Шерлок Холмс и десять негритят - Ульев Сергей - Страница 43

• Предыдущая
• 43/50
• Следующая

Неожиданно рука великого сыщика бессильно упала вниз, и он выронил револьвер.

— Что с вами, Холмс?! — встревожился Ватсон.

— Я покидаю вас, мой дорогой Ватсон, — слабым голосом проговорил великий сыщик. — Кажется, я перебрал дозу.

— О нет, Холмс! Нет!! — доктор в ужасе бросился перед ним на колени.

Холмс силился встать.

— Помогите мне перебраться на диван…

Ватсон бережно уложил великого сыщика в постель.

— Союз рыжих распался, Ватсон, — заявил Холмс, блуждая угасающим взором по потолку. — Передайте на волю, что я не перенес скандала в Богемии. И все потому, что никогда не стремился быть человеком на четвереньках…

— О чем вы, Холмс?! Что вы такое говорите?

— Не мешайте мне сходить с ума, дорогой друг. Это последнее дело Холмса. Ваш постоянный пациент шлет вам свой прощальный поклон. Большой привет миссис Хадсон!… — Холмс скосил глаза и внимательно вгляделся в перекошенную физиономию друга. — Почему у вас такое желтое лицо, Ватсон? Как будто вы свалились с велосипеда, наткнувшись на камень Мазарини. Не плачьте, я завещаю вам свою берилловую диадему. Думаю, она очень подойдет к вашей львиной гриве… Но почему у меня перед глазами все время кружатся пять наполеонов?! Куда, интересно знать, подевался шестой? Неужели его все-таки похитил этот проклятый горбун с рассеченной губой?

Великий сыщик облизал губы и, рассеянно водя руками по одеялу, продолжал бормотать:

— Как вам нравится этот случай в интернате, Ватсон? Неплохое приключение для вашей дьяволовой ноги! Кстати, она уже оправилась после обряда дома Месгрейвов? Ох уж эти мне рейгетские сквайеры! Лучше быть москательщиком на покое, чем знатным холостяком. Как вы полагаете, Ватсон? И не грозите мне пальцем инженера. А то я отправлюсь в Суссекс разводить пчел…

— О Холмс! Что с вами?

— Я брежу, Ватсон, но это пройдет, — и Холмс смежил веки.

Ватсон бросился к нему в ноги, завыв от отчаяния. Холмс удивленно приоткрыл веки:

— Разве Собака Баскервилей уже здесь, Ватсон? Несчастная, что ей делать в этой долине ужаса…

— Признайтесь, Холмс, вы будете жить или нет? — тряс его за плечи почти обезумевший доктор.

— Да разве вы дадите мне спокойно умереть?!

— Так да или нет? — настаивал Ватсон. — Отвечайте!

— Непременно купите себе пенсне в золотой оправе. И подарите миссис Хадсон голубой карбункул.

— Дорогой мой Холмс, поклянитесь, что вы навсегда покончите с кокаином!

— Клянусь, — прошептал великий сыщик и, закрыв глаза, вжался головой в подушку.

Удар гонга позвал оставшихся в живых гостей на ужин. Первым в гостиную явился Ватсон, потом пришел Марлоу и, следом за ним, — Мегрэ. Связанный и голодный, инспектор Жюв лежал сейчас на постели мисс Марпл и ловил во сне Фантомаса.

— Вы чем-то расстроены, док? — спросил Марлоу. — Где мистер Шерлок Холмс? Он разве не хочет с нами перекусить?

— Поговорим об этом позже, — вздохнул доктор.

— Но с ним все в порядке?

— Давайте приступим к ужину, джентльмены, — с невменяемым выражением сказал Ватсон, отвернувшись от частного детектива. — Томас, вы забыли положить мне вилку.

— Она у вас в левой руке, сэр, — ответил дворецкий.

— У вас, действительно, весьма мрачный вид, месье Ватсон, — заметил Мегрэ, захрустев жареным картофелем. — Может быть, вы все-таки скажете нам, в чем дело?

— Давайте лучше помолчим, джентльмены. Это способствует пищеварению.

— Ну, как хотите.

С этой минуты ужин протекал в тишине. Филип Марлоу порывался что-то сказать, но, видя с каким аппетитом Мегрэ поедает блюдо из лангуст, удерживал свой рот на замке. И только перед тем, как отправить в рот копченую колбаску, он спросил у дворецкого:

— Послушай, Томас, это, случайно, не та ли колбаса, которую наш добрый приятель Холмс просил нашпиговать мышьяком?

— Та самая, сэр, но мышьяка в ней нет. Можете убедиться.

— Посмотрим…

Марлоу проглотил колбаску и с задумчивым видом уставился в потолок.

— Гляди-ка, не умер, — сказал он, спустя полминуты и подмигнул доктору, но тот никак не отреагировал.

— Судя по вашему виду, приятель, можно подумать, что у вас удалена треть желудка, — сказал Марлоу, но доктор опять промолчал.

Когда с едою было покончено, Томас стал собирать тарелки. Над столом в течение двух минут изящно порхали его белые перчатки. Одними кончиками пальцев он захватывал освободившуюся посуду вместе со столовыми приборами, аккуратно складывая затем это все на тележку.

— Я приготовил вам пудинг, господа, — объявил он. — Прикажете подать?

— Отлично! — сказал Марлоу, бросив взгляд на Ватсона. С его лица тут же сошла улыбка. — Нет, приятель, вы мне определенно не нравитесь. Вы весь ужин о чем-то умалчиваете.

— И в самом деле, месье Ватсон, — поддержал Марлоу комиссар Мегрэ. — Выкладывайте, отчего вы такой грустный?

Ватсон понурил голову.

— Делла Стрит… — начал он.

— Как же мы о ней забыли! — хлопнул себя ладонью по лбу Марлоу — так, что шляпа слетела на пол. — Где она? Вы ее видели?

— Да. Я видел ее… в ванной комнате. Она лежала в ванне. По крайней мере, из воды торчали ее ноги. Мы с Холмсом установили их принадлежность путем логических умозаключений.

— Вы хотите сказать, что ее утопили? — спросил Мегрэ. Чувствуя, как напряжены нервы, он принялся лихорадочно набивать табаком свою трубку.

— Без сомнения, сэр, ее утопили. Однако когда я с Холмсом пришел в ванную во второй раз, Деллы Стирт там уже не было.

Марлоу поднял шляпу с пола.

— Занятные у вас галлюцинации, док. Скажите, а вы, часом, не эротоман?

— В самом деле забавно, — кисло улыбнулся Мегрэ, словно огорченный гость, которому подкладывают на тарелку вторую порцию кушанья, а он его терпеть не может. Этими исчезающими трупами он был сыт по горло.

Ватсон сидел весь бледный и сосредоточенный.

— Позвольте вам напомнить, мистер Марлоу, — сказал он, бессознательно наматывая себе на палец стетоскоп, — что я в некотором роде врач, и как медик интересуюсь человеческим телом исключительно в качестве объекта научных исследований. И мы с Холмсом…

— Может быть, вы нам все-таки скажете, приятель, где вы позабыли своего любимого друга? — перебил его Марлоу.

— Шерлок Холмс… он принял кокаин… слишком большую дозу… это ужасно, джентльмены… — хрипло выдавил из себя Ватсон. — Он скончался! — и доктор уронил голову на скатерть.

Мегрэ бросило в жар, он отложил трубку в сторону и вытер лицо платком. Кресло под ним застонало, как раненный вепрь.

— Это был поистине великий человек. Примите мои соболезнования, месье Ватсон.

— Я тоже… присоединяюсь, — снял шляпу Марлоу.

— Благодарю вас, джентльмены, — ответил доктор, теребя руками скатерть.

Не переставая тяжко вздыхать, Мегрэ вытащил записную книжку и вывел очередные два крестика.

Дворецкий торжественно вкатил в гостиную тележку с возвышавшимся над ней румяным пудингом и подвел ее к столу.

— Уберите, пожалуйста, вашу г-голову, сэр, — попросил он Ватсона, продолжавшего сидеть, уткнувшись в скатерть лбом. — Я привез вам пудинг.

Доктор выпрямился и стал вытирать платком глаза.

— Пудинг с изюмом! — провозгласил дворецкий.

Он водрузил блюдо на стол, разложив пудинг по тарелкам. Затем разлил по чашкам чай.

Марлоу первым схватился за свой кусок, быстро запихнув его в рот. Судя по выражению его лица, выпечка ему понравилась.

Но только в первый момент.

— Не советую вам пробовать этот пудинг, господа, — вдруг проговорил Марлоу со странной улыбкой, — если, конечно, вы не желаете провести остаток дней в объятиях унитаза! — и, издав короткий смешок, он с грохотом скатился под стол.

— Кажется, это была его последняя шутка, — словно в забытьи пробурчал Мегрэ.

— Вот и Марлоу капутус, — с грустью заметил Ватсон. — С этой минуты, джентльмены, я решительно отказываюсь что-либо понимать.

• Предыдущая
• 43/50
• Следующая