеннее, заземленнее, грубее по сравнению с его замыслом, обнаруживает "тягу к низу". Помимо несовпадения замыслов и результатов их воплощения в творчестве, сами эти результаты попадают под контроль общества путем цензуры, законов, правовых норм, нравственных принципов и т.д. В итоге человек-созидатель или продолжает развивать свой творческий дар, стремясь максимально приблизиться к совершенству, к преодолению различия между замыслом и конечным результатом, или "ломается", погибает как творческая личность, становясь ремесленником, созидающим нечто на потребу публике.

В связи с этим Бердяев ставит вопрос о смысле творчества. Преображение человека достигается в акте творчества, но создание продуктов культуры - это лишь момент творчества. Постичь смысл акта творения, смягчить его противоречивый характер можно только путем приобщения к Богу как воплощению совершенства, считает Бердяев. Главное в творчестве заключается в подъеме всего человеческого существа, направленного к высшей жизни, к новому бытию, к Богу. Человек встречается с Богом. Теперь для него исчезает все внешнее, чуждое. Возникает творческое, "экзистенциональное" время, которое зависит от напряженности переживания внутри человеческого существования, когда миг переживается как бесконечность. Бердяев верит в возможность преображенного бытия, в котором человека ожидает новое духовное и телесное существование.

Он отмечает огромное значение нравственной сферы в творчестве, подчеркивая, что творческое деяние является нравственным долгом человека. В истории человечества Бердяев выделяет этапы эволюции духовных, этических отношений: этика закона, этика искупления и этика творчества.

Этика закона - низшая этика, этика "социальной обыденности". Она опирается на религиозный страх и игнорирует личность. Бог здесь воспринимается как Царь и господин мира, требующий от человека только безоговорочной покорности. Она охраняет человека, проповедуя абстрактное добро, но одновременно и ограничивает его, проявляясь в строго нормативной форме и тем самым сдерживая творческую свободу человека, ведет к лицемерию.