Теофил Норт - Уайлдер Торнтон Найвен - Страница 76

• Предыдущая
• 76/83
• Следующая

— Туанетта, вот мой ключ от каюты. Будьте добры, соберите мои вещи в несессер. Эдгар, посиди здесь, пожалуйста, пока Туанетта собирает мои вещи. Я не скажу ни слова.

— Где официант? Я хочу рассчитаться. Официант! Официант! Что тебе надо в моем кошельке?

— Если я договорюсь о другой каюте, мне понадобятся деньги. Я твоя жена. И здесь тоже расплачусь.

— Стой! Сколько ты берешь?

— Может быть, мне придется дать казначею за каюту.

Эдгар Монтгомери встал и мрачно прошелся по салону. Я краем глаза увидел его хмурое, страдальческое лицо. Такие усы, как у него, мы называли «плакучей ивой». Он заглянул в игорный зал и в кафе (алый шелк и позолоченные зеркала).

Пришла Туанетта с несессером. Я обернулся и увидел, что она спускается по большой лестнице. Она была, как мне представлялось, в форме французских горничных — зимней, для улицы. Это был строгий шерстяной жакет и юбка темно-синего цвета; поверх, наверное, надевался длинный свободный плащ. Костюм был облегающий, и края оторочены (так, кажется?) черной тесьмой. Если простота вам по вкусу, девушка была чрезвычайно элегантна. Но что меня потрясло — это ее осанка. На двадцать втором году жизни я был не слишком сведущ в таких делах, но еще в шестнадцать я видел в Сан-Франциско танцы труппы «Ла Аргентина», а в Нью-Хейвене копил деньги на концерты испанских танцоров и даже придумал для них собственные характеристики: «стальная спина» испанок, «шаг тигрицы», «надменность недотроги» (по отношению к партнеру). Туанетта спустилась по лестнице, не только не глядя под ноги, но вообще но опуская взора ниже уровня горизонта. Елки! Ole! Вот это выправка! Вскоре она исчезла из поля зрения.

— Мадам, — сказала она тихо, — мне будет очень приятно, если вы воспользуетесь моей каютой. Скоро утро, а я часто не ложусь всю ночь.

— Ни в коем случае, Туанетта. Вы можете подержать несессер, пока я схожу к казначею? Зря мы затеяли эту поездку. И доктору и мне показалось, что ему гораздо лучше. Туанетта, обо мне не беспокойтесь. Ложитесь, когда вам захочется.

Мистер Монтгомери направился было к ним, но передумал и пошел наверх. По-видимому, в некоторых каютах был выход не только на палубу, но и на галерею. Он вошел в каюту и решительно захлопнул дверь.

Туанетта что-то прошептала на ухо его жене.

— Все предусмотрено, Туанетта. Я сделала, как сказал врач. Я их вытащила и зарядила холостыми.

С минуту миссис Монтгомери сидела молча. Потом обернулась и взглянула на меня — я на нее тоже. Очень красивая женщина. Помолчав, она опять обернулась и сказала:

— Сержант, у вас есть каюта?

— Да, мадам, — ответил я, встав по стойке «смирно».

— Я заплачу вам за нее тридцать долларов.

— Мадам, я сейчас же освобожу ее и отдам вам ключ, но денег не возьму. Соберу вещи и через минуту буду здесь.

— Стойте! Так я не хочу.

Она вышла из зала и поднялась по лестнице к казначею. Я обернулся и впервые увидел Туанетту в фас: очаровательное продолговатое лицо, наверное, средиземноморского происхождения; темные глаза, черные ресницы и выражение шутливой серьезности по поводу огорчительного происшествия, которое нас свело.

— Мадам, — сказал я. — Если я уступлю вам мою каюту, я думаю, она согласится ночевать в вашей. У меня на пароходе приятели. Они не лягут всю ночь и приглашали меня сыграть с ними в карты. Я привык просиживать ночи за картами.

— Капрал, пусть эти люди улаживают свои дела сами.

— Трудно поверить, что мистер Монтгомери — взрослый человек.

— Богатые мальчики никогда не взрослеют — во всяком случае, редко.

Я вздрогнул. Многие годы меня усердно предостерегали от обобщений. Ее обобщение я готов был взвесить.

— Мадам, что это за разговор о патронах?

— Можно узнать ваше имя, сэр?

— Норт, Теодор Норт.

— Меня зовут миссис Уиллз. Можно доверить вам секрет, мистер Норт?

— Да, мадам.

— Мистер Монтгомери любит играть оружием. Правда, насколько я знаю, стреляет он только по картонным мишеням. Он думает, что у него есть враги. Время от времени у мистера Монтгомери случаются легкие нервные расстройства. На прошлой неделе его врач посоветовал миссис Монтгомери подменить патроны холостыми. Они почти бесшумные — я думаю, просто пробка и перышки. Сегодня он немного расстроен — у нас это так называется. Если миссис Монтгомери откажется лечь, я тоже не буду ложиться.

Я твердо сказал:

— Я тоже не лягу. Извините меня, миссис Уиллз — что, по-вашему, будет дальше?

— Ну, я уверена, что он не заснет. Может быть, через полчаса придет в себя, и ему станет стыдно, что выгнал жену из каюты. Словом, спустится посмотреть, какое впечатление произвела его выходка. Раньше или позже не выдержит — слезы, извинения… Они очень несамостоятельны — такие люди. Согласится на piqur. Вы знаете, что такое piqur?

— Укол — то есть инъекция.

— У нас тут все называют ласкательными словами. Мы говорим деликатно: принять снотворное.

— Кто его колет?

— Чаще всего — миссис Монтгомери.

— У вас, я вижу, увлекательная жизнь, мадам.

— Уже нет. Я предупредила миссис Монтгомери, что через две недели ухожу. Пока мы были в Нью-Йорке, я подыскала новую работу.

— Я посижу здесь, посмотрю, как он выйдет на галерею. Если он так, по вашему выражению, расстроен, мы можем увидеть кое-что интересное. Я бы хотел, чтобы вы сидели там, откуда вам тоже будет видно, и чтобы мы могли переглянуться.

— Хорошо. Любите все рассчитать наперед, капрал?

— Я об этом никогда не задумывался. Может быть. А теперь — определенно, когда вижу, в какое вы поставлены положение. Даже игрушечные пульки могут наделать неприятностей.

Я не мог отвести от нее глаз, и во взглядах наших, то и дело встречавшихся, мелькали искорки понимания. Я пустил пробный шар:

— Мистер Уиллз, наверно, рад, что вы отказываетесь от такого неприятного места.

— Мистер Уиллз? Это еще одно дело, которым мне пришлось заниматься в Нью-Йорке на прошлой неделе. Я отправила мужа на пароходе в Англию. Он стосковался по Лондону. Ему не нравится Америка, и он запил. Наши ошибки не так уж вредят нам, капрал, когда мы знаем все ходы и выходы.

Моя недоверчивость к обобщениям рассеивалась.

Снова появилась миссис Монтгомери. Видно было, что ей отказали. И я снова предложил ей свой ключ.

— В форте Адамс по субботам всю ночь играют в карты. Я тоже часто играю.

Она посмотрела мне в глаза.

— Вам хочется сыграть?

— Очень. В соседней комнате сидят мои приятели. А если и миссис Уиллз составит нам компанию, нам понадобится только один партнер.

— Я не играю в карты, капрал Норт, — сказала Туанетта.

— Там два хороших игрока, и они будут рады сыграть с дамой.

— Капрал, меня зовут миссис Монтгомери. У моего мужа последнее время было много неприятностей. Когда я вижу, что он в дурном настроении, я часто оставляю его одного, отдохнуть.

— Я схожу за картами и партнерами, миссис Монтгомери. Лучше, если мы будем играть в бридж по маленькой. Когда солдаты возвращаются из отпуска, у них в карманах почти пусто.

На самом деле я опасался, что они обдерут ее как липку.

— Вы очень любезны, капрал.

Люди, которых я выбрал, рвались сыграть с дамой. Я залез в карман и вытащил две десятидолларовые бумажки.

— По маленькой, ребята, — только время провести. Муж у дамы слегка тронутый, но не опасный… Миссис Монтгомери, это старшина Норман Сайкс. Он был ранен в Европе, и его прислали сюда обучать новые кадры. Это — капрал Уилкинс. Он библиотекарь из Терри-Хот в штате Индиана.

Я как бы ненароком сел напротив каюты Монтгомери. Миссис Монтгомери я посадил слева. Повернув голову, она могла видеть дверь каюты; насколько я заметил, она не оглянулась ни разу. Она была очаровательна; старшина — также. Уилкинс побежал за новой колодой.

— А вы из какого штата, старшина Сайкс?

— Я — теннессиец, мадам. В школе проучился всего ничего, но Библию еще в шесть лет читал. В армию поступил на всю жизнь. В плече у меня сидит кусок стали, но армия подыскала мне работу. У меня дома своих трое маленьких теннессийцев. Вы, наверное, знаете, мадам: детишкам нужно много корму… Мне повезло: женился на самой умной, самой хорошенькой учительнице в Теннесси.

• Предыдущая
• 76/83
• Следующая