Двойник для шута - Угрюмова Виктория - Страница 89

• Предыдущая
• 89/107
• Следующая

— Но, повелитель!..

— Молчать! — рявкнул Эрлтон. — И не заставляйте меня повторять дважды. Подойди ко мне, — велел он совершенно спокойным и бесстрастным голосом.

Словно во сне двинулся к нему магистр, крепко сжимая кривой тяжелый нож, похожий больше на тесак.

— Режь! — выдохнул Эрлтон.

— Слушаю и повинуюсь, господин мой, — прошептал Анаконда и изо всех сил полоснул лезвием по хрупкой, истощенной плоти.

Магистров потрясло, что из этой страшной раны почти не вытекло крови. Срез был чистым, на два волоска выше старого шрама. Кажется, человек, вернее, уже голова в серебряной маске осталась довольна.

— Подойди сюда, брат Питон, — сказала она как ни в чем не бывало. — Возьми меня и перенеси к новому телу.

Магистр на негнущихся ногах приблизился к постаменту, бережно приподнял голову ладонями за затылок и двинулся к дубовому столу. Ему было жутковато. При жизни этого поколения магистров ничего подобного в Ордене еще не случалось, и все они чувствовали, как волосы шевелятся у них под головными уборами.

Добравшись до стола с юным телом, Питон замер в нерешительности.

— Положи, — скомандовала голова. — Близко, насколько возможно. И очень точно, чтобы было как на обычном теле.

Питон немедленно выполнил этот приказ.

— Кто там с кровью? — нетерпеливо спросила голова. — Полейте место среза.

Брат Лурра подошел с полной чашей свежей крови в руках и стал лить ее тонкой струёй на тело и голову в том месте, где они соприкасались. Голова громко читала заклинания на неизвестном магистрам языке. Голос ее отдавался под сводами зала, гремел и грохотал, словно близкая гроза, вызывая ужас и смятение в душах тех, кто слышал эту странную и страшную речь.

Затем брат Кобра осторожно обложил место соединения душистыми корешками, а Саргонская гадюка наложил повязки, стараясь не нарушить положения головы по отношению к телу.

Голова Эрлтона изредка отдавала короткие приказания, но, судя по голосу, она уже утомилась. Наконец все заклинания были прочтены, процедуры проделаны, и на маленьком алтаре в конце зала принесены в жертву митхан, козленок и огромная — длиной локтей в пятнадцать — бангалорская умба. Кому они приносили эту жертву, магистры и сами не знали. Слова ритуала они затвердили уже очень давно, но Верховный владыка Ордена Черной Змеи всегда скрывал от них имя того, к кому, собственно, они были обращены.

Десять магов покинули подземелье через час. Никто из них не посмел задержаться и тем самым нарушить волю Эрлтона, никто из них не хотел посмотреть, как будет происходить воссоединение тела и головы. Не то чтобы магистров это не интересовало: просто они хорошо знали, чем грозит ослушание. В Ордене по сей день передавали из уст в уста историю о слишком любопытном маге, который хотел узнать больше, чем ему позволил знать человек в серебряной маске. Говорили, что любопытный медленно превратился в серебряное изваяние, сполна изведав все муки постепенного умирания.

Судьба несчастного служила постоянным предупреждением, и магистры воспринимали его однозначно. Долгие годы, проведенные рядом с Эрлтоном, не только дали им неслыханное могущество, но и научили тому, что с Верховным магистром им не сравниться никогда. Он пугал их своей силой, и вместе с тем они его боготворили.

Однако если бы кто-нибудь из них осмелился через несколько часов спуститься в подземелье, то обнаружил бы там нечто невообразимое.

Молодой атлет в серебряной маске и золотых украшениях лежит на столе, грубо сколоченном из стволов юных деревьев. Он лежит на боку, подложив ладонь под голову, и сладко спит. Из-под маски слышится ровное, тихое дыхание. У атлета длинные смоляные кудри, рассыпанные по плечам, и невероятно красивое тело, без единого изъяна.

Даже на шее нет ни одной морщины или складочки.

Увидев мужа, Арианна бросилась ему на шею да так и застыла на несколько минут. Она стояла спокойно, слишком спокойно, подумал Ортон. А когда императрица наконец отстранилась, то он увидел, что его камзол промок на груди, а бледные щеки девушки залиты слезами.

— Ты все знаешь? — спросил он с тревогой.

— Я ничего не знаю, — ответила она просто. — Но я все чувствую. Смерть бродит рядом, и я вдруг страшно испугалась, милый. Испугалась, что умру прежде, чем ты придешь ко мне и я успею рассказать, как страстно, как безумно, как не по-здешнему люблю тебя. Я не боюсь смерти, но и не радуюсь ей. Главное, чтобы она прошла мимо тебя, единственный мой, а все остальное уже неважно.

Молодой человек не знал, что и сказать. Арианна опустилась на ковер у его ног, порывисто обняла колени.

— Бог с тобой! — переполошился он. — Встань, пожалуйста.

— Погоди. Вдруг я больше никогда в жизни не смогу этого сделать? А мне хотелось хотя бы однажды постоять вот так — сама не знаю почему.

Ортон поднял свою возлюбленную на руки и отнес к окну. На темно-синем покрывале неба вспыхивали звезды, и происходило это на такой непостижимой, такой недосягаемой высоте, что у обоих дух захватило от восторга и благоговения перед этой красотой.

— Посмотри туда, — показал император на восток. — Видишь два созвездия рядом, вон там, около той большой красной звезды? Это Влюбленные.

— Да, я знаю. Мне учитель говорил, — прошептала принцесса.

— А ты знаешь легенду?

— Нет, легенду не слышала.

— Говорят, давным-давно жили эти юноша и девушка, которым на земле все время что-то мешало воссоединиться. И тогда они договорились, что после смерти обязательно будут вместе. Так случилось, что потом они расстались и долго друг друга не видели. Но однажды ночью юноша зашел в дом своей подруги и сказал одно только слово: «Пойдем». Она ни о чем его не спрашивала и вышла следом за ним на порог дома. Тогда он схватил ее на руки и взлетел в небо — высоко-высоко. Но он-то уже был мертвый, а его любимая еще принадлежала миру живых, и все сущее вновь воспротивилось их союзу. Однако девушка воззвала к Богу, и Господь сжалился над ними и позволил им остаться вместе уже навсегда. Видишь, они летят в небе, держась за руки? Обещаю тебе, что мы с тобой будем вместе и в жизни, и в смерти. Согласна?

— Да, мой повелитель, — прошептала Арианна. — А теперь поцелуй меня и расскажи, что случилось: несчастный близнец умер?

— К великой нашей скорби.

— Когда же найдут убийцу? — воскликнула молодая государыня. — Я хоть и гоню прочь нелепые и глупые мысли, но мне иногда кажется, что тебе угрожает опасность, что она все ближе и ближе. Порой, вообрази себе, мне мерещится, что я могу стать причиной твоего несчастья, и тогда я начинаю ненавидеть себя.

— Только этого не хватало!..

— Я понимаю, что говорю глупости, но ведь душе не прикажешь — она чувствует недоброе и мечется как птица в клетке. Что же мне делать?

— Верить, конечно. Верить мне и нашим друзьям. Ты должна знать, что все у нас будет хорошо. Однажды мы с тобой встретились, нашли друг друга. С нами произошло самое главное чудо, какое вообще может случиться в жизни человека. И нелепо теперь, когда мы стали во сто крат сильнее нашей любовью и верностью, сдаться, уступить чужой ненависти, зависти, злобе. Этого просто не должно быть, Арианна. Обещай мне, что завтра ты начисто забудешь о своих дурных предчувствиях. Вот проводим их занудливых величеств и будем предоставлены сами себе. Я обещаю, что стану уделять тебе гораздо больше времени, может, целую неделю не отойду от тебя ни на шаг. Возьму у наших драгоценных подданных слово не тревожить меня и разбираться со всеми делами да увезу свою драгоценную женушку на край света! Ну как?

— Это было бы просто прекрасно, — расцвела Арианна. — Только одного не могу понять, как я жила без тебя все эти годы?

— А ты знала, что мы встретимся, и я тоже знал. Вот мы и жили этим ожиданием, иначе нас давно уже не стало бы — во всяком случае, таких, какие мы сейчас. Единственное, что омрачает мое счастье, — это то, что я должен немного огорчить тебя, но ты ведь обещала, что будешь сильной. Я могу надеяться, что ты вытерпишь маленькую неприятную новость?

• Предыдущая
• 89/107
• Следующая