Все демоны: Пандемониум - Угрюмов Олег - Страница 34

• Предыдущая
• 34/100
• Следующая

А еще, думается мне, никто не измерил силу людской крови. Ибо тварь, оборотень и вампир Риба да Таванель не мог не оставаться человеком. Он был добр, нежен, влюблен. Он совершал чудесные глупости, он не боялся казаться смешным. Он умел сострадать, плакать и смеяться. Неудивительно, что моя сестра бросилась в эту любовь, как в морскую бездну, — без надежды на возвращение.

Многое случилось с тех пор. Но и по сей день я благодарен тифантийскому бастарду за то, что он подарил Лоредане счастье, которое не смог бы дать ни я, ни любой другой из наших сородичей. Я и по сей день не могу простить ему, что он отнял у меня любимую сестру, лишил ее имени и будущего. И я до сих пор не знаю, чего же во мне больше — ненависти или благодарности.

А их сын — Уэрт Орельен да Таванель — вырос точной копией Лореданы. И всю силу привязанности, на которую я способен, я перенес на него. Я наблюдал за ним, но не смел показаться ему на глаза. Я не знал, как отважный рыцарь — защитник слабых и угнетенных — переживет известие о том, кем является по сути. Поэтому я не торопил события, а просто ждал. Я умею терпеливо ждать в засаде.

Но и здесь судьба обошла меня на вороных. Мальчик принял решение идти в Бэхитехвальд, и кто я такой, чтобы запретить ему? Я только хотел отправиться с ним. К тому времени Альба уже побывал в Бэхитехвальде и вырвался оттуда живым, так что я знал, что для существ нашего происхождения это возможно, пусть и невыносимо тяжело. Но мне не пришлось сопровождать Уэрта в его смертельно опасном странствии: мне предложили сделку.

Знаете ли вы, господа, что случается с теми, кого Князь Тьмы объявляет мертвым? Жаль, здесь нет судьи Бедерхема, он бы гораздо лучше, нежели я, изложил вам подробности, ведь это он — Гончая Князя Тьмы, что охотится на беглые души, обреченных демонов и прочих, кто приговорен к смерти его владыкой.

Не стану докучать вам историей разногласий между Князем Тьмы и Борромелем, маркизом Ненависти, хозяином Дома Боли, повелителем Южных пределов Преисподней и командиром сорока легионов Пожирателей Снов. Скажу только, что это высокопоставленный и весьма могущественный демон, которому известно множество тайн Ниакроха. В том числе и тайна одного пророчества.

Спасаясь от нашего общего друга Бедерхема, он предложил мне союз. Я должен помочь ему скрыться от Гончей, а он взамен станет помогать мне и — главное — откроет, какое пророчество страшит владыку Ада. Я согласился.

Снова потекли годы ожидания. Я надеялся на силу Уэрта, на то, что он сможет найти обратную дорогу из Бэхитехвальда (порой мне казалось, что в пророчестве говорится и о нем), но случались дни, когда мной овладевало отчаяние. И понемногу я смирился с тем, что могу больше никогда не увидеть сына Лореданы.

Кто-то купил замок его отца и получил титул лорда Таванеля, до меня доходили обрывочные слухи, но я, глупец, не придал им значения. Я подумал, что это обычная плата за предательство, и удобнее всего воспользоваться именем угаснувшего рода. За него никто не вступится, никто не защитит попранную честь. Возможно, вы спросите, почему же этого не сделал я? Но официальное разбирательство ни к чему бы не привело; а убивать ничтожество за то, что он присвоил человеческое имя, которое ничего для меня не значило, и жалкий титул — бессмысленно. Так я думал тогда.

И вот однажды, через длинную череду посредников, мой старый должник Борромель узнал, что в Аду появилась беглая душа. Некто, не только умерший в незапамятные времена, но и бесследно канувший в Никуда, внезапно вернулся в мир и несет с собой тайное знание. Что-то такое, о чем не ведает даже владыка Преисподней и что он желает узнать непременно и немедленно. Что по следу этой диковинной души послан Бедерхем, и, значит, ее время истекло. И что душа эта не принадлежит ни человеку, ни волку, ни вампиру, ни оборотню; ни Аду, ни земле, ни Бэхитехвальду.

Нужно ли говорить вам, что я понял — это вернулся Уэрт. Не медля ни мгновения, я отправился в Ад. Там мы и встретились с судьей Бедерхемом.

Я не держу на него зла. Надеюсь, и он не испытывает ко мне ненависти. Он исполнял свой долг, и кто же виноват, что долг велит ему быть немилосердным? Я делал то, что должен был сделать, выполняя последнюю волю сестры, и просто то, что приказывало мне сердце. И кто же виноват, что каноррского оборотня не могут остановить даже демоны Преисподней, когда он слушается своего сердца?

Но если поединок с Альбой я и до сих пор вспоминаю с теплотой и гордостью, то схватку с Бедерхемом стараюсь забыть. Только у меня ничего не получается.

Бедерхем — не обычный демон, он охотник на демонов, а это что-нибудь да значит. Фаберграсс, Каванах, Борромель, Моубрай, Астрофель, Флагерон и прочие славные адские воители предпочитают не сталкиваться с ним в открытом бою. Я — не обычный, пусть даже наимогущественнейший оборотень; я — не просто небывалая помесь оборотня с вампиром и амарифским чародеем. Я — тварь Бэхитехвальда. А их страшатся даже чудовища Преисподней, и с ними предпочитает не сталкиваться сам Бедерхем.

Мы стоим друг друга.

В тот день, дорого обошедшийся нам обоим, я оставил на Ядоносных пустошах свои глаза — белые глаза твари, видевшей Нерожденного короля Галеаса Генсена и оставшейся в живых. А взамен получил жизнь демона Борромеля, одного из величайших воинов Ада.

С тех пор он живет во мне, и, значит, в определенном смысле я одержим демоном. Правда, иногда он жалуется, что жить в теле существа, отравленного ядом Бэхитехвальда, соседствовать с его мертвой душой и сожженным сердцем весьма неуютно. Тогда он с тоской вспоминает Серные озера, Огненные равнины, Дом Боли и Ледяные горы. Но Борромель — жуткий жизнелюб и потому предпочитает, чтобы все оставалось как есть.

Но вы ждете, чтобы я поведал вам, удалось ли мне совершить то, ради чего я и опускался в Ад. И я вынужден признать, что дело сделано лишь наполовину. Я отыскал блуждающую впотьмах душу Уэрта и сумел вывести ее из Преисподней. Я смог отбить ее у Бедерхема и иных слуг владыки Ада, коих он послал за ней во множестве. Но схватка с Гончей Князя Тьмы отвлекла меня и истощила все силы. И потому на время я упустил сына Лореданы из виду. Но этого краткого промежутка вполне хватило тому, кто теперь носит имя лорда да Таванеля, дабы завладеть душой Уэрта.

То было могущественное заклинание. Я ничего не мог поделать. Мне оставалось только наблюдать и подыскивать Уэрту надежное вместилище. По всему Ниакроху искал я нужное мне существо, пока наконец не нашел его в Гриоме — троглодита, бедного изгнанника, волею случая утратившего свою собственную душу. Он с радостью согласился дать приют моему племяннику.

Насколько мне известно, все время, пока мы ждали Бесстрашного Суда, новый хозяин души лорда Таванеля стремился выпытать у нее все, что она знает о королевстве Галеаса Генсена и о древнем пророчестве Каваны. Но все попытки его окончились крахом. Я не знаю, что это за существо, но оно очень сильное и опасное. И его интересуют три вещи: Кассария, Бэхитехвальд и Кавана.

То же самое, что больше всего интересует и Князя Тьмы».

Записано со слов князя Гуго ди Гампакорты, в замке Кассар, в год 11203 от Сотворения Ниакроха, в последний день Бесстрашного Суда, главным эльфом-летописцем Залипсом Многознаем.

— Отчего же мы до сих пор сидим и мирно беседуем, господа? — всполошился Зелг.

— Да-да, — поддержал кузена Юлейн. — Бедная душа все это время томится в плену. Кстати, а где она томится — в животе или в голове? Порой мне кажется, что моя душа тоже томится, как птица в клетке. Вот как услышу от маркиза Гизонги о том, что нерачительно распоряжаюсь казной, играя на паялпе; или, скажем, душенька Кукамуна потребует пригласить в гости тещеньку Анафефу — так сразу со мной делается что-то вроде припадка. Душа уходит в пятки, и они становятся такими одухотворенными. А все прочее — нет. Напротив, как-то безрадостно тупеет. Вот просто-таки ощущаю себя рыбой фусикрякой, приготовленной по фамильному рецепту…

• Предыдущая
• 34/100
• Следующая