Христианство и Философия - Карпунин Валерий Андреевич - Страница 40

Любовь превыше всего, она превыше всех духовных даров, — говорит апостол Павел. Путь любви — это путь превосходнейший, то есть путь, который превосходит действие всех духовных даров в том случае, если мы пользуемся этими дарами без любви, которая призвана координировать и гармонизировать использование даров.

В нашей обыденной жизни словом «любовь», как правило, обозначается чувство (эмоция). Когда, например, говорят, что Иван любит Марью, то имеют в виду определенное более или менее глубокое чувство, которое Иван испытывает к Марье. Апостол же описывает любовь не как чувство, не как эмоцию. Он показывает ее проявление в действии, говорит о том, как поступают любящие. По существу словом «любовь» апостол описывает святую жизнь, которую производит в нас полнота Святого Духа.

Подлинная любовь в нас — всегда от Духа Святого, Подлинная любовь диктует мотивы наших поступков и объяснит их. Пребывание в состоянии подлинной любви — это важнейшая характеристика зрелого христианина, характеристика святого. А к святости призваны все мы, то есть все мы призваны к любви.

Павел говорит нам, что любовь долготерпелива, милосердна, бескорыстна, правдива, исполнена надежды, вынослива, не завистлива, не горда, не эгоцентрична, то есть не ставит конкретного человека в центр забот и попечений.

Но какое время в будущем имеет в виду апостол, говоря, что тогда и пророчества упразднятся, и языки умолкнут, и знание упразднится? Конечно же, время после второго пришествия Иисуса Христа.

Любовь — это живой динамический центр, который собирает, координирует, организует и регулирует духовные дары. Любовь направляет действие духовных даров, ориентирует их действие на служение ближним во славу Господа. Можно сказать, что любовь — это необходимое и достаточное условие правильного пользования духовными дарами. Дарования бесполезны, если ими пользуются без любви.

Высший вид любви — это любовь к Богу, которая проявляется прежде всего в нашей любви к ближнему. Воз любви к Богу невозможна и подлинная любовь к ближнему. Апостол Иоанн утверждал: «Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец; Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит» (1 Ин. 4:20). Любая подлинная любовь — это, в конечном счете, любовь к Богу.

Если любовь к Богу будет руководить нами, нашим сердцем, то мы будем святыми и не сможем совершить греховного, то есть неправильного поступка. Именно поэтому святой Августин дает такую рекомендацию для повседневной жизни: «Люби Бога и делай, что хочешь».

Почему именно любовь превыше всех духовных даров? Потому что она является образом Божиим, подобием нашего Творца, ибо «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4:16).

Духовные дары временны, они действуют лишь в земном, временном мире и сохраняют свое значение лишь до второго пришествия Иисуса Христа. Когда Иисус вернется к нам, верующие обретут иные дары, которые, видимо, будут бесконечно превосходить известные нам духовные дары, о которых апостол Павел пишет в Первом послании к коринфянам: слово мудрости, знания, вера, дар исцелений, дар чудотворения, дар пророчества, дар различения духов и т. д.

О дарах же, которые верующие обретут после второго пришествия Иисуса, апостол написал такие слова: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9).

И пророчества, и знания позволяют лишь отчасти проникнуть в истину, поэтому они потеряют всякое значение, когда истина откроется нам во всей полноте и абсолютной всецелостности.

Любовь по своей природе всеобъемлюща и всепроникающая, поэтому она переживет все земное и пребудет вовеки.

В завершение скажу немного о смысле 12-го стихи из главы 13 Первого послания к коринфянам: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан». Апостол говорит: и этой жизни мы видим небесное как бы в тусклом зеркальном отражении, туманно и неопределенно, а и жизни будущего века нам дано будет узреть Бога «лицом к лицу».

Кстати, то, что в русской Библии переведено с оригинального греческого текста Послания словами: «видим как бы сквозь тусклое стекло», точнее было бы перевести словами: «видим как бы в туманном зеркале».

Что такое злорадство? Это радость чужой беде, чужой напасти, чужому горю… Злорадство — это недостойное чувство, но едва ли ошибусь, если скажу, что Все мы в той или иной степени время от времени испытываем злорадные чувства. Причем мы вполне можем испытывать эти чувства в самых, казалось бы, неподходящих обстоятельствах, например, страшно сказать, когда узнаем о смерти нашего хорошего знакомого. Подобная ситуация описана в начале повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича». Вот какими словами писатель говорит о реакции сослуживцев на смерть их сотоварища, которого все они любили.

«Иван Ильич … болел уже несколько недель; говорили, что болезнь его неизлечима. Место оставалось за ним, но было соображение о том, что в случае его смерти Алексеев может быть назначен на его место, на место же Алексеева — или Винников, или Штабель. Так что, услыхав о смерти Ивана Ильича, первая мысль каждого была о том, какое значение может иметь эта смерть на перемещения или повышения (его сослуживцев. — В К.)… Кроме вызванных этой смертью в каждом соображений о перемещениях и возможных изменениях по службе, могущих последовать от этой смерти, самый факт смерти близкого знакомого вызвал во всех, узнавших про нее, как всегда, чувство радости о том, что умер он, а не я. "Каково, умер: а я вот нет", — подумал или почувствовал каждый».

Так гениально-правдиво наш великий писатель подмечает очевидное чувство злорадства в казалось бы совершенно неподходящей ситуации. Гений, конечно же, Гениальный писатель, а гений — это человек, который умеет видеть то очевидное, на которое мы, обычные люди, привыкли не обращать внимание. Гений помогает нам избавляться от подобных привычек, он очищает, обновляет, освежает наш взгляд на мир, учит видеть незамутненным взором очевидное.

Алогичность, абсурдность и бессмысленность злорадного чувства в ситуации смерти Ивана Ильича, описанной Толстым, очевидна: самый обыкновенный здравый смысл ясно говорит нам, что в подобной ситуации мы должны испытывать скорбь, а не радость, ибо смерть ближнего — это напоминание, что все мы — чуть раньше или чуть позже — умрем. Не радоваться нужно, а скорбеть.

Другой гениальный человек Блез Паскаль писал: «Представьте себе толпу людей в цепях. Все они приговорены к смерти, и каждый день одни из них умерщвляются на глазах у других. Остающиеся, видя этих и ожидающих своей очереди, видят свою собственную участь. Как надо жить людям, когда они в таком положении? Неужели заниматься тем, чтобы бить, мучить, убивать друг друга? Самые злые разбойники в таком положении не будут делать зла друг другу. А между тем все люди находятся в этом положении — и что же они делают?»

Злорадные чувства по поводу несчастий наших ближних — это не что иное, как наш больший или меньший «вклад» в умерщвление наших ближних, это наше «соучастие» в убийстве наших ближних, в делах тьмы, в сатанинских делах, ибо мы хорошо знаем, кто является «человекоубийцей от века». Ясно поэтому, что злорадство, как проявление нашей причастности ко злу, представляет собой сатанинское по своей природе человекоубийственное чувство. Кроме того, злорадство — это самоубийственное чувство, ибо все мы являемся клеточками одного организма, одного дерева человечества, которое произрастает из семени Адама. Все люди — это подлинные братья и сестры, поэтому подлинно чужого горя не бывает! Горе любого человека — это подлинно горе всего единого человечества, а значит, это и личное горе каждого.

В чем корень злорадства? Из чего вырастает это чувство? Я твердо убежден, что это чувство коренится в нашей причастности первородному, Адамову, греху, ибо все мы согрешили во Адаме. Грех отпадения от Бога живет в нашем сердце, именно этот грех представляет собой корень всех видов зла, творимого людьми, в том числе и корень злорадных чувств.