Космоконцепция розенкрейцеров или мистическое христианство - Гендель Макс - Страница 1

Основателю христианской религии принадлежит известная эзотерическая максима: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Марк, 10.15). Все эзотерики придают огромное значение этому учению Христа и стараются «проживать» его день за днем.

Когда новая философия входит в мир, разные люди встречают ее по-разному.

Один с жадностью хватается за любое новое философское произведение, стремясь выяснить, насколько оно подтверждает его собственные взгляды. Для такого человека сама философия имеет второстепенное значение. Ее основная ценность заключается в подтверждении ЕГО идей. И если работа оправдывает его ожидания, он горячо ее принимает и восхваляет с самым безрассудным энтузиазмом; если же нет, он, наверно, откладывает книгу с отвращением и разочарованием, испытывая такое чувство, словно автор нанес ему оскорбление.

Другой преисполняется скептицизмом, как только обнаруживает, что она содержит в себе нечто, чего ОН до этого не читал, не слышал и не обдумывал сам. Он, по всей вероятности, отметает, как крайне несправедливое, обвинение в том, что его ментальное отношение есть верх самодовольства и нетерпимости; однако это именно так, и он тем самым закрывает свой ум перед любой истиной, которая, возможно, скрыта в том, что он столь бесцеремонно отвергает.

Обе категории людей сами себе закрывают свет. «Незыблемые» идеи делают их непроницаемыми для лучей истины. Малое дитя является в этом отношении прямой противоположностью взрослым. Оно не преисполнено всеподавляющим чувством того, что владеет верховным знанием, не полагает себя обязанным выглядеть мудрым или скрывать свое незнание предмета за улыбкой или презрительной усмешкой. Оно откровенно невежественно, свободно от предвзятых представлений и потому полностью открыто для обучения. Оно все принимает с тем трогательным доверием, которое мы называем «детской верой» и в котором нет ни тени сомнения. Так дитя и относится к учению, пока не получает доказательств его правильности или неправильности.

Во всех эзотерических школах ученика, осваивающего новое учение, прежде всего учат забыть все остальное, не позволять ни предпочтению, ни предубеждению управлять собой, но сохранять ум в состоянии спокойного, возвышенного ожидания. Как скептицизм чрезвычайно эффективно делает нас слепыми, невосприимчивыми к истине, так спокойное, доверчивое состояние ума открывает доступ интуиции, или «обучению изнутри», и позволяет познать истину, содержащуюся в предложенном утверждении. Это единственный способ нарабатывать абсолютно точное восприятие истины.

От ученика не требуется сразу верить в то, что предмет, который он осмотрел и считает белым, на самом деле черный, если ему об этом заявляют; но он должен культивировать такое состояние ума, когда «верится, что все возможно». Оно позволяет на время отложить даже общеизвестные, так называемые «установленные факты» и исследовать, нет ли случайно другой, еще не отмеченной им точки зрения, с которой обсуждаемый предмет кажется черным. Он не должен позволять себе смотреть на что бы то ни было как на «установленный факт», понимая, как важно сохранять свой ум в том текучем состоянии приспособляемости, что присуще ребенку. Всеми фибрами своего существа он сознает, что «сейчас мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно», и, как Аякс, всегда остается начеку, жаждая «света, больше света».

Огромное преимущество такого состояния ума при исследовании любого предмета, объекта или идеи должно быть очевидным. Утверждения, кажущиеся определенно и несомненно противоречивыми и вызывающие бурю эмоций с обеих сторон, могут тем не менее быть отлично согласованы друг с другом, как показано на одном из примеров в данном труде. Но связующие нити согласия обнаруживаются только открытым умом, и, хотя эту работу могут счесть отличной от других, автор просит лишь беспристрастия как основы для последующего суждения. Если книга «взвешена и найдена очень легкой», у автора нет претензий. Единственно, чего он боится, — это поспешного суждения, основанного на недостаточном знании системы, которую он защищает; такого внимания, когда суждения видятся «очень легкими» в результате того, что в беспристрастном «взвешивании» им было отказано. Заметим также, что, только если мнение основано на знании, оно достойно того, кто его выражает.

Еще одной причиной быть осторожным в суждениях мы считаем ту, что многим слишком трудно отказаться от поспешно высказанного мнения. Поэтому читателю предлагается воздерживаться от любых выражений одобрения или недовольства, прежде чем изучение работы даст ему достаточное представление о ее достоинствах или недостатках.

Космоконцепция розенкрейцеров не догматична и не апеллирует ни к какому иному авторитету, кроме разума учащегося. Она не призывает к дискуссии, но предлагается в надежде помочь разъяснить некоторые трудности, смущавшие умы тех, кто в прошлом изучал глубокие философские системы. Во избежание серьезных недоразумений, однако, хочется внушить учащемуся, что не может быть всестороннего освещения такого сложного предмета, которое бы включало в себя все, что под солнцем, и даже еще больше.

Всестороннее изложение означало бы всеведение автора, но даже Старшие Братья утверждают, что они иногда ошибаются в своих суждениях. Поэтому не может быть и речи о книге, которая сказала бы последнее слово о мировой Мистерии, и автор данной работы не претендует на то, что дает нечто большее, чем самое элементарное учение розенкрейцеров.

Братство розенкрейцеров обладает весьма объемлющей и логической концепцией мировой Мистерии. Определенное знание этой концепции автор стяжал за многие годы, посвященные исключительно изучению этого предмета. Насколько он смог выяснить, учение розенкрейцеров находится в согласии с фактами, как он их знает. Тем не менее он убежден, что «Космоконцепция розенкрейцеров» является далеко не последним словом на эту тему, что по мере нашего продвижения более включающие истины будут нам открываться и прояснять многое, что мы сейчас «видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно». В то же время он твердо верит, что все другие философские доктрины будущего будут следовать тем же основным направлениям, поскольку эти направления представляются абсолютно верными.

На основании сказанного понятно, что автор не считает этот труд альфой и омегой, последним словом в эзотерической науке. Несмотря на то что книга названа «Космоконцепцией розенкрейцеров», автор настойчиво предупреждает, что ее не следует принимать как «веру, данную раз и навсегда» розенкрейцерам основателем Ордена или любым другим индивидуумом. Автор утверждает, что в работе излагается лишь его собственное понимание учения розенкрейцеров о мировой Мистерии, подкрепленное его личными исследованиями внутренних миров, состояний человека до рождения и после смерти, и так далее. Автор ясно сознает ответственность, ложащуюся на того, кто умышленно или неумышленно вводит других в заблуждение, и хочет по возможности оградить себя от этого и предостеречь других, чтобы они не пошли по неосмотрительности неверным путем.

Все, что изложено в этой работе, может быть принято или отвергнуто читателем по его собственному усмотрению. Прилагались все усилия для того, чтобы сделать учение вразумительным; больших трудов стоило облечь его в понятные слова. По этой причине для передачи определенной идеи во всей работе использовался лишь один термин. Каждое слово имеет один и тот же смысл в любом месте. Если встречается новое слово, описывающее какую-нибудь идею, автор дает ему самое ясное определение, какое может дать. Используются только английские термины и самый простой язык. Автор старался, насколько это возможно, дать самое точное и конкретное изложение рассматриваемых тем, исключить любую двусмысленность и прояснить все. Насколько он в этом преуспел — судить учащемуся; но, приложив все свое старание для передачи учения, он чувствует себя обязанным предостеречь против того, чтобы эта работа принималась за дословное изложение учения розенкрейцеров. В противном случае она может обрести незаслуженное значение в глазах некоторых учащихся. А это было бы несправедливым как по отношению к Братству, так и по отношению к читателю. Это возлагало бы на Братство ответственность за ошибки, которые неизбежны в этом, как и любом другом, человеческом труде. Отсюда и предостережение.