Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория - Страница 32

• Предыдущая
• 32/114
• Следующая

— Да! — твердо говорит Арескои. — Это все истинная правда. Вам, хортлакам, ведомо иногда больше, чем богам. Это действительно секира брата моего, человека Бордонкая, убитого мною в неравном поединке. И о смерти его я сожалею до сих пор.

— Мы тоже, — шелестит степь.

— Мы тоже, — разносит ветер тихие слова.

— Мы скорбим, — вскрикивают степные птицы, поднимаясь в небо и камнем падая назад, в траву.

— Мы тоже-е-е, — поют облака.

Га-Мавет обнимает брата левой рукой и спрашивает на ухо:

— Ты как?

— Легче, — с трудом произносит Арескои. — Но я рад, что произнес вслух правду.

— Тебе до сих пор больно?

— Вот тут. — Арескои прикасается к груди в том месте, где была нанесена смертельная рана гемерту.

— Бывает, — произносит голос Бордонкая.

Арескои знает, что исполин давно уже мертв и похоронен им самим на вершине холма в предгорьях Онодонги. Он знает, что Бордонкай ушел от него по той дороге, которая оказалась недоступна Новым богам. И все же… Победитель Гандарвы озирается по сторонам и кричит:

— Бордонкай!!! Брат мой!

— Его нет, — говорит все тот же голос. — Это я, Мика. Я был тогда там, у холма…

Арескои тяжело опускается на землю. Потеря надежды окончательно обессилила его. А га-Мавет не отрываясь смотрит вдаль.

Широко шагая по степи, к ним приближается юноша во вьющемся на ветру плаще. Сразу бросается в глаза, что плащ его клубится и мечется в воздухе, хотя ветер не настолько силен. Змеятся длинные волосы, струится одежда. Вместе с юношей приближается аромат степных трав и пьянящая свежесть морских волн. Даже не зная, кто это, легко можно угадать в приближающемся существе Астериона Бога Ветров.

Он подходит к братьям, по-приятельски кивает им и садится рядом с Арескои. Ветер покорно устраивается у его ног, как свернувшийся клубком пес.

— Ты пришел в степь, чтобы встретиться с хортлаками? — удивленно спрашивает он у Победителя Гандарвы вместо приветствия.

— Да.

— Это непостижимо, но от тебя исходит дуновение искренности.

— Надеюсь, ты слышишь, что я не лгу.

— Слышу. И изумляюсь. Но, изумляясь, все же помогу тебе. Маленькие хортлаки не верят Новым богам. Они не могут принять ни смерти Момсы…

— Могучего и прекрасного Момсы из рода прекрасных и могучих Момс, поправляет Астериона голос из травы.

— Простите, конечно, именно так. Еще они не могут принять и простить многие другие смерти. Им нужно доказательство того, что теперь ты стал другим. Что придумаем?

— А что их убедит? — интересуется Арескои. — Или кто?

А га-Мавет думает, что не чаял дожить до того дня, как его брат будет доказывать свою надежность крохотным и слабым степным духам и стремиться к тому, чтобы они ему поверили. До недавнего времени бессмертных Арнемвенда мало волновало мнение их слуг и рабов.

— Каэтана, — не сомневается Астерион.

Они отъехали на довольно большое расстояние от Салмакиды и уже вступили в полосу леса, когда Каэтана услышала, как ее кто-то громко позвал. Один раз, затем другой… Она оглянулась, но никого не увидела за деревьями.

— Вы ничего не слышали? — спросила она на всякий случай у сопровождающих ее воинов.

Те отрицательно покачали головами, но на всякий же случай насторожились. Не следует пренебрегать словами богини, пусть даже ей показалось.

— Зовут же! — забеспокоилась она через некоторое время.

Сангасои переглянулись между собой, повернулись назад. Прислушались. Несколько человек отделились от отряда и на рысях направились к маленькой рощице, которую только что оставили позади. Обыскав все вокруг, воины возвратились к своей госпоже:

— Никого нет, Интагейя Сангасойя…

— Спасибо, — рассеянно кивнула она. И обратилась к Барнабе: — Ты ничего не слышал? Мне все время чудятся голоса…

— Слышал, — безмятежно ответил тот, добывая из седельной сумки очередной плод.

— Что же ты молчишь, окаянный?!

— Я не молчу. А вот что ты будешь делать, если меня не будет рядом? Послушай сама…

Каэтана прислушалась и поняла, что голоса раздались из-за спины, за затылком, но внутри ее головы.

— О боги! — простонала она.

Затем напряглась, сосредоточилась и постаралась преодолеть пространство, ориентируясь на зов, который по мере приближения становился все явственнее, все сильнее. Несколько шагов пришлось сделать в полнейшей темноте, но затем она почувствовала что-то очень знакомое и прыгнула вперед. А приземлилась уже посреди травы…

Астерион, га-Мавет, Арескои и огромное количество хортлаков встречают ее. Она потрясенно обводит их взглядом:

— Приветствую вас с радостью. Но что здесь происходит?

Астерион счастливо улыбается и берет ее за руку.

— Ты нам настолько нужна, что мы рискнули вызвать тебя, оторвав от дел. Надеюсь, мы не сильно помешали?

— Не помешали. Я как раз шла к Онодонге…

— А что там? — полюбопытствовал Бог Смерти.

— Оказалось, что мы не первые. Ты слышал об этом, Астерион?

Повелитель Ветров смотрит на нее с нескрываемым изумлением:

— Ничего особенного. А что ты выяснила?

— Мы, получается, так же заняли место прежних богов, как Новые боги затем сменили нас. Все справедливо.

— Мы знали об этом, — говорит кто-то из сплетения трав.

— Расскажите, пожалуйста, — просит Каэ, обращаясь к хортлакам.

— Ты все знаешь, — отвечает голос, но его обладатель не спешит показываться бессмертным. — До вас на планете были другие боги, и после вас будут — но еще очень нескоро. Поговори с ныне живущими твоими предшественниками, и они помогут тебе.

— Спасибо, — говорит она.

Рядом раздается смачный хруст.

— Привет всем, — произносит Барнаба.

— Какая интересная история, какой сюжет! — раздаются повсюду голоса.

Степь волнуется, шевелится, серые и рыжие хортлаки поочередно высовываются и тут же прячутся.

Наконец какой-то голосок внятно произносит:

— Фифи просто умрет от зависти!

Но бессмертные уже немного присмотрелись к цветному толстяку и воспринимают его относительно спокойно. Арескои машинально протягивает руку и берет из мешка у Барнабы сочный плод хурмы, подносит ко рту и тоже начинает жевать.

Астерион раскланивается с новоприбывшим и обращается к Каэтане:

— Хортлаки могут очень помочь нам — ты ведь знаешь, как они рассказывают свои истории. Но нужно, чтобы ты подтвердила, что Новым богам можно доверять. Наши маленькие друзья не могут забыть гибели Момсы…

Каэтана наклоняет голову в знак молчаливой скорби:

— Надеюсь, сейчас мы все понимаем, как страшна и опасна для нас разобщенность. Не бойтесь, маленькие друзья, — нам уже нечего делить, не за что сражаться друг с другом. И не мне рассказывать вам, что нынче творится в мире…

— Страшное!

— Опасное!

— Неведомое! — раздаются отовсюду крики.

— Может, появитесь? Побеседовали бы.

Трава раздвигается, и крохотные существа один за другим осторожно выходят к бессмертным, рассаживаясь в кружок напротив них. На всякий случай они держатся поближе к Каэтане и Астериону, сторонятся Арескои и га-Мавета и избегают приближаться к Барнабе.

Каэтана поворачивается к нему:

— Наши сангасои не сойдут с ума — мы же пропали, как испарились?

— Они и не заметят, — отвечает Время, — мы вернемся в ту же секунду.

— Спасибо.

— Это моя работа, — многозначительно произносит толстяк.

Хортлаки тем временем оживленно переговариваются. Наконец вперед выходит один — он повыше остальных, и огромные глаза желтого цвета смотрят уверенно и с достоинством.

— Я Сихи, — представляется он, подняв вверх лапку. — Мы решили поведать вам то, чего вы еще не знаете, потому что столь малое событие обычно ускользает от внимания столь великих.

Сихи делает знак, и к нему медленно ковыляет самый лохматый, маленький и ушастый хортлак, какого только можно найти на Варде.

— Я Мика, — лепечет он. — Это я был среди тех, кто присутствовал при смерти Бордонкая. У меня есть история, которую нужно знать всем. Я слышал ее в Сихеме, не слишком давно.

• Предыдущая
• 32/114
• Следующая