Башня Зеленого Ангела - Уильямс Тэд - Страница 30
- Предыдущая
- 30/133
- Следующая
— Да. Он сказал, что это древние туннели гномов. Саймон вышел по ним из замка, так что я подумала, что таким образом смогу попасть туда, и меня никто не поймает.
— Это не исключительно туннели, — Бинабик смотрел на хитросплетение линий на шкуре. — Под Хейхолтом местополагался древний замок ситхи, и он был очень огромной величины. — Он прищурился. — Эти карты, они не очень легкие для того, чтобы читать их.
— Я не знала, что это значит, и на всякий случай скопировала все, даже маленькие заметки на полях и внизу, — скромно сказала Мириамель. — Я только знаю, что это та самая карта, потому что спрашивала отца Стренгъярда. — Она почувствовала внезапный укол страха. — Это ведь действительно правильная карта?
Бинабик медленно кивнул. Темная прядь волос упала ему на лоб.
— Они, с несомненностью, выглядят с великой похожестью. Видите, вот то, что вы именовываете Кинслагом, — он показал на большой полумесяц у верхнего края карты. — А это имеет должность быть Свертклифом, который как раз сейчас мы имеем под собой.
Мириамель наклонилась, пристально следя за маленьким пальцем Бинабика. Мгновением позже она почувствовала волну грусти.
— Если это именно то место, где мы находимся, там, куда провалился Саймон, туннелей нет.
— Возможно. — Голос Бинабика звучал не очень уверенно. — Но карты и чертежи имеют свой собственный срок изготовления, Мириамель. Имеет возможность, что другие туннели были сделаны после рисования этой карты.
— Элисия, Мать Милосердия, я надеюсь, что это так.
— Итак, где это Саймон выходил из подземельности? — спросил Бинабик. — Имею воспоминание, что это бывало…
— На кладбище, с внешней стороны стен Эрчестера, — закончила за него Мириамель. — Я видела его там, но он убежал, когда я позвала, — думал, что я привидение.
— В этом месте имеет окончание большое количество туннелей, но они были строены за много лет до Эрчестера. Я питаю сомнение, что эти отметины пребывают в сохранности. — Он поднял глаза па вернувшуюся с охоты Кантаку, ее мохнатая морда была покрыта жемчужинками дождевых капель.
— Мне кажется, я знаю, где он должен был выйти, — сказала Мириамель. — Во всяком случае, мы могли бы это проверить.
— Вы имеете справедливость. — Бинабик потянулся. — Теперь еще одну ночь мы имеем должность проводить в этом месте. Завтра будем спускаться вниз, к лошадям.
— Надеюсь, им хватило корма. Мы не собирались оставлять их так надолго.
— Могу приносить вам обещание, что, если они заканчивали с травой, следующим блюдом будут веревки. Которые оказывают им привязательство. Лошади не станут испытывать страдания от ненаходимости пищи, но мы можем обнаружить ненаходимость лошадей.
Мириамель пожала плечами.
— Как ты говоришь, мы ничего не можем сделать, пока не доберемся туда.
— Я говариваю это, потому что в этом есть великая правдивость, — мрачно ответил Бинабик.
Рейчел Дракон знала, что она найдет, но это не смягчило удара. Вот уже восьмой день подряд еда и вода, которые она ставила в нишу, оставались нетронутыми. Вознеся грустную молитву о терпении к святой Риаппе, она собрала все, что могло испортиться, и уложила в свою сумку. Это маленькое яблочко и кусочек черствеющего хлеба она съест сегодня вечером. Рейчел заменила отвергнутую еду на свежую, потом приподняла крышку на миске с водой, чтобы убедиться, что она все еще пригодна для питья.
Она нахмурилась. Где этот несчастный Гутвульф? Она ненавидела саму мысль о том, как этот слепой бродит в темноте, не в силах найти путь к пище, которой она его снабжала. Она была уже почти готова пойти искать его — даже заходила немного дальше, чем обычно, последние несколько дней, — но понимала, что это может плохо кончиться. Чем глубже она забиралась, тем больше была вероятность ударить голову или свалиться в какую-нибудь дыру. Тогда она будет беспомощной. Она может беспокоиться о слепом Гутвульфе, но старая Рейчел не интересует никого.
Эти мысли заставили ее нахмуриться еще больше. Все это может случиться как с ней, так и с Гутвульфом, Может быть, он лежит, раненый, всего в нескольких ярдах отсюда. Мысль о том, что кто-то нуждается в ее заботе, а она ничем не может помочь, зудела, как назойливое насекомое. Когда-то она была главой всех замковых слуг, своего рода королевой; теперь она не в состоянии помочь даже одному несчастному сумасшедшему слепцу.
Рейчел перекинула через плечо узелок и заковыляла к своему тайному убежищу.
Когда она приподняла тяжелый гобелен и дверь повернулась на хорошо смазанных петлях, Рейчел зажгла фонарь и огляделась.
В некотором роде ее одиночество было почти отдыхом: комнатка была такая маленькая, что ее легко было содержать в чистоте, и, поскольку только она приходила сюда, все всегда было в полном порядке.
Рейчел поставила лампу на табуретку, служившую ей столом, и, постанывая, подтянула к ней кресло. Сегодня было особенно сыро, и ее суставы ныли. Ей не так уж хотелось шить, но больше делать было нечего, и оставался еще по меньшей мере час до того времени, когда она ляжет в постель. Рейчел строго следовала обычному распорядку. Она всегда вставала за несколько мгновений до звука рога, возвещавшего, что ночные часовые сдают пост утренней страже, но в эти дни только утренние путешествия наверх за водой как-то связывали ее с внешним миром. Она не хотела, чтобы оборвалась тоненькая нить, соединяющая ее с прежней жизнью, и поэтому она будет шить, вне зависимости от того, болят ее пальцы или нет.
Она достала нож и разрезала яблоко на маленькие кусочки. Рейчел ела очень осторожно, но когда она закончила, ее зубы и десны болели, так что ей пришлось размочить горбушку хлеба в чашке с водой, прежде чем съесть. Рейчел поморщилась. Все сегодня болело. Надвигалась буря, в этом не было сомнений — ее кости сказали достаточно ясно. Это было несправедливо. На прошлой неделе было всего несколько дней, когда из окна наверху она видела солнце, а теперь не будет и этого.
Рейчел обнаружила, что ее шитье продвигается слишком медленно. Мысли ее уходили в сторону; обычно это не мешало работе, но сегодня паузы между стежками затягивались.
Что было бы, если бы не Прейратс? — думала она.
Возможно, Элиас не стал бы таким замечательным королем, каким был его святой отец, но он обладал силой, умом и решительностью. Может быть, он перерос бы свою грубость и дурную компанию. Замок оставался бы под ее управлением, длинные столы и белоснежные скатерти, флагштоки, отмытые до блеска, горничные работали бы усердно — под строгим присмотром Рейчел все работают усердно — ну, или почти все…
Да, Саймон. Если бы красный священник не явился, чтобы отравить их жизнь, Саймон все еще был бы здесь. Может быть, теперь он наконец нашел бы себе подходящую работу. Он стал бы больше — о, они так быстро растут в этом возрасте, — может быть, у него появилась бы борода, хотя и трудно было вообразить юного Саймона таким взрослым. Он приходил бы иногда навестить ее по вечерам, может быть, даже выпить чашечку сидра и немного поболтать. Она проследила бы, чтобы он не повзрослел слишком рано и не попал в лапы какой-нибудь девицы особого сорта — не дело позволять мальчишке совсем отбиваться от рук.
Что-то мокрое упало ей на ладонь. Она вздрогнула.
Плачешь? Ты что, плачешь, старая дура? Об этом отвратительном мальчишке? — Она сердито мотнула головой. Что ж, он теперь в лучших руках, чем твои, и слезы не вернут его.
И все-таки странно было бы посмотреть на него повзрослевшего, но все еще улыбающегося той же нахальной улыбкой.
Рейчел недовольно отложила шитье. Если она все равно не шьет, нечего и пытаться. Она найдет какую-нибудь другую работу, вместо того чтобы сидеть, хлюпать носом и мечтать, глядя в огонь, как какая-нибудь древняя старая карга. Она еще жива, и работа для нее найдется.
Кое-кому она действительно нужна. Расхаживая взад и вперед по маленькой комнатке и стараясь не обращать внимания на ноющую боль в суставах, Рейчел решила, что она все-таки должна пойти поискать графа Гутвульфа. Она будет очень осторожна и постарается не слишком рисковать, но это ее эйдонитский долг: выяснить, не случилось ли чего с беднягой, не заболел ли он.
- Предыдущая
- 30/133
- Следующая
