Ведьмины качели - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 5

– Выше! Выше! – звенел серебряный голосок Лизоньки.

А вокруг происходило что-то необъяснимое: яркое голубое небо померкло, кроны деревьев приобрели золотистый оттенок, резко похолодало. Казалось, внезапно наступила осень, но в то же время я прекрасно видел молодую листву яблонь и сиявшее над головой жаркое солнце.

– Выше! Выше!

На лицо падал мелкий моросящий дождь, в воздухе пахло влагой и прелыми листьями, мир двоился, расслаивался, и я чувствовал, что скоро не смогу устоять на ногах. Еще несколько минут, и мы оказались бы на земле, но качели тем временем описывали почти полный круг…

– Заканчиваем, Лизонька! – прокричал я сквозь оглушительный свист ветра. – Довольно!

Ее личико исказила плаксивая гримаска, и все же мы начали тормозить. Размах качелей уменьшился, видение осени исчезло, все вновь встало на свои места. Признаюсь, я никогда прежде не испытывал ничего подобного и теперь готов был согласиться с Сашей – старые качели оказались покруче самого продвинутого аттракциона.

– Теперь ваша очередь, Сашенька.

Пожалуй, это было слишком! Саша послушно подошла к качелям, собираясь продолжить жутковатую забаву, а я лихорадочно соображал, как остановить свою не в меру увлекающуюся сестренку. Очень кстати на улице раздались веселые голоса, и сквозь пролом в заборе мы увидели небольшую компанию проходивших мимо ребят.

– Лизонька, вы, наверное, знаете тех молодых людей, мы бы хотели с ними познакомиться.

Учтивый тон не помог – Лизонька насупилась, сжала маленькие кулачки:

– Они злые. Злые и гадкие.

– Ребята вас обижают?

– Меня все всегда обижают, – губы девочки задрожали, на ресницах блеснули слезы. – А вы не похожи на этих злых мальчиков и девочек. Не ходите к ним. Давайте играть втроем, и в чудесном саду не будет места печали. У меня есть замечательные куклы. Маменька купила их в Париже, они умеют ходить и говорить.

– Правда?! – обожавшая кукол Саша даже подпрыгнула на месте.

– Приходите ко мне в гости, я жду…

Лизонька начала рассказывать о своих замечательных куклах, но потом неожиданно прервала рассказ, вздрогнула. – Мне пора. Нельзя медлить. Не говорите обо мне злым мальчикам, они будут смеяться над вами. До встречи.

Золотоволосая Лизонька помахала на прощание ручкой и скрылась в кустах, растворившись без следа.

– Странная девчонка. Не зря над ней смеются.

– А по-моему, довольно милая. Просто у нее, наверное, старомодные родители. Интересный фасон платья, под старину… Ты заметил?

– Никогда не интересовался тряпками, – довольно резко откликнулся я. На площадке у качелей было неуютно. Поглядывавшая в окно старуха вызывала у меня желание поскорее убраться из этого места. – Саш, давай немного прогуляемся.

– Как хочешь, – кисло улыбнулась она, – но я бы подождала Лизоньку.

– Брось, наверняка здесь живут ребята получше этой хныксы.

Через дыру в заборе мы выбрались на пустынную, заросшую бурьяном улочку, осмотрелись. Впереди, метрах в пятидесяти, по ней медленно шли одетый во все черное парень и его собака – упитанный, лоснившийся на солнце ротвейлер. Они притормозили на перекрестке, и вскоре к ним присоединилась вышедшая из калитки Лора.

– Ловко она умеет знакомиться, – вздохнула Саша, – а в меня мальчишки только снежками бросают.

– Эй, подождите! Я с вами! – раздался голос Антона. – Наконец-то отделался от этого дурацкого ре-монта…

Он догнал нас, и мы зашагали по улочке в сторону, противоположную той, куда направились Лора и ее новый приятель.

– Здорово, что пруды рядом с домом – можно рыбу ловить, купаться до посинения и все такое. Правда, родители не очень-то позволяют, пиявок боятся…

– Пиявок? – переспросила удивленная Саша.

Антон молча кивнул головой. Мы сидели на повисшем над заводью стволе ивы и жевали захваченные из дома бутерброды.

– Здесь целая система прудов, – продолжил рассказ Антон. – Этот самый длинный и широкий, на нем несколько искусственных островков, дальше – плотина и еще два пруда, не говоря уже о боковых – в них, правда, давно уже никакой рыбы нет, одни лягушки.

– А зачем все эти островки и плотины? – раскрошив ломоть хлеба, я бросил крошки проплывавшим мимо уткам.

– В доисторические времена все земли здесь принадлежали графам Вольским. Эти графья умели развлекаться. То настоящий замок построят, то запрудят речку и сделают из нее «маленькую Венецию». Короче, Вольским некуда было девать деньги. Так и жили, пока революция не началась, ну а дальше – сами понимаете… Кстати, – Антон хлопнул себя по лбу, – об этом есть еще одна история. Лет за десять до гражданской войны внезапно иссякли все источники и родники, которых здесь было великое множество. Их считали чудотворными, святыми, и деревня, на месте которой мы живем, называлась Живой Ключ. А в одну ночь они взяли и пересохли. Представляете?! Тогда-то одна юродивая и напророчила всяких бед: революцию, смуту, кровавый кошмар. О ее пророчестве много говорили, а потом стали забывать, потому что ничего не происходило. И вдруг, раз – все сбылось! Правда, тогда уже стало не до предсказаний…

Думая о своих проблемах, я не очень внимательно слушал Антона, а потом, дождавшись паузы, спросил:

– Слушай, я не совсем врубился, почему тетя Ира так расстроилась, увидев рисунок на стене? Ведь это пустяк, верно?

– Не совсем. Возможно, он как-то связан с моим братом.

– Братом?

– Я не первый ребенок в семье, Мишка. Скорее, последний. Старший брат погиб, когда мне было года четыре. Официально – он утонул в пруду, а на самом деле… Говорят, тело действительно обнаружили в воде, но причиной смерти оказалась большая потеря крови. Кто-то напал на моего брата и высосал всю, до капли, кровь. Потому-то в наших краях и боятся пиявок. Родители никогда не говорят на эту тему, но ходили слухи, будто к гибели брата причастна моя прабабка. Из-за нее мама даже хотела уйти от папы, а многие соседки считают старуху ведьмой.

– Ведьмой? – с нескрываемым интересом переспросила Саша. – Настоящей ведьмой?

– По-моему, все ведьмы ненастоящие. При мне прабабка ни одного чуда не сотворила, зато слухов про нее ходит множество.

– Каких?

– Например, о том, что глаз у нее дурной. Когда старуха еще выходила из дома, соседки от нее шарахались, боялись – сглазит. От ее взгляда якобы молоко скисало и дети болели. Один парень в прабабкино окошко камень кинул, так у него потом рука отсохла, так говорят, во всяком случае.

Саша задумчиво всматривалась в зеленоватую воду под нашими ногами.

– А сейчас прабабка хотя бы изредка покидает свою комнату? – спросила она, не отрывая взгляда от поднимавшихся со дна пузырьков.

– Нет. С тех пор как погиб мой брат, она ни шагу не делает за порог. Правда, Сережка из дома напротив однажды ночью видел, как по нашей крыше бродила черная фигура, но, по-моему, он просто врал. Хотя, кто знает… Представьте, ночь, тишина, протяжно скрипит дверь, из комнаты выходит таинственная затворница, – «страшным» голосом произнес Антон. – Она бесшумно, не касаясь ступеней, спускается по лестнице и заходит в комнату девчонок. Лора и Александра безмятежно спят в своих постелях. Страшная, похожая на ожившую мумию ведьма подходит к одной из девчонок и дотрагивается высохшей, костлявой рукой…

– Довольно! – рассерженная Саша сползла с бревна. – Очень глупо и совсем не смешно.

– Прости, я не хотел никого пугать по-настоящему.

– А кто здесь испугался? Просто истории вроде этой рассказывают только злые, гадкие мальчики!

Похоже, события минувшей ночи сильно подействовали на Сашу – она даже заговорила не своим языком, совсем, как чокнутая Лизонька. Кое-как успокоив сестренку, я предложил отправиться домой. Антон согласился, и мы пошли к дому, высокая башня которого была видна с берега пруда.

– Кстати, Антон, ты так и не объяснил, каким образом рисунок на стене связан с твоим братом. Он что, любил разрисовывать стены? – спросил я, вернувшись к интересовавшей меня теме.