Гора из черного стекла - Уильямс Тэд - Страница 54

• Предыдущая
• 54/180
• Следующая

Каллиопа представилась и представила Стэна, потом заказала чай со льдом. Она обратила внимание на удивительно мрачную официантку с татуировкой во всю щеку, от глаза до рта, по ее виду можно было предположить, что она прожила на улице большую часть своей жизни. Девица вызывающе посмотрела на Каллиопу. Когда Скоурос вернулась к разговору, доктор Данией заканчивал свою автобиографию:

— …Итак, уйдя из Фивербрука, я занялся частной практикой, но, если честно, мне было поздновато начинать.

— Вы ведь знали Джона Вулгару?

Она снова отвлеклась, на этот раз на голограмму, где серфингиста накрыло огромной волной. Ольге очень не нравилось место. Ну почему люди боятся пойти куда-нибудь и поговорить?

— Ну конечно. Он был для меня испытанием.

— В самом деле? Но ничто на это не указывает — в его досье почти пусто.

Доктор Данией замахал руками:

— Вы просто не знаете подобных корпораций — они не станут хранить то, что им не нужно. Я думаю, что, когда больницу купили, стерли множество файлов.

— Возможно, если они считали его мертвым.

Появилась официантка, со стуком поставила на стол напитки и неспешно отправилась дальше. Каллиопа мужественно пыталась не обращать на нее внимания, она смотрела поверх своего стакана на Даннея.

— А вы утверждали, что он умер.

Старик широко улыбнулся, демонстрируя прекрасные зубы.

— Я не утверждал. Я не осматривал тело, ничего такого. Нет, конечно. Но когда я хотел разузнать, мне так сказали. По документам, представленным отделом по несовершеннолетним, он умер. Это случилось, дай бог вспомнить, год-два после его выхода из больницы.

Каллиопа подумала, что нужно проверить, какие именно документы имеются в виду.

— Почему вам захотелось разузнать? Тем более что вы уже занимались частной практикой.

— Почему? — Он посмотрел на Стэна Чана, будто предлагая тому ответить на вопрос Каллиопы. Стэн ответил ничего не выражающим взглядом. — Потому что парень был необычный, наверное. У меня было чувство, что я открыл новый вид животного. Вы, возможно, сдадите его в зоологическое общество, но время от времени будете приходить, чтобы посмотреть на чудо природы.

— Объясните, пожалуйста. — Она положила полпакетика сахара в чай, потом решила предаться излишествам и высыпала остальное.

Доктор Данней поморгал глазами. Он затруднялся с ответом.

— Ну, в общем… Я многое повидал, работая в больнице, детектив. Большинство детей, которых я лечил, — и не забывайте, это дети с серьезными проблемами — делились на две категории. Некоторых из них раздавила жестокость воспитателей, и они никогда не будут нормальными членами общества. У них отсутствовали главные компоненты личности. Вторая категория — те, чье детство было чуть менее мучительным или они были крепче или умнее. У этих был шанс в жизни. Они, по крайней мере теоретически, могли жить нормальной жизнью, хотя мало кому из них такое удавалось.

— А Джон Вулгару подходил к одной из этих категорий?

— Нет, он не вписывался ни в одну. Это меня и заинтересовало. Ему выпало самое ужасное детство, какое можно вообразить, детектив. Мать была проституткой, психически неуравновешенная, наркоманка и пьяница. У нее были грубые, жестокие клиенты, которые мучили мальчишку. Он рано попал в исправительные учреждения. Там его били и насиловали, Создались все условия для самой дикой социопатии. Но в нем было еще кое-что. Он был умен, видит бог, очень умен. — Принесли ужин, но доктор долго к нему не притрагивался. — Джон легко прошел все стандартные тесты на умственные способности, которые я давал ему, и хотя он не все понимал, но умел прекрасно контролировать поведение людей. Обычно социопатическая личность понимает людей настолько, что может ими манипулировать, но у Джона было что-то большее, что я бы назвал умением сопереживать, однако это идет вразрез с социопатией — это абсолютное противоречие. Я полагаю, это было одно из проявлений его ума.

— Сэндифер, садовник, сказал, что он был ужасен.

— Да, был! Даже когда Джон решал задачки на логику, которые я давал ему, он делал это не потому, что ему нравилось или он хотел произвести на меня впечатление. Он решал задачки потому, что мог это делать. Вы понимаете, что я имею в виду? Это как у художника или вундеркинда в математике — ему были нужны демонстрации.

— И что же здесь страшного? — Каллиопа строго посмотрела на Стэна, который начал строить на столе маленький домик из зубочисток.

— Потому что ему было наплевать на всех и вся. Ну, не совсем так, но я скоро к этому вернусь. Джон Вулгару никогда никого не любил. Когда же он снисходил до каких-то чувств, это чувство было — полное презрение. К тому же у него была отменная реакция, как у спортсмена, хотя он не был развит физически. Он обычно смотрел на меня через стол, и я чувствовал, что, если ему вздумается, он сломает мне шею прежде, чем я смогу пошевелиться. Единственное, что его останавливало, — это неприятные последствия — наказание, потеря привилегий, — а я ведь не сделал ему ничего плохого. Но сидеть напротив человека, у которого мозги острее и быстрее твоих собственных, да еще зная, что ему может заблагорассудиться убить тебя, а он знает, что ты знаешь, и его это забавляет, — это не похоже на работу с человеческим существом, даже нездоровым, к каким я привык. Это было похоже на изучение хищника-пришельца.

У Каллиопы снова участился пульс. Это должен быть убийца Полли. На самом ли деле он умер? Ради благополучия общества ей следовало на это надеяться, хотя дело будет трудно закрыть и удовлетворения от проделанной работы тут не получишь.

— Вы все это записывали в досье? — спросила она.

— Да, конечно. Но большая часть записей находится в досье в больнице, возможно, что-то есть в моем личном архиве дома.

— Мы были бы вам очень признательны, если бы вы смогли посмотреть.

У нее появилось чувство, что это — прорыв, хотя она не поняла почему. Кому-то удалось потерять все записи о Джоне Вулгару, даже если это была случайность, стоило попытаться на них взглянуть.

— Просто из любопытства — он проявлял интерес к мифологии? К местным легендам?

Доктор Данией сощурил глаза и хихикнул, но невесело:

— Странно, что вы об этом спросили.

Угрюмая официантка швырнула на стол старомодный поднос с их счетом. Старик молча начал хлопать по карманам, потом с трудом вытащил бумажник.

— Наверное, мне следует сходить домой, — сказал он. — В том случае, если вы хотите посмотреть записи.

Он открыл бумажник и изучил его содержимое. Каллиопа поняла намек.

— Позвольте, мы заплатим, доктор. Мы очень благодарны вам за помощь.

Эти деньги ей не вернут, так что она платила своими. Каллиопа посмотрела на Стэна, но шансы на то, что он заплатит часть, были ничтожны.

— Мило, очень мило. — Доктор Данией махнул официантке и заказал десерт и кофе.

Когда официантка прекратила вращать глазами, выражая недовольство, что ей помешали, и отошла, старик откинулся на стуле и расплылся в улыбке.

— В самом деле очень мило. Так на чем я остановился?

— На местных мифах.

— Ах да. Вы сказали «интересовался». Нет, он ими не интересовался. Он считал их пустой тратой времени.

Каллиопе пришлось приложить усилие, чтобы не показать разочарование. Она ожидала, что Данней вытащит последнего кролика из мешка, но внутри оказалась только подкладка.

— Причина в том, что его мать говорила об этом без конца. Так он мне сказал по крайней мере. Ее мать — его бабушка, которую он никогда не видел, — была почтенной старушкой и сказительницей. И хотя мать Вулгару сбежала из дома в Карнс, она не забыла старых сказок. Он разозлился, когда я его спросил про сказки. Они ассоциировались у него с матерью. И я перестал спрашивать.

Каллиопа придвинулась к доктору. Все-таки есть! Она знала, что обнаружит что-нибудь. В этот момент она была готова спорить на что угодно, что обнаружила убийцу Полли Мерапануи.

— Я уже говорил, что Джону было наплевать на все и всех, — продолжил старик. — Но это не совсем так. Отрицательные эмоции — тоже эмоции, а он ненавидел мать. Думаю, если бы она была жива, он бы убил ее, но она умерла, когда он был еще маленьким и жил в приемной семье. Передозировка наркотика. Неудивительно. Он звал ее «сказочная ведьма».

• Предыдущая
• 54/180
• Следующая