Золото Маккены - Уилл Генри "Генри Уилсон Аллен" - Страница 30

• Предыдущая
• 30/52
• Следующая

Пелон выдул вверх облачко дыма и сказал, что Маккенна, наверно, уже понял, что разговоры насчет восьми дней от деревушки пима до наблюдательного пункта, с которого, якобы, будет виден Снотаэй, был обыкновенной брехней мексиканца, которому просто хотелось подстраховаться, чтобы не потерять работодателей и обещанной платы. Ни одной экспедиции лишь частично снабженной лошадями, в столь короткий срок не добраться до того места, откуда до Снотаэй будет всего пять дней хода. Все это ерунда: онито с Маккенной хорошо знают истинные расстояния в этой стране.

Маккенна не возражал.

Путешествие, продолжил вожак шайки, прошло нормально, и вот компания достигла наблюдательного пункта, расположенного высоко на гребне холма между двумя горами. Оттуда хорошо просматривались две «сахарные головы»– пики, отмечающие вход в СнотаэйЛос дос пилоннилос. Но когда Кривоух вместе с Эдамсом и Брюером поднялся на седловину, белым стало не по себе. Указав на «головы», проводник сказал, что каньон лежит между ними. На это Брюер в ярости заорал, что до них не меньше двухсот миль. Мексиканец сразу же залопотал, что, мол, говорил о шести, может быть, о десяти днях пути до них. В любом случае они слишком далеко забрались в Апачленд, и уже не могли возвратиться, – мексиканец завел их далеко за точку возможного возврата. Для этого потребовалась бы еда для них и для их лошадей, а ее у них осталось с гулькин нос. К тому же хитрый Кривоух сообщил, что в Снотаэй золото в ручье размером с крупный желудь, а выше по руслу в маточной породе, не прикрытой землей, попадаются, просто обломки золотых глыб размером с индюшачье яйцо и больше. Этого белые, конечно, вынести не могли. Теперь их вел не мексиканец, а подгоняла золотая лихорадка.

Счет дням был потерян. Земля, по которой шли старатели, оказалась ужасной. Тропу пересекали каньоны и ущелья. Белые запутались и не знали, куда двигаются. Даже Эдамс, который неплохо ориентировался в Аризоне, был смущен: это Белые Горы? А может нет? Сколько потоков после ДжилаРивер они пересекли, два или больше? А второй был рекой СанФранциско, уходящей в мексиканскую пустыню? Эдамс не знал. Он хотел, как и каждый из их компании, потихоньку запомнить дорогу и, избавившись от своих товарищей, какнибудь вернуться в каньон. Но никто из них не знал эту местность и не смог бы вспомнить дорогу, по которой их вел Кривоух.

По индейской версии выходило, что белому отряду, типа группы БрюераЭдамса, ни за что не пройти весь путь до Снотаэй меньше, чем за двенадцать конных переходов. То есть последний лагерь перед входом в Золотой Каньон Эдамс сотоварищи разбили лишь на двадцать третий или двадцать четвертый день после выхода из деревушки пима.

Белых трясло от возбуждения. Они едва не свихнулись. Лихорадка проявлялась в людях самым безобразным образом. Никто не спал и все, не смыкая глаз, следили за Кривоухом, чтобы тот не дай Бог не сбежал.

Последний день путешествия навсегда остался в памяти у всех. Каждый до мельчайших деталей запоминал подходы к Снотаэй, чтобы по возвращении сразу отыскать каньон. После того, как старатели покинули лагерь, дорога начала неуклонно подниматься вверх. Все выше и выше, и выше… Прошли уровень, на котором росла опунция, мимо последних москитных кустов, гнезд горных куропаток, пересекли бездонную пасть – расселины красного известняка, раскрывшуюся в невероятном зевке. Добрались до караванной тропы, отмеченной следами фургонных колес.

– Хорошенько запомните эту дорогу, – сказал Кривоух, – не забудьте. Она ведет прямо в форт. Там есть – тьенда – магазин, где вы сможете купить все, что понадобится.

Белые решили, что он подразумевает форт Уингейт, и никто не задал ни единого вопроса.

Кривоух вел отряд весь день и после наступления темноты.

Они подозревали, что он петляет и кружит нарочно, чтобы запутать их и чтобы потом никто не смог припомнить дорогу до последнего лагеря.

Костер мексиканец зажигать не разрешил. Сказал, что в течение последних трех дней «чувствует» присутствие апачей. Так как за последнее время старатели не видели ни краснокожего, ни белого, ни даже следов конских копыт, а только вымытые дождями фургонные колеи, то упоминание о страшной опасности всех сразу отрезвило. Нервы натянулись как струны.

Но Кривоух знал, как отвести безмолвный страх. Завтра, объявил он, они войдут в Снотаэй. Прежде чем зайдет солнце, белые увидят собственными глазами и потрогают руками древние неизмеримые богатства Золотого Каньона!

Спите, спите – убаюкивал он их. Вы увидите то, чего ни один белый в своей жизни не видел и не пережил.

Остальное известно, – сказал Пелон, пожав плечами. На следующее утро Кривоух всех рано поднял, и старатели увидели, что ночевали возле руин древнего индейского поселения; мексиканец показал на остатки старой ирригационной системы асекуайас или арыков и заметил вскользь, что апачи называли это место Тыквенным Полем, указав, что несколько плетей все еще вьются по земле. Он повел отряд по узкому каньону, в некоторых местах которого всадники касались каменных стен, поднимая руки вверх.

После двух часов трудного пути они вышли на уступ, находящийся над широкой долиной, на которой черные глыбы вулканического камня перемежались с участками, покрытыми низкорослыми деревцами. В отряде все выругались в голос, потому что знали, что в местах, где лава выходит на поверхность, нет никакого золота. Через некоторое время проехали мимо пирамидального нагромождения камней, который Кривоух назвал «Апачским почтовым ящиком»и приказал накрепко запомнить его местоположение так же, как дорогу на форт и Тыквенное поле. Затем он упредил белых, сказав, что по расположению сигнальных палочек в «почтовом ящике» узнал о большом отряде апачей, побывавшем здесь три дня назад и о том, что индейцы еще вернутся. И тут же приказал посмотреть на север, – пораженные старатели увидели, что прямо на них смотрят дослоспилончиллос – две «сахарные головы», которые мексиканец впервые показал им тринадцать, одиннадцать или непонятно сколько дней назад. Он объяснил, что вершины возвышаются над каньоном Дель Оро – каньоном с золотом и отмечают конец тропы; что теперь до золота всего несколько часов езды, до золота, которое буквально валяется на земле и которым за полутра мужчина сможет нагрузить вьючную лошадь!

И снова Пелон пожал могучими плечами, как бы давая Маккенне понять, что представляет, как дело пошло дальше, ибо хорошо знаком с апачскими уловками. Но старатель предпочел лишь кивнуть головой и промолчать, потому что слушал чужую историю и не хотел вмешиваться в ход повествования. Бандит понимающе тряхнул лысиной и продолжил.

– Разумеется, – сказал он, – апачи преследовали этих идиотов по всему пути. Они не нападали, потому что Нана снисходительно относился к белым и хотел убедиться, что они, действительно, как он узнал от пима, идут в Снотаэй, а не куданибудь еще. Нана помнил Кривоуха и хотел удостовериться, что мексиканский ублюдок собирается передать белым тайну, которую ему доверили воспитавшие его индейцы. Как видишь, Нана был крайне терпеливым апачи, и даже больше – великодушным и рассудительным, потому что прекрасно знал жадность и любовь белых к желтому металлу. Но я, кажется, забегаю вперед…

Пелон пожевал сигарету и понюхал дымок, струящийся от полуденного костерка.

– Похоже, что мясо готово, – сказал полукровка, – но кофейку, чтобы хорошенько закипеть, потребуется еще несколько минут. Мы как раз успеем разобраться с этим каньоном. Он сплюнул черную от табака слюну в ладонь, растер ее, вновь установил сигарету в провале выкуренных зубов и задумчиво продолжил:

– Нана следовал за белыми все утро, пока они примерно в час дня не дошли до высокой стены, в которой находился «пуэрто», то есть вход. «Запомните это место, – услышал индеец слова Кривоуха. – Апачи называют его» Потайной Дверью «. Нана слышал эти слова, потому что с несколькими воинами залег в скалах, находящихся над пуэрто. Таким образом они хотели окончательно убедиться, что белый отряд обнаружил вход в Снотаэй и прошел сквозь потайную дверь.

• Предыдущая
• 30/52
• Следующая