Заложники обмана - Уивер Майкл - Страница 36

• Предыдущая
• 36/112
• Следующая

– Я жду твою правду. Никакого вранья и пропаганды.

– Разумеется, – сказал он и увидел в ее глазах некую надежду для себя. – Правда вот какая. Я здесь, чтобы убить Абу Хомейди.

В полутьме проулка ее лицо почти излучало свет.

– По заданию ЦРУ, так?

– Да.

– Понятно. Ты уже третий, кого они посылают.

– И не последний. Они будут посылать людей до тех пор, пока не прикончат Хомейди. И мы с тобой понимаем, что рано или поздно тем и кончится.

Она молча смотрела на него.

– Если я этого не остановлю, – продолжал Витторио. – А я тот единственный среди живых, кто может сделать такое.

Она все еще смотрела на него, глаза почти совсем спрятались в глазницах.

– Ты?

В переводе это прозвучало бы: “Покойник?”

– Да. Я.

– Каким образом?

– Пошлю шифрованное сообщение, что Хомейди мертв и лежит на морском дне с пулей в каждом глазу.

Она стояла неподвижная и безмолвная.

– Если он официально будет мертв, прекратятся попытки убить его, – сказал Питер.

– И ты это сделаешь?

Витторио переместил руки на макушку, чтобы они не затекали.

– Если это сохранит мне жизнь.

– Да, но… – Она оборвала себя.

В проулок донеслись чьи-то голоса и смех со стороны Рамблас.

– Это еще вопрос, что будет со мной, когда я сделаю свое маленькое дело и Хомейди стану не нужен.

Она кивнула.

– Но я попытаю счастья, – продолжал он. – Это немного лучше, чем если ты прикончишь меня прямо тут. Кроме того, я не могу сообщить своим, что Хомейди мертв, и сразу исчезнуть. У них возникнут подозрения. Придется дать мне возможность связаться с ними.

– Все это слишком нелепо, – сказала она, но в голосе не было уверенности.

– В конце концов, отведи меня к Хомейди и предоставь ему решать. Если он этого не одобрит, всегда есть другой выход.

Она все еще твердо держала в руках пистолет и целилась ему между глаз. Смотреть на него было все равно что стоять на краю крыши высотного здания в страхе перед неизбежным падением. Но в какое-то мгновение он понял по выражению ее лица, что она колеблется.

И тогда он решился – вытянув руки, оторвался от земли и изо всех сил ринулся, пригнувшись, вперед.

Он услышал приглушенные звуки двух выстрелов. Что-то обожгло ему макушку.

Тяжестью своего тела он сбил девушку с ног и успел ухватиться за дуло пистолета. Девушка упала спиной на булыжную мостовую, Питер оказался сверху. Он чувствовал под собой только мягкую плоть.

Он завладел оружием.

Но к тому же он, кажется, ослеп.

Пытаясь понять, что произошло, он обнаружил, что прямо в рот ему льется кровь, и лизнул ее. Кровь стекала с головы, заливая глаза, вниз по лицу и капала с подбородка. Девушка дергалась, стараясь отобрать у него пистолет. Свободной рукой он нанес удар вслепую – по воздуху.

Ударил еще раз, кулаком, и попал.

Она высвободилась из-под него и закричала. Громко выкрикивала арабские слова, причитая от боли.

Борьба между ними прекратилась, Питер понял, что она убегает, услышал топот ее ног по камням.

Если она доберется до Хомейди и других, я погиб.

Он провел рукой по глазам, вгляделся сквозь кровавый дождь. Снова вытер кровь и на этот раз увидел силуэт девушки. Вихляя из стороны в сторону, спотыкаясь, она устремлялась к спасению. Своему, но не его.

Он вытянулся, лежа ничком, уперся локтями в мокрые булыжники, еще раз сморгнул кровь и прицелился из автоматического пистолета в удаляющуюся фигуру. Прижал палец к спусковому крючку.

Пока он топтался и трясся в темном проулке, все его благородство испарилось.

Ведь он никогда не убивал женщин.

Ну и прекрасно, ты, идиот. Тогда сделай свою жену вдовой, а сына – сиротой, и пусть Хомейди убьет еще три сотни человек.

Он выпустил три пули подряд, услышал их обманчиво невинный звук и увидел, как тоненькая фигурка дернулась в сторону и упала.

Когда он подошел к девушке, она была мертва.

Не глядя на ее лицо, он поднял тело и оттащил подальше в проулок. Она ничего не весила. Она уже стала воздухом.

Питер Уолтерс сел возле нее. В голове у него была пустота. Он понимал только то, что сидит рядом с убитой девушкой.

Он чувствовал свою голову. Ее жгло, как огнем, но рана была поверхностная, и кровотечение остановилось. У него отлично свертывалась кровь. Врач, которому довелось возиться с его ранениями то ли пять, то ли шесть раз, однажды сказал, что такие чертовские счастливчики ему больше не попадались.

Как говорится, каждому свой дар и своя известность.

Питер поплевал на носовой платок и, насколько мог, стер с лица кровь. Пригладил волосы пятерней и обтер руки. Во рту держался противный вкус, Питер откашлялся и сплюнул. Все прочее приходилось оставить как есть.

Потом он взглянул на девушку.

Глаза у нее были все еще открыты. Смотрели куда-то мимо него, отыскивая путь в Палестину, где она никогда не жила, потому что задолго до ее рождения эти земли отошли к Израилю.

Питер закрыл ей глаза.

Еще одна жертва Абу Хомейди.

Питер поднялся и пошел к своей машине.

Ранним утром три подростка и две собаки играли в индейцев в лесу близ Гринвича в Коннектикуте.

Ребята бесшумно пробирались через заросли, пускали стрелы и посылали собак отыскивать эти стрелы и приносить обратно.

Играли до тех пор, пока собаки, принюхиваясь, царапая и копая землю, не обнаружили нечто покрупнее стрел.

Требуется определенное время, чтобы сведения подобного рода прошли свой путь по соответствующим каналам власти, но уже в этот день, хоть и довольно поздно, директор ФБР Брайан Уэйн скорыми шагами вошел в кабинет министра юстиции и прежде всего убедился, что плотно закрыл за собой дверь.

– Какие-то мальчишки только что выкопали троих из моих пропавших агентов, – обратился он к Генри Дарнингу.

Министр, который сидел и работал с закатанными рукавами рубашки, взглянул через стол на лицо директора, и нельзя сказать, чтобы чересчур обеспокоился его выражением.

– Где?

– Где-то в лесу возле Гринвича в Коннектикуте.

– Это которые агенты?

– Те, которых посылали допросить Мэри Чан Янг.

Дарнинг положил ручку и откинулся в кресле. На него произвело сильное впечатление даже упоминание ее имени.

– Как они были убиты?

– Застрелены. Все трое. – Уэйн покачал головой. – Когда они исчезают, черт их побери, то считаешь, что сукиных сынов перекупили. Куда хуже, если объявляются чертовы трупы. И вот мы их получили. Теперь, мать их так, остается только ждать, когда обнаружатся еще два.

От негодования голос у директора сделался пронзительно резким. Он вошел в кабинет с багровым лицом. Дарнинг сидел и ждал, пока Уэйн овладеет собой. По-настоящему он злится только на меня.

– Самое скверное, – продолжал Уэйн, – что это выплыло наружу. Вышло из-под нашего контроля. Станет главной темой в сегодняшних вечерних выпусках новостей. “Три агента ФБР извлечены из безымянных могил”. Можешь быть уверен, что они нам выдадут сполна. Камеры у разрытых ям. Интервью с мальчишками, которые их нашли. Весьма возможно, и крупные снимки затраханных собак, которые вынюхали трупы своими погаными носами.

Дарнинг с трудом подавил улыбку. Это могло бы завести его друга чересчур далеко. Министр сразу вспомнил старые грехи и помрачнел. Даже вздохнул тяжело:

– Прости меня, Брайан.

Извинение оказало хорошее действие. Почти казалось, что директор ФБР только этого и ждал, только за этим и пришел сюда в кабинет. Гнев Уэйна утих, и директор даже сел в кресло.

– Эти чертовы местные полицейские натворили дел, – снова заговорил он. – Убитые были раздеты, так что они должны были провести опознание по отпечаткам пальцев. Проклятые болваны превратили все это в сенсацию, вместо того чтобы предоставить нам погасить возбуждение.

– Пресса уже добралась до тебя?

• Предыдущая
• 36/112
• Следующая