Гора из черного стекла - Уильямс Тэд - Страница 106

• Предыдущая
• 106/180
• Следующая

Его рука, ласково поглаживающая ее запястье, вдруг сжалась. Она вскрикнула больше от удивления, чем от боли.

— Мой господин, ты делаешь мне больно!

— Что это за песня?

— Песня?

— Ты пела. Что это? Спой еще раз погромче.

Ее глаза расширились от испуга, она сглотнула.

— Но я не пела…

Он ударил ее по лицу, голова откинулась назад.

— Пой!

Она запела, запинаясь, на щеках поблескивали слезы:

Ангел меня коснулся, ангел меня коснулся, Река омыла, и я — чиста…

Она замолкла.

— Вот и все, мой господин, дальше я не помню. Почему ты разгневался?

— Где ты ее слышала?

Исис покачала головой:

— Я… я не знаю. Это всего лишь песня, такие поют мои служанки, миленький мотив. Просто слова пришли мне в голову…

Охваченный злостью и ужасом, он снова ударил ее, она упала с кушетки на пол, а молчаливые слуги продолжали обмахивать их опахалами, не меняя ритма. Листья двигались вверх-вниз. Исис смотрела на него с пола глазами, полными ужаса. Он никогда не видел ее такой, и огорчился почти так же сильно, как от песни.

— Откуда ты можешь ее знать? — ярился он. — Откуда ты ее знаешь? Ты даже не входишь в систему Грааля — ты существуешь самостоятельно, ни у кого нет к тебе доступа. Это невозможно! — Он встал, возвышаясь над ней.

— Кто прикасался к тебе? Ты меня предала? Рассказала им все мои секреты?

— Я не понимаю твоих слов, — беспомощно плакала Исис. — Я — твоя, только твоя, муж мой!

Он свалился на нее и бил, пока она не потеряла сознание, но и тогда ее молчание только распаляло его. Его охватил черный ужас, будто распахнулась дверь в никуда, и его туда затягивает. Дух возмездия его детства поджидал с другой стороны — неотвратимый мистер Джинго, насмехающийся над ним. Жонглер избивал ее до тех пор, пока она не превратилась в кучку тряпья и изломанных конечностей. Потом он покинул ее жилище, чтобы отправиться в другие миры своей искусственной вселенной, но все они казались теперь подозрительными и не приносили облегчения.

В каменной комнате наступила тишина. Бесстрастные слуги продолжали поднимать и опускать опахала над распростертой на полу безжизненной фигурой.

— Никогда бы не поверил, что твой брат даст тебе машину, — сказал Джозеф, когда они вышли от Гилберта. Всю дорогу от дома Слона братья переругивались. Джозефа все это так достало, что он даже не встревал, хотя считал, что машина настолько уродлива и стара, что ее давно пора заменить на что-нибудь хоть чуть-чуть получше. Странно, что в такой большой и неуклюжей машине не было места для длинных ног Джозефа.

— Я скинул ему часть его долга, — мрачно пояснил Дель Рей. — Он мне должен. В Дракенсберг поездом не доедешь, по крайней мере в ту часть гор.

— Можно было взять напрокат что-нибудь получше. У тебя ведь есть кредитная карточка?

Рени забрала кредитку Джозефа, что сильно уязвило его. Но она поставила ультиматум — раз она должна кормить семью и оплачивать счета, она не собирается тратиться на выпивку для его, как она называла, «ленивых пьяниц-друзей».

— Нет, я не могу взять машину напрокат, — .отрезал Дель Рей. — Все мои карточки аннулированы. Не знаю, кто это сделал, может, Долли, а может те типы, что гонялись за мной. У меня ничего нет, черт бы все подрал! Я потерял работу, дом…

Он замолчал, сердитое выражение лица сильно старило его. Джозеф почувствовал мрачную радость.

Они выехали на шоссе номер три и благополучно влились в поток транспорта. Дождевые тучи ушли, и небо очистилось. Джозеф не видел того черного фургона, вообще ни одного фургона, все машины рядом с ними были легковыми, кроме нескольких длинных грузовиков. Он слегка расслабился. Как раз настолько, чтобы снова почувствовать потребность выпить. Джозеф поискал музыку на приемнике и нашел программу танцевальной музыки. Поспорив с Дель Реем насчет громкости, он наконец откинулся в кресле.

— Почему ты порвал с Рени? — поинтересовался он. Дель Рей посмотрел на него и не ответил.

— Или это она тебя оставила? — с ухмылкой спросил Джозеф. — Тогда ведь у тебя не было таких хороших костюмов.

— Теперь у меня опять их нет, — Дель Рей глянул на свои мятые брюки, потемневшие на коленях и заляпанные грязью. — Я с ней порвал. Я ее оставил. — Он сердито посмотрел на Джозефа: — А тебе-то что, ты меня никогда не любил.

Джозеф кивнул, он был вполне доволен.

— Не любил, ты прав.

Дель Рей явно хотел сказать что-то нелицеприятное, но не стал. Он снова заговорил, как бы обращаясь к третьему собеседнику, который может ему посочувствовать:

— Честно говоря, я не знаю, почему мы разошлись. То есть все было правильно, так это казалось. Мне думается, что… Я просто… Я еще не созрел тогда для семейной жизни.

— О чем ты говоришь? — покосился на него Джозеф. — Никакой семьи она не хотела. Она хотела учить в университете всю эту дребедень.

— У нее был ребенок или все равно что был. Я не хотел быть отцом.

— Ребенок? — Джозеф весь напрягся. — О чем ты говоришь? У моей Рени не было детей!

Но внутренний голос всполошился:

«Может, ты все просмотрел? Сколько времени прошло со смерти ее мамы, сколько времени ты пил беспробудно?»

— Сам мог догадаться, — пояснил Дель Рей. — Я говорю о твоем сыне Стивене, брате Рени.

— Что за чушь?

— Рени была все равно что его мать. Чаше всего тебя не было дома. Она одна его воспитывала, как своего ребенка. Вот к этому я не был готов — завести сына, когда я сам был еще мальчишкой. Я испугался.

Джозеф расслабился.

— А, это Стивен. Ты имел в виду Стивена.

— Да, — сказал Джозеф саркастически. — Просто Стивена.

Джозеф смотрел на холмы, проплывающие мимо, пригороды Дурбана были для него как другой континент, он мог лишь догадываться, как люди здесь живут. Все верно. Рени пыталась заменить Стивену мать. Ну и что, такова женская натура. Джозеф здесь ни при чем, Он должен был зарабатывать деньги, чтобы у детей была еда. А когда он не смог больше работать, разве он в том виноват?

Он вздрогнул, вспомнив Стивена на больничной койке — бледная тень под пластиковым тентом. Джозеф наклонился вперед и снова начал бесцельно крутить приемник. Он не мог поверить, что это тот самый мальчик, который залез на дерево и Порт Элизабет и ни за что не хотел слезать, пока не найдет обезьянье гнездо. Легче думать, что это два разных ребенка — настоящий Стивен и мерзкий самозванец в кровати, свернувшийся, как дохлое насекомое.

Когда его жена Ивонна лежала в ожоговой палате и ее глаза постепенно гасли, он так хотел найти способ и отправиться за ней, чтобы вернуть ее в мир. Ему казалось, что он смог бы сделать абсолютно все, рискнуть всем, вытерпеть любую боль, чтобы найти ее и вернуть. Но он ничего не мог сделать, и эта боль была самой страшной, страшнее, чем он мог вообразить. Пить? Если бы в океане было вино вместо воды, он бы выпил его весь от берега до берега, чтобы ушла эта боль.

А разве Рени не делает это же — она отправилась за Стивеном, чтобы найти его и вернуть, хотя надежда очень мала?

Когда они обогнали грузовик и выехали на другую полосу, утреннее солнце ослепило его, у Джозефа закружилась голова. Подумать только, сколько в ней любви, выросшей из печали, ее зеленые побеги бегут вверх по старому ветхому стволу. Будто его тайные мысли у постели умирающей жены каким-то чудом передались Рени без слов. Это была тайна, великая и ужасная тайна.

Джозеф молчал довольно долго, что очень устраивало Дель Рея. Из приемника доносилась живая ритмичная музыка, как раз, чтобы отогнать заботы. Дурбан исчез позади, скрывшись в предвечернем тумане.

Они подождали две минуты после того, как старенький седан Гилберта отъехал от склада, и вышли из черного фургона.

Три человека — два черных и один белый, очень проворные. Один засунул карту в щель входной двери, игнорируя контроль руки. Они молча поднялись по лестнице. Им понадобилось несколько минут, чтобы найти дверь офиса Слона.

Черный приклеил сосуд в форме молотка к двери прямо над ручкой, все трое отступили. Взрыв направленного действия сжег электронный замок, но им пришлось дважды наваливаться на дверь, прежде чем она распахнулась.

• Предыдущая
• 106/180
• Следующая