Песня о неземной любви (СИ) - Силкина Елена Викторовна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/89
• Следующая

— Прекрати, я серьёзно! — взвизгнул блондин, срываясь на фальцет, и поспешно попятился почти бегом. — Я хочу в город! Хочу напиться в нормальном баре, может, подцепить кого-нибудь другого на время для разнообразия! Можешь ты это понять?

— Могу, разумеется. Но в городе полно патрулей, тебя в два счёта сцапают, дурья твоя башка. Хотя нет, не дурья, знаю я, кого ты там увидеть хочешь. В составе патруля — Хинка. Что, я прав? Даже голос на меня повысить осмелился, ага.

Платиновый замолк, глядя широко раскрытыми отчаянными глазами.

— Ты выжрал пять литров кедровки и не напился? Тогда вот тебе ещё ящик водки, не считая прочего, пей, хоть залейся. Не скучай, крошка, я вечером вернусь и, так и быть, займусь твоей задницей. И не смей носа казать даже близко к зданиям космопорта, узнаю — убью!

Качок прыгнул в шлюпку и уехал. Платиновый подошёл к ящикам, громоздящимся на оставленной грузовой платформе, достал бутылку с прозрачной жидкостью, залпом опорожнил почти полностью и побрёл к кораблю, слегка пошатываясь.

— Ой, мороз, мороз, не морозь меня…

О господи, да он с Земли и даже из России!

У него был баритон, красивый, но неровный и ломкий, похоже, сорванный.

Солнце зашло за тучу, серое небо провисло ниже над белёсой равниной.

Шатаясь, блондин вскарабкался по трапу. Люк за ним закрылся, из корпуса выдвинулись четыре многосуставчатых манипулятора, похожих на паучьи лапы. И на этих лапах блестящий диск вначале дурашливыми прыжками несколько раз обскакал вокруг соседнего космолёта, а потом принялся танцевать пьяное танго, шатаясь из стороны в сторону, балансируя при остановках в неустойчивом положении на трёх манипуляторах и нелепо задрав четвёртый, забавно вихляясь, покачивая боками и заплетаясь ногами, как это только что делал пьяный пилот. На всю округу хрипло и жизнеутверждающе загорланил Гарик Сукачёв.

— Эй, ямщик, поворачивай к чёрту!..

От такого зрелища Ира плюхнулась прямо на жёсткий камень там, где стояла. Этот идиот сейчас аварию себе устроит. Как его остановить?

Он остановился сам. Металлический паук присел на брюхо, вздыбив острые коленки согнутых ног-манипуляторов выше крыши. Распахнулся люк, блондинистый пилот вывалился наружу, минуя трап, упал наземь, отполз немного в сторону, и его начало жестоко выворачивать. Ира вскочила и бросилась к нему. Подбежав, она обхватила его за пояс и приподняла, чтобы он не захлебнулся.

Он не удивился, временно прекратив блевать, повернул голову, посмотрел на неё из-под опухших век и прохрипел на гала-пиджин:

— Воды!

— Где? Где её взять? — закричала Ира по-русски.

Он удивлённо распахнул глаза и воззрился на неё, а потом со слегка повеселевшим лицом ткнул рукой в сторону грузовой платформы. Глаза у него оказались большие и очень светлые, почти серебряные.

— Там, поройся в ящиках.

Она принесла бутылку с цветной жидкостью наугад, это оказалась фруктовая газировка. Блондин жадно припал к горлышку бутылки, потом кое-как умылся той же сладкой водой. Куском мягкой упаковки Ира почистила на нём фиолетовый пиджак с остроконечными крылатыми лацканами. Молодого алконавта больше не выворачивало, зато буквально трясло и пригибало к земле от слабости. Ира решила отвести его в корабль и уложить. По дороге он вис на ней всем телом и снова начинал орать песни.

— Пыщ-пыщ, о-ло-ло, русские на НЛО… — бурчала Ира, таща его к трапу.

В полутёмной рубке она свалила почти бесчувственное тело в пилотское кресло и заглянула ему в лицо, проверяя состояние. Тело вдруг ожило, схватило её за пояс, резко подтащило к себе и уткнулось лицом ей куда-то в солнечное сплетение. От этого рывка она чуть не полетела на пол. Немного погодя она попыталась аккуратно высвободиться.

— Погоди, не трепыхайся, я к тебе не пристаю. Я вообще-то гомик… Давно на меня никто не смотрел так, как ты. Ты похожа на мою мать. Что ты здесь делаешь?

— Развлекаюсь, — проворчала Ира. — Завтра вон на дискотеку в город поедем.

— И с кем ты тут?

— С другом.

— Это он тебя увёз?

— Да.

— Везёт… А он кто?

— Маур.

— Ну да, конечно, ты ж не эрнианка.

У него было бледное, с тонкими изысканными чертами, странно неподвижное лицо, на котором жили одни глаза.

— А ты что тут делаешь? — Ире надоело в одностороннем порядке отвечать на вопросы.

— Да так, пиратствую помаленьку.

Ира приняла это за шутку и засмеялась.

— А как ты сюда попал?

— Долгая история. Впрочем, можно и в двух словах… Сынок прокурора на дискотеке грязно приставал к девушкам. Ребята его побили. Я даже не дрался, я просто там был. Ребята вовремя сбежали в другой регион, а я не успел, не сообразил. Меня посадили. В тюрьме и колонии опустили, если ты знаешь, что это такое.

— Слыхала, читала, — мрачно сообщила Ира.

— А потом старшие зэки взяли меня с собой в побег, силком, в качестве ходячего мешка еды. В тайге зимой не местные ничего добыть не сумеют, можно полагаться только на те припасы, что при себе. Когда я понял, зачем они меня с собой взяли, то думал, что мне хана. Ночью увидел пролетающую «тарелку» и позвал мысленно. А они меня услышали и забрали. Догадайся с трёх раз, кто это был.

— И кто же? — не приняла игры Ира.

— Эрниане, пираты… Как хоть тебя зовут-то? А то базарим-базарим, а представиться забыли.

— Ира, Ирина Жилкина. А тебя?

— Ап. Аполлон Галкин к вашим услугам, прекрасная леди.

Маленький блондин стремительно вскочил с кресла и захотел элегантно раскланяться, но поскользнулся и больно грохнулся спиной.

— А кто такая Хинка? — спросила Ира, помогая ему подняться на ноги.

— Местный инспектор. Короче, мент.

Ап схватил маленькую цыганскую гитару, которая валялась в соседнем кресле, и вдарил по струнам. Гитара издала расстроенными струнами нетрезвый вой.

— Эх, терпеть я не могу,

Чтоб гитара ныла.

Лучше пусть слащаво лгут

Струны мне о милой…

Если он думал, что таким образом избавится от вопросов, то ошибся.

— Ты любишь эту Хинку.

— Не твоё собачье дело! — неожиданно психанул Ап. — Не лезь, куда не просят!

Посмотрел на её лицо и прибавил ниже тоном:

— Не лезь, не твоего ума это дело, везучая мажорка. Я — педик, опущенный…

— Никто тебя не опустит, если сам себя не опустишь! — тоже заорала Ира. — То, что тебя изнасиловали, ещё ничего не значит! Вымойся, сотри мочалкой все прикосновения, выкинь из головы все воспоминания, и всё! Ты был и остался нормальным человеком!

— Ах, какой замечательный совет! И главное, его потрясающе легко исполнить! Чужую беду руками разведу!.. Ну тебя с твоими нотациями, лучше выпей со мной водки, я тебе соком разбавлю…

Ира послушно приняла в обе руки маленький стаканчик с желтоватой жидкостью и с отчаянной храбростью опрокинула коктейль себе в рот. До сих пор она пила только вино, и то лишь чуть-чуть и редко, по особым семейным праздникам. Пока пила, озадаченно смолкла. Но не надолго.

— Ты же ничуть не изменился, Ап! Физически не покалечили, всё функционирует нормально.

Ап едко усмехнулся.

— В том-то и дело, что — нет. Не функционирует. Из меня сделали настоящего педика, крошка. Я очень быстро начал получать от этого удовольствие, да ещё какое. Однажды это всё на магнитофон записали, а потом дали мне послушать — звериные стоны наслаждения, которые я издавал. Меня долго выворачивало после этого.

— Магнитофон в лагере?

— У паханов там есть что угодно.

— Ты просто приспособился, только и всего. Очень хорошее качество для выживания в условиях, где любой другой в первые же пять минут загнётся или удавится.

— До того приспособился, что теперь ни с одной бабой ни на что не способен.

Ира снова ненадолго замолчала, судорожно подыскивая аргументы.

— Ты просто зациклился, убедил себя! А ты ещё раз попробуй!

— Я не зациклился! И я не раз пробовал! Ни одна возбудить не сумела, хоть и старались! Я испорчен необратимо!

• Предыдущая
• 43/89
• Следующая