Охотник - Бодров Виталий Витальевич - Страница 55

– Вроде бы, – отвечает неопределенно. – Зажмурь плотнее, я сейчас повязку сниму.

Зажмуриваюсь посильнее, боли это не вызывает, что обнадеживает.

– Открывай, но осторожно. Чуть почувствуешь боль, сразу зажмуривай, – командует Дон.

Чуть приоткрываю глаза и сразу зажмуриваю. Не потому, что больно, свет слишком ярок, режет. Да наплевать, главное – вижу! Снова вижу!

– Больно? – с тревогой спрашивает эльф. Смотри-ка, волнуется, переживает!

– Ярко, – отвечаю я и приоткрываю один глаз. Совсем чуть-чуть.

Вторая попытка проходит успешно, свет уже не слепит. Осторожно. Не торопясь, давая время привыкнуть, я открываю глаза.

Боги мои, духи предков! Спасибо, что не дали ослепнуть! И отдельное спасибо…

– Я твой должник. На всю жизнь, – проникновенно говорю эльфу.

– Не зря вы, эльфы, считаетесь лучшими в мире целителями, – с уважением говорит господин Излон.

Дон хохочет.

– Вы тоже ничего не поняли? А еще маги! Я его вовсе не лечил.

– Как же? А мазь?

– Обычная противовоспалительная мазь. – Эльф просто захлебывается смехом. – Сами посудите, лечебную для глаз – ее же не один час делать. А ингредиенты? Где я их в Руине найду? Или вы думаете, я с собой лекарства на все случаи жизни таскаю?

– Но как же тогда?.. – Я ничего уже не понимаю.

– Как-как… дуэльный пояс, забыл? Он-то тебя и вылечил.

– Так я и знал, что все вы, остроухие, шарлатаны! – радостно ухмыляюсь я. – А туману напустил, Релли вон поучал, как ученицу шкодливую.

– Правильно поучал, между прочим, – серьезно говорит эльф. – Больной должен верить в то, что исцелится непременно. Тогда его организм сам себя лечит, при минимальной помощи со стороны. Дуэльный пояс тоже не панацея. Если б я тебя соответствующим образом не настроил, излечение длилось бы куда дольше.

– А сказать, что пояс сам все залечит, нельзя было?

– Можно, – соглашается Дон. – А ты во что больше веришь – в свойства какого-то сомнительного древнего пояса или в целебную магию эльфов?

Возразить нечего. Способности эльфов-целителей в веках прославлены, как в них не верить? А пояс я вчера нашел (или позавчера уже?), правда, и он мне помог преизрядно.

– Твоя взяла, – говорю со вздохом. – Подниматься-то мне можно, шарлатан?

– Ноги не сломаны – значит, можно, – радует меня Дон.

Поднимаюсь, ощупываю себя с ног до головы. На лице не вижу, а на руках кожа вполне прилично выглядит, будто на солнце сильно обгорел. А огнебой, оказывается, мой – страшная штука! Жаль, стрел не осталось никаких. И стрелятель потерял…

– Стрелами не поделишься? – спрашиваю у эльфа без особой надежды.

Тот показывает чисто человеческую фигу, но крутит ей перед моим носом исключительно по-эльфийски. То есть не влево-вправо, а вверх-вниз.

– Жадина, – говорю безнадежно.

– Мои возьми, – неожиданно предлагает Медвежонок. – Мне все равно топором сподручнее.

Это точно. Из лука он выстрелить почти никогда не успевает, зато как топором пойдет крутить, отойди-подвинься! А не отойдешь или, там, не подвинешься, сам виноват. Медвежонок как в раж войдет, на такие мелочи, как свой-чужой, внимания не обращает. Кого топором достал, тот и чужой.

– Это дело! – радуюсь я от всей души. – А то словно голый… перед дамой даже неловко!

Стрел у Медвежонка в избытке, только простые все, не умеет малец заговоры накладывать. Точнее, умеет, но другие. У нас ведь места такие – без наговоров долго не проживешь, каждый ребенок хоть мелочь, а умеет.

Довольный, оглядываюсь по сторонам и почти сразу замечаю стрелятель. Лежит себе, за камнем спрятавшись, меня ждет. Иди-ка за пояс, дружище, все лучше, чем на дороге валяться.

– Ну идем? – спрашиваю.

– Мы пришли уже, – хмыкает Релли. – Вот они, Золотые Ворота, любуйся.

В любом уважающем себя городе есть Золотые Ворота. Даже у нас в деревне имеются. Нет, на самом деле они деревянные, но традиция есть традиция, одни ворота непременно должны называться Золотыми.

Эти не просто называются, они в самом деле сделаны из золота. Во всяком случае, из чего-то, на золото донельзя похожего. Я же не золотых дел мастер, чтобы точно определить.

– Вход в Золотой город, – говорит Релли. – В самое сердце королевства. За этими стенами – Перводворец, башня Мудрости…

– Сад Тысячи Древ, – вздыхает эльф ностальгически.

– А как войти туда, я не знаю, – честно признается Релли.

– До Потопа через Золотые Ворота можно было пройти, лишь имея королевское приглашение, – вставляет слово господин Излон.

– И вы его взять конечно же забыли? – догадываюсь я.

– Именно. – На господина мага больно смотреть. – Спешка проклятая! И ведь знал все, вот что самое обидное!

– Да, промахнулись, – соглашается Релли. – Но отчаиваться не стоит, что-нибудь обязательно придумаем. Геррам ведь ворот тоже не миновать, в Золотой город иначе не попасть. Улицы Алирока сюда не доходят, здесь свой подземный комплекс… а стены под заклятием, до сих пор держится.

– Знаменитая людская рассеянность, – язвительно говорит Дон, и я сразу понимаю, что нам сейчас будут утирать нос. – К счастью, светлейший князь предвидел это. Потому и отправил с вами именно меня.

– Ты можешь открыть ворота? – оживляется господин Излон. – Или сломать стену? Но это невозможно, чары слишком сильны до сих пор…

– Ни то ни другое. – Эльф наслаждается ситуацией. – Просто у меня есть королевское приглашение. И оно до сих пор не отменено.

Все просто. Когда-то один из королей послал неизвестно зачем одному эльфу приглашение. И отменить его не удосужился, потому как не королевское это дело – такими мелочами голову забивать. А может, просто умер, с королями и такое случается.

– Со спутниками? – деловито уточняет Релли.

Вопрос не праздный, если пройти сможет только один эльф, нам это ничего не дает.

– Разумеется, – эльф удивленно пожимает плечами, – а как же иначе?

Действительно. С чего это эльф к королю в одиночку пойдет? А родня как же, ее тоже надо кормить, развлекать…

– Спутников, разумеется, не более семерых? – уточняю я.

Число семь у эльфов не то чтобы священно, но уважают они его крепко.

– Угадал. – Дон улыбается так снисходительно, что мне хочется разок ему врезать. Самодовольство в эльфах меня всегда раздражало.

– Тогда пошли, – резко обрывает разговор Релли.

Дон подходит к воротам, мы – за его спиной. Золотые створки безгласны и недвижимы.

– Я прибыл по приглашению короля и требую прохода! – громко говорит эльф.

Мгновение, другое ничего не происходит, затем створки медленно, неохотно начинают открываться. Без скрипа и скрежета, с каким-то гудением.

– Пришли! – благоговейно выдыхает господин Излон. – Золотой город!

С первых же шагов ясно, почему его так назвали.

Нет, из золота здесь только ворота, но… «золото» – это ведь не только металл или цвет. Золотом порой называют что-то прекрасное, уникальное. И в этом смысле сердце Руины действительно золотое.

Дворцы… храмы… башни… голова идет кругом, пока не натыкаемся на кусок Злого леса.

– Назад! – кричу, срывая горло, и огнегад промахивается по отшатнувшемуся господину Излону. А откуда-то из глубины с топотом несется бронетуша…

Ох, как пригодился бы сейчас огнебой! Но ни на одной стреле нет наговоров, выпускаю обычную – удачно. Стрела с хлюпаньем уходит в глаз твари. Разумеется, бронетушу этим не остановишь, одного глаза ей более чем достаточно, чтобы нас всех прикончить, места немного, то, что мы быстрее, сейчас значения не имеет.

Зато мы не в Злом лесу, а в Руине. И магия здесь работает, как ей и положено. Земля под ногами твари становится вдруг жидкой, бронетуша проваливается по самые ноздри, бешено барахтается в сразу же начавшей густеть почве. Релли смотрит на тварь с легким любопытством, как на букашку непонятную. В этаком раздумье – вредная или не очень? Прибить или пусть живет?

Бронетуше везет, девушка отворачивается от твари и продолжает путь.