«Ураган» с острова Наварон - Маклин Алистер - Страница 5

Через двадцать минут «джип» подъехал к входной двери одного из домов на окраине города. Шофер жестом поприветствовал вооруженного часового, стоявшего на верхней ступеньке крыльца, и тот ответил таким же небрежным взмахом руки. Мэллори расценил это как знак того, что они прибыли на место и, не желая, чтобы юный сержант нарушил взятый на себя обет молчания, вышел без приглашения. Следом за ним вылезли Миллер и Андреа, а «джип» тут же отъехал.

Дом, с мраморным фасадом и колоннами, перед которым они остановились, выглядел скорее как скромный дворец, являя собой прекрасный образец архитектуры позднего Ренессанса, однако Мэллори не столько интересовал материал, из которого было выстроено здание, сколько то, что находилось внутри. Перед входной дверью путь им преградил часовой, молодой капрал с винтовкой «Ли Энфильд-303» в руках. Он напоминал старшекласника, сбежавшего с уроков.

— Ваши имена, пожалуйста.

— Капитан Мэллори.

— Удостоверения личности, документы!

— О Боже, — простонал Миллер. — И это с моим-то самочувствием!

— У нас нет бумаг, — мягко сказал Мэллори. — Проведите нас внутрь пожалуйста.

— По инструкции, я…

— Знаю, знаю, — попытался урезонить его Андреа. Перегнувшись он без усилий вырвал винтовку из рук капрала, отчаянно цеплявшегося за свое оружие, вынул обойму, переложил ее в карман и вернул винтовку. — Пожалуйста, проводите нас.

Покраснев от ярости, мальчишка заколебался, затем посмотрел на них более внимательно, повернулся, открыл входную дверь и знаком показал следовать за ним.

Они очутились в длинном коридоре, выложенном мраморными плитами. По одну сторону коридора располагались высокие зарешеченные окна, по другую масивные картины, написанные масляными красками, и несколько двойных дверей, обитых кожей. Пройдя до середины коридора, Андреа похлопал капрала по плечу и без слов вернул ему обойму. Капрал взял ее со слабой улыбкой и молча вставил на место. Шагов через двадцать он остановился около последних двух дверей, постучал и, услышав приглушенное разрешение, распахнул дверь, пропуская прибывших.

Помещение, видимо являлось главной гостиной дома — или дворца. Богатая обстановка времен средневековья — темная дубовая мебель, шелковые занавеси, вытканные золотом, кожаная обивка, книги в кожаных переплетах, на стенах картины старых мастеров и обилие ковров цвета старой бронзы. В общем, комната, от которой не отказался бы и родовитый итальянский аристократ.

В помещении царил приятный запах горящей сосны, его источник легко обнаруживался: в дальнем конце комнаты расположился огромный камин, в котором потрескивал огонь, и в котором можно было свободно зажарить крупного быка. Неподалеку стояли трое молодых людей, отнюдь не походивших на беспомощного мальчишку, пытавшегося преградить им путь в здание. Прежде всего, выглядели постарше. Крепко сбитые, широкоплечие, они имели вид людей опытных, стойких и закаленных. На них красовалась форма отборных частей, ударных войск — морских командос, и форма сидела как влитая.

Однако ни атмосфера дома во всем его великолепии, ни предметы интерьера, ни совершенно неожиданное присутствие трех командос не привлекли внимания Мэллори и его товарищей: их взгляд был прикован к четвертому из присутствующих. В центре комнаты, небрежно облокотясь на стол, стоял высокий человек могучего телосложения, во всем облике которого ощущалась властность. Изборожденное морщинами лицо, суровый взгляд, великолепная седая борода и пронзительные голубые глаза делали его классическим обрзцом британского морского капитана, каковым , судя по белоснежному кителю, он и являлся. Мэллори, Андреа и Миллер почувствовали внезапное сердцебиение, с убывающим энтузиазмом признавая в великолепной пиратской фигуре — Йенсена, капитана британского флота, руководителя союзнической разведки на Средиземном море и человека, совсем недавно пославшего их с самоубийственным заданием на остров Наварон. Они обменялись взглядами и медленно покачали головами с выражением безнадежности.

Капитан Йенсен выпрямился, улыбнулся роскошной улыбкой саблезубого тигра и подошел к ним, протянув руку для приветствия.

— Мэллори! Андреа! Миллер! — После каждого имени следовала выразительная пауза в пять секунд — Не нахожу слов! Просто не нахожу слов! Превосходная работа, превосходная… — Он замолчал, внимательно разглядывая их. — Вы… э… кажется не удивлены нашей встречей, капитан Мэллори?

— Не удивлен. Относительно вашего вопроса, сэр — когда намечается грязная работа, подыскиваются…

— Да, да, да. Именно, именно. А как вы себя чувствуете?

— Устали, — решительно ответил Миллер. — Страшно устали. Мы нуждаемся в отдыхе. Я, во всяком случае.

Йенсен сказал искренне: — И вы его получите, мальчик мой. Отдых. Долгий отдых. Очень долгий.

— Очень долгий? — Миллер помотрел на него с откровенным недоверием.

—Даю слово. — Йенсен погладил бороду с некоторым смущением. — То есть, как только вернетеь из Югославии.

— Из Югославии?! — Миллер вытаращил глаза.

— Сегодня ночью.

— Сегодня ночью?!

— Высадитесь парашютом.

— Парашютом?!

Йенсен продолжал терпеливо. — Мне известно, капрал Миллер, что вы получили классическое образование и, кроме того, только что вернулись из Греции. Но, если не возрожаете, постораемся обойтись без древнегреческого хора.

Миллер посмотрел на Андреа.

— Срывается твой медовый месяц.

— Что такое? — повысил голос Йенсен.

— Шутка, сэр, это мы между собой.

Мэллори слабо запротестовал: — Вы забываете, сэр, что никто из нас ни разу не прыгал с парашютом.

— Ничего я не забываю. Когда-нибудь всегда бывает в первый раз. Джентльмены, что вам известно о войне в Югославии?

— Какой войне? — осторожно спросил Андреа.

— Именно. — В голосе Йенсена послышалось удоволетворение.

— Я кое-что слышал о ней, — откликнулся Миллер. — Там какие-то, как их там, партизаны, да? Они, вроде, оказывают тайное сопротивление немецким окупационным войскам.

— Вам повезло, — угрюмо сказал Йенсен, — что партизаны вас не слышат. Они действуют не тайно, а почти в открытую и, по последним данным, сейчас их насчитывается около 350 000 тысяч. Они сковали двадцать восемь немецких и болгарских дивизий. — Он сделал короткую паузу. — Численностью они превосходят соединения союзных армий, противостоящих врагу здесь, в Италии.

— Меня никто не проинформировал об этом, — пожаловался Миллер и тут же оживился. — Но если их там 350 000 тысяч, то зачем мы-то им понадобились?

— Вы должны научиться сдерживать свои порывы, капрал, — язвительно ответил Йенсен. — Ведение боевых действий можете оставить на долю партизан, а сегодня они ведут самые трудные и жестокие бои в Европе. Безжалостные, суровые бои, однако ни те, ни другие не продвинулись ни на дюйм и не сдают позиций. Партизанам катастрофически не хватает оружия, боеприпасов, продуктов питания, одежды. И тем не менее, они сковывают двадцать восемь дивизий.

— Не хотел бы я быть на их месте, – пробормотал Миллер.

Мэллори поспешно спросил: — Какая роль отводится нам, сэр?

— А вот какая, — Йенсен отвел ледяной взгляд от Миллера. — Мало кому известно, что югославы — самые ценные наши союзники на юге Европы. Их война — наша война. И они сражаются, несмотря на то, что нет никакой надежды на победу. Разве что…

Мэллори понимающе кивнул. — Вспомогательные средства.

— Не очень оригинально, но верно. В настоящее время мы — единственные, кто поставляет им винтовки, автоматы, боеприпасы, одежду и медикаменты. Но они не доходят до места назначения. — Он замолчал, взял указку, сердитым шагом подошел к большой карте, висящей на стене между двумя картинами старых мастеров, и постучал по ней концом бамбуковой указки. — Босния и Герцоговина, джентльмены. Западный район центральной Югославии. За последние два месяца мы заслали четыре группы для связи с югославскими партизанами. Руководители групп бесследно исчезли. За последнее время девяносто процентов поставок перехвачено немцами. Они расшифровали все наши радиокоды и создали здесь в южной Италии, агентурную сеть, с которой, предположительно, сообщаются в любое время. Озадачивающие вопросы, джентльмены. Жизненно важные вопросы. Мне нужны ответы. И ответы мне даст «10 баллов».