Другая Америка. Запад в свете духовной науки - Штегман Карл - Страница 47

Люди должны знать, как в действительности человеческое существо пребывает в некоего рода равновесии между люциферическими и ариманическим силами и как Существо Христа действительно стало товарищем людей: сначала через борьбу с Люцифером, а затем — с Ариманом.

В свете этого факта должна рассматриваться вообще вся эволюция человечества.

Из цикла лекций «Внутренний аспект социальной загадки»

Лекция, прочитанная в Берне 4 ноября 1919 г.

Из библ. № 193 Та фаза развития человечества, которая начинается в наше время, отличается особенным характером (само собой разумеется, что это можно сказать о каждом времени, но только затем надо охарактеризовать — какой именно склад у той или иной фазы развития), о ней можно сказать, что для нее в основном характерно наступление своего рода упадка, регресса, понятного развитая в отношении всего того, что в дальнейшем ходе времени человечеству предстоит пережить в земном физическом мире. Уже миновало то время, когда человечество могло двигаться вперед в своем развитии благодаря делающимся все совершенное и совершеннее физическим способностям. В ближайшее время человечество также будет продвигаться вперед, однако лишь благодаря спиритуальному развитию, — благодаря такому развитию, какое возвышается над процессами физического плана. Процессы физического плана больше не будут такими, чтобы из них человечество, если оно захочет предаваться только им, могло почерпнуть себе удовлетворение. То, о чем внутри нашей духовной науки было ведь сигнализировано уже давно, и что можно найти охарактеризованным в цикле лекций об «Апокалипсисе» (Нюрнберг, 1908 г… Библ. № 104), а именно, что человечество направляется к будущей «войне всех против всех», — это должно быть, начиная в особенности с современного момента, полностью воспринято и понято как нечто очень, очень серьезное и важное. Это должно быть воспринято и понято таким образом, чтобы не оставалось всего лишь теоретической истиной, но нашло выражение также в действиях, во всем поведении людей.

Как раз то обстоятельство, что люди — если я позволю себе выразиться тривиально — будут в дальнейшем иметь мало радости от развития событий на физическом плаве, и станет побуждать людей все больше и больше прозревать то, что процессы дальнейшего развитая должны будут проистекать из духовных сил.

Полностью узреть значение этого факта можно, только если обозреть более крупный промежуток времени развитая человечества и суметь в какой-то мере сделать практический вывод из того, с чем человечеству предстоит все больше и больше встречаться в будущем. Тогда можно будет усмотреть, к каким целям направит человечество те силы, которые будут обнаруживаться — могу я сказать — в ритмически наступающих военных процессах разрушения, только началом которых является нынешняя военная катастрофа. Это ведь есть детское представление, когда верят в то, что благодаря чему-либо последующему за этой военной катастрофой, могут прийти сколько-нибудь длительные времена мира для человечества на физическом плане. Этого не будет. Но то, чему надлежит произойти на Земле, должно быть неким духовным развитием. Его дух, его направление, его смысл можно усмотреть, если охватишь взором сравнительно долгий промежуток времени, предшествовавший Мистерии Голгофы, и если затем постигнешь нечто о смысле Мистерии Голгофы, а потом попытаешься узреть духовное нечто, касающееся как раз действия Мистерии Голгофы в грядущем развитии человечества.

Мы рассматривали Мистерию Голгофы с самых разных точек зрения. Сегодня мы добавим к этим точкам зрения еще одну — иную, чем прежде, — немного охарактеризовав то, что в развитии человеческой цивилизации предшествовало Мистерии Голгофы в течение, скажем, трех тысячелетий до нашего летоисчисления и что затем продлилось вплоть до времени христианского развитая, как языческая культура.

В эту языческую культуру была включена, словно оазис, совсем, совсем другого рода древнееврейская культура, из которой потом произошло Христианство.

Мы можем понять языческую культуру, если уясним себе, что она в существенном была культурой познания, представления, действия, исходящая из гораздо более всеобъемлющих сил, чем земные силы. Можно сказать, что благодаря древнееврейской культуре человечеству, собственно, впервые был привит моральный элемент. Моральный элемент не имел никакого обособленного существования в языческой культуре, но зато эта языческая культура была создана так, что человек чувствовал себя неким членом всего Космоса.

Это надо в особенности заметить. Человек, который находился на Земле, как принадлежащий к древней языческой культуре, чувствовал себя неким членом всего Космоса. Он чувствовал, как те силы, которые действуют в движениях небесных светил, продолжают действовать в его собственных поступках, или — лучше сказать — в тех силах, которые действуют в его поступках. То, что позднее почиталось астрологией и что вплоть до нашего времени еще почитается за астрологию, есть ведь только некий отблеск — даже весьма вводящий в заблуждение отблеск — того, что было древней мудростью, которая извлекалась из движений небесных светил и которая в то же время давала предписания в отношении человеческой деятельности.

Понять эти древние культуры можно только тогда, если с точки зрения духовной науки пролить немного света на то, чем, собственно, было во внешнем смысле развитие человечества в четвертом, пятом дохристианских тысячелетиях.

Мы поступаем нехорошо, когда говорим о людях, существовавших на Земле в этих пятом, шестом, седьмом дохристианских тысячелетиях, представляя себе их слишком подобными нынешним людям. Вполне верно то, что люди, бродившие по Земле в те древние времена, обладали своего рода инстинктивной душевной жизнью, которая, в известном отношении, стояла ближе к животной душевной жизни, чем к нынешней человеческой. Однако это остается лишь весьма односторонним пониманием человеческой жизни, когда говорят примерно следующее: «Да, если обратиться к этим древним временам, то люди тогда были животноподобными».

То существо, которое тогда бродило по Земле, было, конечно, в отношении его душевного склада животноподобным, во эти животноподобные тела людей использовались духовно-душевными существами, которые зато чувствовали себя принадлежащими к сверхчувственным, прежде всего к космическим мирам. И можно сказать: если достаточно далеко углубиться в прошлое, скажем, вплоть до пятого дохристианского тысячелетия, то люди там оказываются такими, что они пользовались своим животноподобным телом больше как орудием, чем чувствовали себя живущими в нем. Если захотеть точнее охарактеризовать тех людей, то надо сказать следующее: когда эти люди были в состоянии бодрствования, то они расхаживали, во всяком случае, как животные с их инстинктивной душевной жизнью, но в эту инстинктивную душевную жизнь вторгались, внося в нее свет, как бы сновидения наяву, происходящие от переживаний этих людей в состоянии сна. И в этих сновидениях наяву они познавали, что они пришли на Землю свыше, чтобы лишь воспользоваться животноподобными телами. То самое, что тогда действительно было человеческим внутренним душевным строем, перешло потом в одну культовую концепцию, в священнодействие культа Митры, где, как мы видим, главным символом был Бог Мирта, который едет верхом на быке; над Ним Небо с его светилами, и Он принадлежит Небу; внизу же земное существование, к которому принадлежит бык. Этот символ был для тех людей, собственно, никак не символом, но непосредственным ясновидением самой действительности. Человек ощущал тогда свой душевный строй таким, что он говорил себе примерно следующее: когда ночью я нахожусь вне моего тела, то я принадлежу к тому, что суть силы Космоса; а когда утром я пробуждаюсь, то я пользуюсь животными инстинктами, действующими в звероподобном теле.

То, что было прежде этим человеческим душевным строем, сохранилось благодаря Мистериям, — главным образом благодаря азиатским Мистериям. Однако, человечество в общем, поскольку оно не было охвачено мудростью Мистерий, жило более или менее сумеречной, тусклой жизнью вплоть до начала третьего тысячелетия; в начале третьего тысячелетия до Мистерии Голгофы жизнь людей в странах азиатского мира и вообще известного им тогда мира была в общем сумеречной душевной жизнью, инстинктивной душевной жизнью; но тогда там были Мистерии, внутри которых посредством действенных церемоний могли реально действовать духовные миры. И оттуда затем опять и опять излучался свет прочим людям.