Выбери любимый жанр

Государственность и религия - Тихомиров Лев Александрович - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Лев Александрович Тихомиров

Государственность и религия 

I

За все историческое существование человечества тесная связь между государством и национальной религией составляла факт, необходимость которого не подвергалась никакому сомнению. Даже в протестантизме, который в идее заключал требование свободы разума в отношении веры, принцип тесной связи между государством и религией был провозглашен едва ли не резче прежнего, хотя и с характером подчинения веры государству (quius regio, ejus religio).[1] 

Лишь прошлый, XIX век ввел в государственную практику идеи своего предшественника, XVII века, о государстве "светском", чуждом какого-либо отношения к верованиям своих граждан.

Собственно говоря, этот новый принцип всегда плохо соблюдался на практике и выражался чаще в борьбе против религии. Но это составляет злоупотребление, которого обыкновенно не защищали принципиально сторонники "светского" государства...

Самый же принцип вообще получил чрезвычайное распространение. Это, можно сказать, самый "современный" принцип, почитаемый выше всякого оспаривания. И, однако, немного найдется новшеств государственного права, которые могли бы считаться столь необоснованными, столь чисто идеологическими, как принцип отстранения государства от религии народа.

Он не только ни на чем не основан, но повсюду обличается жизнью в политическом неразумии. Почти нигде не введенный в полной мере, еще не успевший дать всех своих плодов, он уже создал чрезвычайную шаткость в государственном творчестве XIX века и привел к тому, что закон и власть потеряли под собой прочную почву.

Мы не будем останавливаться на разборе слабых сторон "нового" государства, но следует напомнить, что все "новые" принципы должно принимать к практике с крайней осторожностью, пока они не получили опытной проверки, которая в государственной жизни достаточно дается не годами, а только веками жизни. В государственных построениях голос опыта важнее самой соблазнительной гипотезы. А о значении религии для государства за правоту исторической практики говорит не только опыт, но и разум, если мы его выслушаем внимательно.

Отношения государств к религии не были в истории человечества безошибочны, как вообще все, что делают люди. Нужно знать эти ошибки и избегать их. Но величайшей из ошибок было бы усвоение государством религиозного безразличия.

Дело здесь не в личной религиозности правителя или законодателя. Законодатель может быть, например, лично в высшей степени миролюбив, но, размышляя о потребностях государства, не может не стараться сохранить в населении дух мужества. Точно так же - и в несравненно большей степени - законодательный разум не может не дорожить религиозным духом народа ввиду неразрывной связи религии с нравственностью.

Государственный порядок и энергическое преследование целей общественного блага достигаются хорошим устройством правительственного механизма, установлением разумного закона, рядом мер наблюдения, принуждения, кары, поощрения и т. д. Но как бы ни были разработаны законы и усовершенствованы правительственный механизм, суд и администрация, это еще не обеспечивает достижения благих целей государства, если граждане не стремятся по собственному побуждению жить согласно справедливости и своему нравственному долгу.

Живое, самостоятельное чувство нравственного долга в душах граждан есть основа общественного блага: когда имеется это чувство, то и самые недосмотры закона и власти не становятся особенно роковыми, ибо граждане не торопятся воспользоваться возможностью злоупотребления и своими самостоятельными нравственными поступками значительно исправляют зло, допущенное несовершенством закона или правительственного механизма. Наоборот, при отсутствии самостоятельного стремления граждан действовать согласно правде для государства немыслимо за всеми уследить, да и усматривать некому, ибо сами агенты государства, выходя из общества, имеют всегда тот же характер и ту же степень нравственности, какая существует в народе.

Живое нравственное чувство составляет, таким образом, основу для успеха действий государства. Но государство само по себе не имеет способов порождать это необходимое ему чувство. Государство может принимать меры к тому, чтобы нравственное чувство не подрывалось распространением безнравственных учений или деморализующим зрелищем торжествующего порока и т. п. Твердым настоянием на исполнении предписанных норм жизни и систематическим каранием преступления государство может "дрессировать" граждан, ввести у них соблюдение правды в привычку. Но все это имеет полезное значение лишь в том случае, если нравственное чувство чем-либо "порождается" в душах, то есть когда имеется уже "материал", которым могут оперировать механические меры.

Откуда же взять этот необходимый материал? Чем "порождается" нравственное чувство?

Источник его некоторые усматривают в социальной жизни. Но это столь же поверхностный взгляд, как объяснение "произвольным зарождением" появления организмов в капле воды. Внешняя среда и ее содержание оказывают несомненное влияние на развитие микроорганизмов, но не порождают их зародышей. Так и психический зародыш нравственности не порождается обществом в личности. Нравственное чувство лишь находит себе в обществе известное помещение, но само по себе, по природе своей, есть не общественное, а религиозное.

II

Множество практических ошибок современной жизни зависит от утраты понимания религиозного характера этики.

Этика неотделима от религии.

Нравственное чувство человека есть потребность гармонии ощущений и действий своих с "высшей" силой мировой жизни, с самой сущностью их. Человек желает быть в единении с этою высшей силой, помимо всяких расчетов о выгоде или невыгоде. Он находит из всего, что ему может дать жизнь, наивысшую отраду в сознании своего единения с самой основой мировых сил.

Это чувство в нас природно. Можно наблюдать его проявление даже при материалистическом мировоззрении.

Так происходит, например, "религия труда" Эмиля Золя, которую он противопоставил "неделанью" Толстого и в которой непрерывная деятельность человека должна точно гармонировать с вечным творчеством Природы. Сознание этой гармонии утешало Золя, хотя он ничуть не думал, чтобы Природа видела его старания и делала какое-нибудь различие между трудолюбивым и лентяем.

Эта потребность своей гармонии с "высшей мировой силой" совершенно бескорыстна у человека. Она вытекает из его природы.

С точки зрения неверующего ее ничем нельзя объяснить и приходится определить как некоторое основное психологическое свойство, подобное физической силе тяготения. С точки же зрения верующих, в этой психической черте проявляется тот факт, что наш дух, Богом в нас вложенный, чувствует свое родство с Наивысшей Силой, тянется к Ней, ищет единства с Ней и не способен почувствовать себя удовлетворенным жизнью иначе как достигая действительного или хоть кажущегося объединения своего внутреннего мира с Наивысшей Силой, какую только он сумел отыскать в мире внешнем.

Свое представление о том, в чем состоит главная, высшая мировая сила, и свое стремление быть с ней в гармонии человек налагает на все области своего творчества, в том числе и на государственность.

Поэтому государству приходится заботливо беречь и поддерживать все то, в чем происходит самое зарождение нравственного чувства.

В огромном большинстве случаев (это общий факт истории) люди сами прямо связывают источник своего нравственного чувства с Божеством. Они видят именно в Боге ту высшую силу, гармония с которой составляет их нравственность. Нравственность истекает из религии, религия истолковывает и утверждает нравственность.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело