Двойник для шута - Угрюмова Виктория - Страница 46
- Предыдущая
- 46/107
- Следующая
Молодой человек успел хорошо зарекомендовать себя в среде убийц, грабителей и воров, особенно же он прославился как талантливый лучник, способный попасть за сто шагов в мелкую монету, и как любитель кулачного боя, в котором равных ему не находилось по обоим берегам Саргона, от Альворана до Эмдена.
Когда старый тетумский контрабандист предложил ему долю в своем деле, княжич было засомневался, но как раз получил с оказией письмо от любимой маменьки, которой постоянно отсылал подарки и короткие записки. Княгиня ан-Ноэллин писала, что после смерти отца старшие братья и сестры поделили наследство и ее любимому Джою досталось три или четыре полудохлых овцы, разрушенная ладья и… больше ничего. Сплюнув с досады, Джой навсегда забыл о честной жизни, ведущей к нищете, и занялся контрабандой.
Тетумец, взявший его компаньоном, протянул после этого недолго и прозаически скончался от старости, сделав Джоя своим единственным наследником. После пышных похорон, сидя в конторе, бывший князь ан-Ноэллин просмотрел многочисленные документы и чуть не последовал за усопшим в лучший мир — контрабандист оставил ему наследство, на которое он мог скупить если не половину, то добрую четверть Эмдена.
С тех пор одиннадцать месяцев в году Джой Красная Борода занимался контрабандой, приумножая свое и без того огромное состояние, а двенадцатый проводил в праздниках и увеселениях. Теперь он собирался выполнить последнее задание: провезти каких-то двух варваров, за которых ему заплатили вполне приличную сумму, а после как следует отдохнуть в Роане.
Увидев тех, кого нужно было доставить в устье Алоя, Джой поморщился. Он давно уже вырос и хорошо разбирался и в людях, и в их секретах. Убийцы Терея редко посещали эти места, но контрабандисты знали и о них, и об их суровом и жестоком братстве. Была бы на то его воля, Джой не стал бы связываться с йеттами, но «давши слово, держись», и он приказал спустить веревочный трап, чтобы подобрать пассажиров. В отличие от команды бангалорского судна, контрабандисты с «Летучей мыши» от йеттов не шарахались и не глазели на них с суеверным ужасом. Они и не то успели повидать на своем веку.
Когда один из убийц протянул Джою золотой стержень с шелковыми шнурами, капитан потемнел лицом. Это было больше чем приказ — приказ недвусмысленный; этот стержень являлся залогом того, что он должен был выполнить абсолютно все, что у него только ни попросят йетты, даже если их просьба будет идти вразрез с его убеждениями. Скорее всего, так оно и должно было случиться, ибо убийцы Терея никогда еще не являлись с благими намерениями ни в какую землю. К тому же, их никогда не посылали с заданиями простыми, с которыми мог бы справиться обычный человек, так что можно было смело предполагать, что йеттами моментально заинтересуются люди императора. Джою вовсе не хотелось причинять зла никому из Агилольфингов и их слуг либо косвенно быть причастным к преступлению, направленному против правящего дома или самой империи. Конечно, с некоторыми людьми Ортона I, например с подчиненными Сиварда Ру, сражаться было сложно, но и интересно. Более того, не видевшие друг друга в глаза начальник Тайной службы и контрабандист испытывали друг к другу уважение, смешанное с симпатией.
Джой любил эту солнечную, светлую, приветливую страну; ее богатых граждан, легко расстающихся с деньгами; справедливые законы — особенно же ему нравилось то, что в Великом Роане были запрещены пытки, а этим не баловали своих граждан государи Альворана, Аммелорда, Лотэра, Эмдена и Самааны.
Как и подавляющее большинство тех, кто стоит по другую сторону закона, Джой знал многие секреты, недоступные честным гражданам: это было частью его работы. И он уже хорошо представлял себе, куда и зачем должен отвезти двух йеттов. Джой почувствовал, как у него мороз пробежал по коже, и на какой-то миг ему показалось, что солнце потускнело и затянулось тучами — но нет, это было всего лишь минутное впечатление.
Он бы отказался от этого предложения, если бы не данное им слово. Впрочем, он бы и слово свое не побоялся нарушить, но золотой стерженек менял все в корне. Правда, послание было каким-то странным и весьма непривычным, но проигнорировать его Джой Красная Борода не мог. Не мог, и все тут. Хоть вешайся на мачте!
«Летучая мышь» славилась своей быстроходностью. Утром йетты поднялись на ее палубу, и уже через два дня, ближе к полуночи, ладья, стремительно рассекая волны, подошла к устью Алоя.
Джой отдал своим пассажирам маленькую лодочку, а сам увел судно подальше от любопытных глаз, в небольшую бухточку, где было сооружено надежное укрытие. Там он бросил якорь и стал терпеливо дожидаться возвращения йеттов. С большим удовольствием мудрый контрабандист оказался бы подальше от тех мест, где появились убийцы Терея, но он знал, как дорого может обойтись ему неповиновение. Капитан еще раз вытащил из-за пазухи полученное послание, перебрал чуткими пальцами узелки. «И берегись гнева токе, если ты сделаешь что-нибудь не так!» — просто удивительно дружеское, приязненное окончание для письма.
Эрлтон отличается оригинальным слогом — и ведь не возразишь.
Йетты гребли без устали несколько часов под покровом темноты. Они миновали сторожевую башню и посты; проплыли мимо редких огоньков спящего пригорода и вскоре оказались в глухих и безлюдных местах. Здесь было недалеко и до границы с Лотэром, проходившей по глухому лесу. Стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь тревожным уханьем сов. Даже странно было знать, что совсем недалеко отсюда находится пригород столицы, что огромное количество людей живет совсем недалеко от этой глухомани, а сюда почти никто не заходит. Но йетты хорошо знали, в чем кроется причина подобного отношения к этим лесам.
Благоговение и священный трепет.
Убийцы Терея понимали, какое это сильное чувство. Большинство их сородичей испытывало нечто подобное по отношению к храму Терея и его служителям. Здесь же находилось место последнего упокоения монхиганов. Тех самых девятнадцати монхиганов, что были захвачены в плен королем Лотэра Отто Майнингеном и использованы в качестве заложников, тех самых, кого не успел спасти император Браган и кого после заключения мира с северными соседями похоронили в старой дубовой роще.
Поскольку люди здесь появлялись крайне редко, и звери, и птицы были вовсе непугаными. Они с любопытством глядели на то, как двое диковинных существ выпрыгнули на широкую песчаную отмель, а затем подняли на руки и отнесли в прибрежные кусты небольшую долбленую лодочку. Серьезный, упитанный еж, считающий себя полновластным хозяином здешних мест, сердито зафыркал на пришельцев, но они не обратили на него никакого внимания — обошли стороной и углубились под сень деревьев.
Если на реке, под открытым небом, луна и звезды давали хоть какой-то свет, то в чаще было абсолютно черно. Но йетты уверенно продвигались вперед: они могли бы идти и с завязанными глазами, а в темноте видели вообще как кошки.
— Здесь, — прошептал один из них через часа полтора быстрой ходьбы.
И это было первое слово, которое произнес один из йеттов за несколько суток.
Светало. Солнце еще не поднялось над горизонтом, но небо было уже бледно-серым с розовыми разводами, словно в румянце. Тяжелая роса блестела на свежих листьях, густая трава обхватывала ноги пришельцев и льнула к ним в немой ласке. Стоял тот удивительный час, когда слаще всего спится и когда прекраснее всего бодрствовать.
Оба йетта сразу увидели то, что искали.
Девятнадцать монхиганов были убиты Майнингеном во время войны с Роанской империей, двадцать могил было в дубовой роще. Одна из них находилась в тяжелом, приземистом склепе, похожем на гранитную скалу, и ее охраняли десять воинов. Некогда здесь стояли на страже императорские гвардейцы, но шесть веков подряд никто не нарушал тишины и покоя этого священного места, а великанам-воинам хватало дела повсюду, и около ста лет тому они были заменены обычными солдатами из элитного, дворянского полка. Рыцари проводили здесь неделю подряд, а потом на три недели отправлялись в столицу или ее окрестности. И хотя им время от времени напоминали о том, что они поставлены здесь именно для охраны склепа и могил Саргонских чародеев, сами рыцари привыкли считать себя чем-то вроде почетного караула. А от кого было охранять мертвецов? От ежей и сорок? Ни один приказ, ни один устав не может заставить человека поверить в грозящую опасность, если поколения подряд рождаются и умирают в мире с собой и окружающими.
- Предыдущая
- 46/107
- Следующая
