Поворот Колеса - Уильямс Тэд - Страница 28

• Предыдущая
• 28/108
• Следующая

Кончив читать, Джулюй взглянула на принца. В ее желтых глазах застыло осторожное выражение.

— Это подписано древней наббанайской руной, означающей «друг». Это написал носитель свитка, или, по крайней мере, человек столь же образованный. Может быть кто-то хотел, чтобы мы сочли автора этого письма за члена Ордена.

Прежде чем встать, Джошуа нежно погладил руку Воршевы.

— Можно я взгляну? — Джулой отдала ему записку, и принц внимательно прочитал ее. — Я тоже не знаю этого почерка. — Он сделал несколько шагов к противоположной стене палатки, потом повернулся и снова зашагал к двери. — Написавший, очевидно, хотел сказать, что в Наббане волнения, а Бенидиривинский дом совсем не так любим, как некогда — что совсем не удивительно, когда в седле сидит Бенигарис, а Нессаланта дергает за поводья. Но что этот человек может хотеть от меня? Ты говоришь, это принесла птица Динивана?

— Да. И это тревожит меня больше всего. — Джулой собиралась сказать еще что-то, но в этот момент в дверях кто-то кашлянул. Там стоял отец Стренгьярд, рыжие остатки его шевелюры намокли и прилипли к голове.

— Прошу прощения, принц Джошуа. — Он увидел лежащую Воршеву и покраснел. — Леди Воршева. Господи! Я надеюсь, вы простите мне это вторжение.

— Входите, Стренгъярд, — принц поманил его рукой, словно подзывая пугливую кошку. За его спиной приветливо улыбнулась Воршева, показывая, что она ничуть не возражает.

— Это я просила его прийти, Джошуа, — сказала Джулой. — Поскольку это была птица Динивана — я думаю, вы понимаете.

— Конечно. — Он указал архивариусу на свободный табурет. — Теперь расскажи мне подробнее об этих птицах. Я помню, что ты уже говорила о самом Диниване — хотя мне все еще с трудом верится, что секретарь Ликтора мог быть членом подобной организации.

Джулой казалась немного рассерженной.

— Орден Манускрипта — это организация, участием в деятельности которой многие бы гордились. Господин Динивана никогда не был бы недоволен тем, что Диниван делал в интересах Ордена. — Ее веки быстро опустились, словно ей пришла в голову какая-то новая мысль. — Но Ликтор мертв, если только верны слухи, которые дошли до нас. Некоторые говорят, что его убили почитатели Короля Бурь.

— Да, я слышал об этих огненных танцорах, — сказал Джошуа. — Те из Нового Гадринсетта, кто пришел с юга, просто не могут говорить ни о чем другом.

— Но больше всего меня тревожит, что после этого события, если оно действительно произошло, я не получила никаких известий от Динивана, — продолжала Джулой. — Так кто же рассылает его птиц, если не он сам? И почему он ничего не написал, если только уцелел после покушения на Ликтора, — мне говорили, что в Санкеллане Эйдонитисе был страшный пожар?

— Может быть, он обгорел или ранен, — рискнул предположить Стренгьярд. — Он мог попросить кого-то другого написать за него.

— Верно. — Джулой задумалась. — Но тогда, я полагаю, он использовал бы свое имя, если только не боится быть обнаруженным до такой степени, что не может даже отправить с птицей послание со своей подписью.

— А значит, если это писал не Диниван, — сказал Джошуа, — мы должны допустить, что здесь какая-то хитрость. Это могли послать как раз те люди, которые несут ответственность за смерть Ликтора.

Воршева немного приподнялась в постели.

— А может быть ни то, ни другое. Кто-то мог найти птиц Динивана и отправить послание по собственным соображениям.

Джулой медленно кивнула.

— Тоже верно. Но этот кто-то должен был бы знать, кем были друзья Динивана и где они могут находиться: на письме стоит имя вашего мужа, словно тот, кто послал его, знал, что оно попадет прямиком к принцу.

Джошуа снова начал шагать взад-вперед.

— Я и сам думал о Наббане, — пробормотал он. — И не раз. Север — пустыня, я сомневаюсь, что Изорн и Эолер соберут хотя бы небольшой отряд. Северные города разрушены войной и погодой. Но если бы мы каким-нибудь образом могли выставить из Наббана Бенигариса… — он остановился и, нахмурившись, уставился в потолок. — Тогда мы могли бы поднять армию и корабли… У нас появился бы реальный шане расстроить планы моего брата. — Принц нахмурился еще сильнее. — Но кто может знать, правда в этой записке или нет? Я не люблю, когда меня тянут за веревочки. — Он с силой хлопнул себя ладонью по ноге. — Эйдон! Почему ничто на свете не может быть простым?

Джулой тихо пошевелилась на своем стуле. Голос мудрой женщины звучав на удивление сочувственно.

— Потому что ничто и не просто, принц Джошуа.

— Чем бы ээто ни оказалось, — заметила Воршева, — правдой или ложью, но посланник в любом случае появится. Тогда мы, возможно, узнаем больше.

— Может бытъ, — сказал Джошуа. — Если только это не хитрость, придуманная для того, чтобы заставить нас потерять время.

— Но это не кажется мне особенно вероятным, если вы извините меня за такое вмешательство, — высунулся Стрешъярд. — Кто из наших врагов настолько бессилен, что вынужден был бы прибегать к такой низкой уловке?.. — Он замолчал, глядя на суровое, расстроенное лицо Джошуа. — Я хочу сказать…

— Мне кажется, вы правы, Стренгъярд, — согласилась Джулой. — Это слабая игра. Элиас и его… союзники… выше этого.

— Тогда тебе не следует спешить с созывом рэнда, Джошуа, — в голосе Воршевы было что-то похожее на торжество. — Бессмысленно было бы строить планы, пока вы не узнаете, правда это или нет. Придется подождать посланника, по крайней мере, какое-то время.

Принц повернулся к ней; несколько секунд они смотрели друг на друга. Никто из остальных не знал, что может означать это молчание между мужем и женой, но все ждали. Наконец Джошуа холодно кивнул.

— Я полагаю, что ты права, — сказал он. — В записке идет речь о двух неделях. Это время я моту подождать с рэндом.

Воршева удовлетворенно улыбнулась.

— Я согласна с вами, принц Джошуа, — сказала Джулой. — Но все еще есть многое, чего мы не…

Она замолчала, потому что в дверях возникла долговязая фигура Саймона. Юноша медлил, и Джошуа нетерпеливо сделал рукой приглашающий жест.:

— Входи, входи, Саймон. Мы обсуждаем странное послание, и, что может оказаться еще более странным, посланника.

Саймон вздрогнул.

— Посланника?

— Письмо, возможно, отправили из Наббана. Входи. Тебе что-нибудь нужно?

Юноша кивнул.

— Может быть, сейчас не лучшее время…

— Я могу заверить тебя, — сухо сказал Джошуа, — что любая твоя просьба покажется пустяком рядом с теми затруднениями, перед которыми меня поставило сегодняшнее событие.

Саймон, казалось, все еще колебался.

— Что ж… — сказал он наконец и шагнул внутрь. Кто-то последовал за ним.

— Благословенная Элисия, Мать нашего Спасителя, — сказал Стренгъярд охрипшим голосом.

— Нет. Моя мать назвала меня Адиту, — был ответ. Речь ситхи была очень гладкой, но в вестерлинге чувствовался странный акцент; нельзя было с уверенностью сказать, насмехается Адиту или нет.

Ситхи была стройной, как копье, с голодными золотыми глазами и копной белоснежных волос, перевязанных серой лентой. Одета она была во все белое и почти сияла в темноте палатки, словно в дверь вкатился маленький кусочек зимнего солнца.

— Адиту, сестра Джирики. Она ситхи, — бессмысленно сообщил Саймон.

— Во имя древа, — сказал Джошуа, — во имя святого древа.

Адиту засмеялась плавным, музыкальным смехом:

— То, что вы сказали, это волшебные заклятья, чтобы изгнать меня? Ну так они не действуют.

Валада Джулой поднялась с места. На се обветренном лице была невообразимая смесь эмоций.

— Добро пожаловать. Дитя Восхода, — медленно произнесла она. — Я Джулой.

Адиту снова улыбнулась, но уже мягче:

— Я знаю, кто ты. Первая Праматерь говорила о тебе.

Джулой подняла руку, словно хотела задержать это видение.

— Амерасу была дорога мне, хотя я никогда не встречалась с ней лицом к лицу. Когда Саймон рассказал мое о том, что случалось… — Удивительно, но на ресницах колдуньи задрожали слезы. — Ее будут вспоминать, вашу Первую Праматерь.

• Предыдущая
• 28/108
• Следующая