Имя богини - Угрюмова Виктория - Страница 64

• Предыдущая
• 64/121
• Следующая

Тонко пропев в воздухе, стрела вошла точно между лопатками маленького серого существа, удирающего от своего безжалостного преследователя по бескрайней сухой степи. Удар был настолько силен, что хортлак перекувырнулся через голову и пролетел несколько шагов. Он упал лицом вниз, раскинув мохнатые лапки и вздрагивая всем телом. Затем поскреб землю когтями, приподнялся и прошептал:

– Ка...

Голос его прервался хрипом. Это была, конечно, самая интересная и загадочная история, но рядом не нашлось никого, кому бы он хотел ее рассказать. Поэтому хортлак замолчал, выгнулся дугой, и в ту же секунду его маленькая добрая душа ускользнула туда, где ее ждали души всех прекрасных и могучих Момс. Она сделала это очень быстро, чтобы всадник на седом скакуне не предъявил на нее свои права. Однако тот даже не подозревал, что у хортлаков есть души. Он потрогал безжизненное тельце острием копья, затем выпрямился в седле и поскакал по направлению к ал-Ахкафу.

Шлем, сделанный из черепа побежденного им дракона, почти полностью покрывал рыжее пламя волос, а зеленые глаза смотрели холодно и жестко.

Густое облако красноватой пыли, тяжело висевшее посреди бескрайней степи, свидетельствовало о том, что двухсоттысячная армия Зу-Л-Карнайна подошла к ал-Ахкафу.

Маленький отряд двигался гораздо быстрее тяжеловооруженной пехоты, обозов и утомленной долгим переходом конницы, поэтому через несколько часов путешественники догнали войска и, не вызывая ничьих подозрений, добрались до головного полка. Правда, на этом их везение и закончилось. Отборный отряд телохранителей победоносного Зу-Л-Карнайна окружил их со всех сторон. Могучего телосложения воин в белых пропыленных одеждах выехал вперед и церемонно произнес:

– Коль вы не таясь явились в лагерь, нет смысла подозревать в вас вражеских лазутчиков. Но неоднократно случалось, что прикидывавшиеся друзьями оказывались злейшими врагами, а злейшие враги проявляли мудрость и благородство. Вы поедете со мной и предстанете перед лицом аиты. Ему судить, враги вы или друзья.

Недолгий путь они проделали молча. Каэтана восторженно осматривалась, будучи не в силах оторваться от великолепного зрелища. Армия подтягивалась к стенам ал-Ахкафа. Цветные шатры военачальников и знати уже стояли в безопасном отдалении от городских стен. Гремело оружие, скрипели повозки, ржали лошади и протяжно кричали верблюды.

Панцирная пехота Зу-Л-Карнайна, завоевавшая ему полмира, бесконечными рядами шла мимо Каэтаны. Ветераны, гвардия... Было-то этим ветеранам от силы лет двадцать пять – тридцать. Закованные в белые доспехи с изображением стремительно падающего сокола, вооруженные длинными копьями и огромными щитами, они производили неизгладимое впечатление. Головы их венчали серебряные шлемы, в навершии которых сокол расправлял крылья.

Даже после трехдневного перехода по выжженной солнцем степи, измученные жарой и пылью, томимые жаждой, они выглядели грозно и всем своим видом являли готовность хоть сейчас вступить в бой.

Отдельным лагерем размещались конные полки тагаров, присланные Зу-Л-Карнайну ханом Хайя Лобелголдоем. Неистовые тагары, вооруженные кривыми саблями, одетые в меха и не признававшие доспехов, наводили ужас на противника своей невероятной жестокостью. И если бы Джералан – их родину – не разрывали на части охочие до власти младшие братья Лобелголдоя, то неизвестно, захватил ли бы его Зу-Л-Карнайн. Ибо покоренных тагаров не видел никто. Они молча подчинялись приказам: воинская дисциплина была у них в крови, – но признавали только своих военачальников. Безудержные в бою, они презирали смерть, бросаясь без раздумий на превосходящего числом противника, и очень часто заставляли того отступать. Зу-Л-Карнайн выпускал их впереди своих войск – как смертников, как свору злобных псов, которые ценой своей жизни обескровливали и выматывали врага, после чего в атаку шла тяжелая пехота.

По всему Джералану до сих пор ходили легенды о небольшом отряде тагаров под командованием хана Бог-до Дайна Дерхе. Они встретили полки Зу-Л-Карнайна в узком ущелье, не успев подготовить засаду и передохнуть после многодневного конного перехода. Скорее удивленный, чем обозленный их непокорностью, полководец предложил им либо присоединиться к его армии, либо идти с миром, освободив дорогу, ибо несколько сот человек никак не могли представлять серьезной угрозы для его войска. В ответ тагары прислали Зу-Л-Карнайну шесть мешков. В них было шесть голов отборных воинов из армии аиты.

– Забери своих воинов и приди сам, чтобы сосчитать наши царапины, – заявили они.

Разъяренный Зу-Л-Карнайн бросил на горстку тагаров отборную, конницу – закованных в железо тхаухудов, не знавших поражений. Но в узком ущелье могли свободно проехать только двое всадников, и тхаухудам было негде развернуться, они мешали друг другу. Грозные, огромные, величественные всадники оказались на удивление неповоротливыми и непроворными в этих необычных условиях. Налетевшие тагары изрубили первый отряд тхаухудов в несколько минут. Они с такой скоростью орудовали своими короткими кривыми саблями и копьями с крючьями на концах, с такой яростью врезались в смешавшийся строй конницы Зу-Л-Карнайна, что сама смерть, казалось, в ужасе бежала от них.

Старики рассказывали потом, что в этом сражении бог смерти Малах га-Мавет участвовал на стороне тагаров. Об этой битве слагали песни и легенды одна поэтичнее другой. Доподлинно известно только одно: в течение двух дней крохотный отряд сдерживал в ущелье огромную армию, закрывая своими телами единственный проход в Джералан. Они гибли один за другим, но никто не покинул поле битвы и не запросил пощады.

Хан Богдо Дайн Дерхе и еще пять человек, оставшиеся в живых на третий день этой кровавой битвы, выехали открыто навстречу униженной и разъяренной армии. Покоренный их храбростью, Зу-Л-Карнайн предложил им высочайшие посты.

– Послушай, хан! Вместе со мной ты дойдешь до края мира, вместе со мной ты потрясешь вселенную. Мне нужны такие воины. Куда ты торопишься, хан? Неужели смерть тебе милее, чем власть и слава? Властью я одарю тебя, а славу ты уже заслужил. Приди под мою руку, и я возвеличу тебя.

И говорят, что так ответил хан Богдо Дайна Дерхе могучему и грозному Зу-Л-Карнайну:

– Не те слова говоришь ты, аита! Славу нельзя заслужить – ею одарит меня Арескои за мои подвиги, а власть моя не меньше, чем твоя, – ею ты меня одарить не можешь. Ибо по-настоящему властен смертный лишь над своей честью и своей смертью. А его судьба и жизнь принадлежат богам.

После этого Дайн Дерхе и пять его воинов приняли свой последний великий бой. Они навеки остались в том ущелье, изрубленные мечами, исколотые копьями. Шесть прекрасных надгробий велел поставить в том ущелье Зу-Л-Карнайн, когда покорил Джералан, ибо великий полководец умел не только побеждать, но и проигрывать. А в той войне он числил себя проигравшим.

И поведал он втайне своим друзьям, что предпочел бы иметь своим наместником в Джеларане непокорного Богдо Дайна Дерхе вместо покорного Хайя Лобелголдоя.

Недалеко от тагаров разбили лагерь и кочевники-саракои. Они ездили на одногорбых черных верблюдах, закованных в черную броню, и шелковые шарфы закрывали нижнюю часть лица воинов. Любимым оружием саракоев были тяжелые палицы и булавы, усеянные шипами, а также колючие шары на цепях, обращение с которыми требовало великого умения.

Они по доброй воле присоединились к Зу-Л-Карнайну, потому что лишь с ним могли участвовать в стольких сражениях, скольких требовала их горячая кровь воителей.

Они никогда не возделывали землю и не выращивали садов. Говорили, что они, как и их верблюды, мало нуждались даже в пище и воде. Женщины саракоев были удивительно красивы и выносливы. Они сражались на-}равне со своими мужьями и нередко разрешались от бремени на бранном поле. Дети их воспитывались в ; седлах, и оружие служило им игрушкой.

• Предыдущая
• 64/121
• Следующая