Выбери любимый жанр

Метаморфозы вампиров-2 - Уилсон Колин Генри - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Колин Генри Уилсон

Метаморфозы вампиров-2

— Какие еще возражения? — спросил Крайски на удивление ровным голосом.

— Я думаю, доктор Карлсен понимает.

— Ты понимаешь? — покосился Крайски.

— Я вижу, — сказал Карлсен, — он в нем разуверился.

— Почему? — голос у Крайски, хотя и ровный, выдавал любопытство.

Монах промолчал, и ответил за него Карлсен.

— Потому что секс основан на некоей незрелости. Мужчины и женщины считают, что желанны друг другу, потому что представляют друг для друга своеобразный вызов, где одолевается конкретная личность.

Крайски перевел взгляд на Мэдаха.

— Правда, — отреагировал тот. — Секс — это желание вторгнуться во внутреннюю сущность другого человека. То же, можно сказать, влечение, по которому взломщика тянет на взлом. Иными словами, по сути это влечение преступно.

Крайски лишь недоуменно покачал головой.

— Что в нем преступного? Ваши что, этим друг другу как-то вредят?

— Нет, не вредят, — согласился монах. — Но зачем они хотят заниматься любовью? Тот же импульс, по которому шаловливые ребятишки играют в сексуальные игры.

— По-твоему что, весь секс преступен?

— По сути, да.

Крайски растерянно развел руками.

— Для меня твои слова такой абсурд, что ни в какие рамки не вписываются. Ты рассуждаешь, как какой-нибудь замшелый кальвинист.

Мэдах лишь возвел брови. Карлсен понимал, почему он предпочитает в ответ молчать. Непонимание такое кромешное, что нет смысла чего-то доказывать.

Прерывая затянувшуюся паузу, Крайски спросил:

— Ну ладно, даже если, по-твоему, секс — это безнравственно, почему ты все-таки желаешь себе человеческого обличья? Объясни.

— Я думал, что как раз этим сейчас и занимался.

— У нас на Земле секс тоже существует, — напомнил Карлсен.

— Но вы не выбрали его решением эволюционной проблемы.

— А эвату, что ли, да?

— Это и есть главный аргумент моей книги. Наши предки уяснили, что секс может повышать интенсивность сознания. Этот проблеск они развили с помощью логики, неотъемлемой частью своего толанского наследия. — Он словно цитировал по памяти. — Результат, как видим, был, безусловно, замечательный. Но в основе своей ошибочный. Ошибка лежала в предположении, что секс сам по себе может выводить ум к новым высотам озарения и духа. Они проигнорировали тот факт, что половое влечение основано на запретности, которая в свою очередь исходит от незрелости. Иными словами, наши предки на перекрестке эволюции свернули не туда.

— И возвращаться теперь поздно? — заключил Карлсен.

— Возможно, и нет. Но вы же видите, что это бесконечно сложно. Для моих сородичей-криспиян секс не просто главное удовольствие — это еще и их религия. Что мне, по-вашему — начать движение за запрет секса и разрушение храма Саграйи? До добра это не доведет. Да и чем им это заменить? Что им ежедневно прикажете делать в час Саграйи?

— Но если вы видите, в чем здесь ошибка… — начал Карлсен. Мэдах с неожиданным норовом тряхнул головой.

— Даже я не вижу возможности низложить культ Саграйи. Что ни сутки, то в полдень меня, как и всех, разбирает вожделение. Каждый день я гляжу на свою красотку-библиотекаршу и жадно ею насыщаюсь. И в Солярий когда иду и смотрю на женщин, то в голове одна мысль: чтобы час Саграйи длился месяц, чтоб я успел овладеть ими всеми — подряд, одну за другой. Пусть это меня погубит, но пыл такой неодолимый, что умереть я бы хотел за любовным актом. В этом городе есть отдельные мужчины, побывавшие действительно со всеми женщинами, и женщины, перебывавшие со всеми мужчинами. Сограждане их очень высоко чтят за такое рвение в служении Саграйе. Здесь это считается буквально святостью.

Он смолк, и Карлсен вдруг осознал глубину его страданья. Вот почему, оказывается, Мэдаху по нраву выдавать себя за монаха и рядиться в коричневую сутану: это единственный способ выразить протест. Он считает себя аддиктом, безнадежно порабощенным наркотиком похоти.

Эти слова открыли и кое-что еще. Теперь ясно, чем занимался монах, сидя в храме у статуи Саграйи: возносил молитву. Эмоциональный ее осадок все еще гнездился в его мозгу, точно как неловкость от скрюченной позы сказывалась в коленях и голенях.

— Теперь-то ясно, почему мне нравится в человеческом теле? — воскликнул Мэдах.

Карлсен кивнул. Обуревающие сейчас чувства и откровения были так сильны, что трудно было говорить.

— Вы по-прежнему не возражаете против того, чтобы иной раз обмениваться телами?

Карлсен кашлянул.

— Конечно же.

Мэдах медленно кивнул. Карлсен понимал, почему он молчит: размениваться на «спасибо» было бы просто ханжеством.

— Ну что, готов? — словно из иного мира раздался вдруг голос Крайски.

— Да.

— Я вас оставляю, — спохватился Мэдах.

— Мы еще встретимся, — сказал Карлсен.

— Хорошо, — монах повернулся уходить.

— Еще один только вопрос! — окликнул вдогонку Карлсен.

— Слушаю?

— У вас в книге говорится что-нибудь о подлинной цели эволюции?

— Да. Я утверждаю: «Сознание должно контролироваться знанием ума, а не реакциями чувств».

Карлсен выжидательно молчал, но Мэдах, видимо, все, что нужно, уже сказал. Повернувшись, молча пошел, Карлсен взглядом проводил его спину, постепенно поглотившуюся теменью коридора.

— Ты понял, о чем он? — после выжидательной паузы поинтересовался Крайски.

— Безусловно. А ты?

Крайски, поколебавшись, пожал плечами.

— Похоже, понял. Только я вижу, вы оба с ним… ошибаетесь. (Наверняка хотел сказать: «Вижу, что вы оба сумасшедшие»).

Карлсен промолчал.

— Ну, пойдем, — встряхнувшись, сказал Крайски. Он направился к ведущему вниз проходу, Карлсен пошел следом.

— А я понимаю, почему он это место недолюбливает, — гулко докатился откуда-то спереди голос Крайски. — Я сам его терпеть не могу.

Порода под ногами была металлически гладкая, хотя стены по бокам покрывала сеть трещин и впадин. В жмущейся по стенам полутемени они прошли примерно сотню ярдов, после этого туннель взял вправо и они очутились в огромной пещере, залитой ровным свечением желтых кристаллов. Где-то на расстоянии смутно рокотало — похоже, бурный поток или водопад. Холодный сквозняк, казалось, веял в лицо откуда-то снизу. Своды такие высокие, что и не разглядишь.

Идущий снизу сквозняк, между тем, все усиливался. Карлсен передвигался медленно, осторожно, чувствуя где-то впереди приближение пропасти. Расстояние от стен было уже такое, что и рук толком не видно, а полупрозрачного Крайски и подавно. Так что, облегчение наступило, когда впереди очертились две заостренных башенки — Карлсен сразу понял, что передатчики. По размеру они были гораздо крупнее тех, что на берегу Ригеля, но с виду похожи.

Он зябко передернул плечами: руки-ноги от холода свело как каменные, трудно даже ступать. Ветер из по-прежнему неразличимой бездны тоже действовал на нервы. Звонкий шелест воды в ее пучине слышался теперь предельно ясно: сила течения, судя по всему, колоссальная.

Что-то шевельнулось (Карлсен невольно вздрогнул). Оказывается, всего лишь дверь башенки, бесшумно распахнувшаяся впереди. Ступив внутрь, он оказался среди усеянных серебристыми точками стен, образующих безупречной формы цилиндр. Огоньки вокруг сновали пронырливыми светляками, опять нагнетая странную отстраенность. Хотя здесь что-то другое, не снование: «светляки», когда потрогал их пальцем, оказались вмурованы в стену. Спустя секунду дверь сзади замкнулась, прервав ровный шум воды.

Почти мгновенно тело пробрало знакомое кружение. Одновременно с тем промозглость сошла, а с нею и скованность. За облегчением, как уже бывало прежде, повлекло вверх. Секундным всплеском донесся шум воды, мгновенно канувший в такт подъему по какому-то темному туннелю или трубе. Запрокинув голову, Карлсен сумел углядеть в вышине кружок бледного света, навстречу которому несся с огромной скоростью. Через несколько секунд он вынырнул на свет, продолжая взмывать, пока внизу не простерлась плоская белая поверхность какой-то планеты. Западный ее горизонт полыхал безжалостным сиянием, оттеняя небо подобием зеленоватых сумерек. Наружу Карлсен вышел через одну из тех дыр, что впервые увидел, когда приземлялся на Криспел.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело