У волшебства запах корицы - Мамаева Надежда - Страница 29

• Предыдущая
• 29/66
• Следующая

Дракон заворчал и напрягся, словно боролся с пламенем, не внешним, но бушевавшим уже внутри него. Он жадно вдыхал воздух, чтобы продлить удовольствие, чтобы хоть еще немного удержаться в этом ужасном и невероятном времени. Мои руки, не подвластные воле разума, скользили по его спине. Хотелось притянуть его еще ближе. Подушечки пальцев ощутили капли пота на его лопатках, и я инстинктивно впилась в его кожу ногтями.

Рык Ария, утробный, первобытный, а за ним — яркая вспышка, ослепившая меня, хоть глаза и были закрыты.

Сколько мы так простояли? Секунду? Минуту? Вечность? Не разжимая объятий, лишь ловя ртом воздух. Когда я открыла глаза — огня больше не было. Нас обволакивала лишь тишина. Даже цикады и соловьи — всегдашние полуночники — примолкли.

Дракон посмотрел на меня сумасшедшими, шальными, полными счастья глазами и совершенно не к месту сказал:

— Ну все, Кесси, ты попалась.

Этой его фразы я не поняла, зато осознала другое: я прижимаю к себе абсолютно нагого мужчину, и мы оба только что едва не поджарились.

«Вот тебе и поговорила с мужем! Уж лучше бы он улетел к этой своей Ликримии», — подумалось вдруг. Супруг же, судя по его довольному лицу (и спрашивается, с чего бы вдруг), никуда больше не собирался.

— Попалась, попалась, кто же спорит, — машинально подтвердила я, сама тем временем осторожно отступая назад, к услужливо распахнутому люку.

Арий смотрел на данный тактический маневр насмешливо. Этот уверенный в себе дракон стоял, скрестив руки на груди, и изучал меня с чисто мужским интересом. Да уж, представляю, какое любопытное зрелище ему сейчас открылось: батист, прозрачный, местами опаленный, не скрывающий ровным счетом ничего. А еще ветер, что гуляет на верхотуре даже в самую спокойную ночь, взялся вальсировать с подолом сорочки. Захотелось инстинктивно прикрыть руками хотя бы грудь, в столь характерном для стыдливой девушки жесте. За это-то поведение, характерное для жертвы обстоятельств, плывущей по течению, я на себя и разозлилась. Хватит! Либо я ломаю обстоятельства, либо они ломают меня. И для себя решила: раз Арий признал свою вину, раз с подозрениями все выяснили, теперь его очередь отвечать на мои вопросы, а их хоть немного, но накопилось. Формулировка первого была отдаленно цензурной: «Какого лешего ты вообще приперся сюда посреди ночи?»

Для пущей решительности я опустила руки, сжатые в кулаки, и, повернув голову чуть набок, взглянула исподлобья на муженька.

— А скажи-ка, дорогой супруг, так рьяно утверждающий, что порвал с госпожой Шоон, по чьему навету ты решил вернуться домой столь рано? Помнится, идет война, на которую тебя столь спешно и отозвал правитель?

Арий едва не смеялся. Словно я была мелким фырчащим ежиком, но никак не серьезным противником словесной дуэли.

— Я жду ответа. — Мой сухой, даже отчасти каркающий голос заставил его перестать усмехаться.

Ответ дракона был серьезен:

— Когда вдруг в один день получаешь трех вестников, с первым из которых приходят в принципе ожидаемые вести (а как же, мысленно дополнила я: сама донесение Эрина переписывала, редактировала, еще бы там было что-то форс-мажорное); за ним неожиданные, но укладывающиеся в общую картину (это он, наверное, имел в виду мой фееричный спуск с лестницы, который пришлось в лучших традициях эпистолярного жанра изложить уже от моего лица); а в довершение — аж целый свиток, в котором содержатся опровержения двух первых (так, это, судя по всему, кляуза Ликримии о том, как ее чуть не поджарили), — поневоле начинаешь задумываться.

— И? — Никогда бы не подумала, что в один звук смогу вложить столько сарказма.

— И в результате решил разобраться во всем лично. Как убеждаюсь, не зря. — При последних словах дракон коварно улыбнулся. — А еще, похоже, кое у кого проснулась ревность…

Я же к его обаянию была непробиваема, как бетонная стена для перфоратора, в котором нет сверла.

— Нет, это не ревность, дорогой супруг, это банальная злость. Верить кляузам, сомневаться, подозревать, приставлять шпиона, о котором открыто сообщить в первый же вечер, — это для тебя нормально, а по-человечески поговорить с женой — нет.

От избытка чувств я топнула пяткой, о чем сразу же пожалела, поскольку отбила ту самую часть, что подвела мифологического Ахиллеса. Заскакать на одной ноге или хотя бы скривиться не позволила гордость, хотя и очень хотелось.

Арий меж тем педантично уточнил:

— Для разговора по-человечески, как ты выразилась, нужны люди. Я же, как ты верно уже заметила, не человек.

— Да какая к черт… — я в последний момент вспомнила, что с сим рогатым фольклорным элементом мой дражайший супруг не знаком, и постаралась выправиться, насколько это возможно: — демонам разница!

Арий тяжело вздохнул, словно сдерживал растущее раздражение.

— А что мы сейчас делаем по-твоему? Говорим.

Я выпустила воздух сквозь зубы. «Так, остынь, — мысленно приказала я сама себе. — Надо уйти от данной темы, иначе с этим твердолобым драконом мы договоримся до банального скандала, и я вспыхну по новой».

Чтобы как-то отвлечься, да и закипающего Ария остудить, спросила:

— А как тебя отпустили? Вроде бы военное положение? — Тон был спокойный, но супругу то ли померещилась издевка, то ли еще какой-то подтекст. Он недовольно бросил, как выплюнул:

— Если ты о том, часто ли я смогу так внезапно наведываться, то обрадую тебя: редко. На завтрашнее утро назначено наступление на Кичиер, и сегодня предгрозовое затишье. Попросил друга меня подменить на эту ночь, и, активировав половину резервных магических зарядов, с тремя перебросками через стационарные порталы добрался домой.

— Скажи, все драконы такие вспыльчивые и нелогичные или это мне достался особый экземпляр?

— Ты это о чем? — Арий, сбитый с толку моим вопросом не к месту, даже запал растерял.

— О том, что я просто спросила, без экивоков, двойного смысла и подводных камней, а ты воспринял фразу в штыки, словно…

Я не успела договорить, как он стремительно приблизился ко мне и обнял, невзирая на сопротивление щуплой девицы в обгоревшей, продранной и грязной ночной рубашке.

— Извини, мне тяжело. Я честно пытаюсь, но ты совсем иная, не похожая ни на кого.

Про себя мысленно отметила, что формулировку: «Ни на одну из встреченных мною женщин», более точную в данном контексте, он виртуозно обошел. Похоже, решил лишний раз не напоминать о некой блондинке. Почему-то это меня обрадовало. Арий тем временем продолжал:

— От тебя не знаешь, чего ожидать. То сбегаешь, то превращаешь первого сердцееда Актыра в мужеложца, то вспыхиваешь, как фитиль, то рассудительна, как прожженный политик. Я мало знаю о человеческих женщинах, мы, драконы, другие, но обещаю тебе узнать, как и ответы на вопросы: откуда у тебя магия, как зовут того подонка, который посмел… — почти шепотом закончил он.

Арий прижимал меня, согревая своим теплом. Его подбородок упирался как раз в мою макушку, отчего пришлось прижаться к его груди щекой. Ноздри приятно щекотал запах, который свойственен лишь мужчинам. В нем едва уловимыми нотками проскальзывал аромат кедра и привкус озона, что бывает в воздухе после сильной грозы. И, самое странное, мне это сочетание нравилось. Говорить почему-то уже не хотелось. Лишь стоять и молчать. Наверное, мы уже сказали за сегодняшнюю ночь все, что могли, и даже больше. Сил выяснять что-то лично у меня не осталось.

— Рассвет. — Голос дракона был спокойный и какой-то грустный. Следующая его фраза все прояснила: — Мне пора, я обещал вернуться с восходом.

— Успеешь? — Я задрала голову, чтобы увидеть его лицо.

— Да. Вот только одежду прихвачу, мою-то ты спалила… — Он по-доброму усмехнулся. — Пойдем вниз.

Переступив с ноги на ногу, только сейчас почувствовала, как озябли ступни. Мурашки тут же предательски высыпали на оголенные предплечья. Арий, увидев, что моя кожа напоминала «гуся ощипанного, синюшного», подхватил на руки со словами:

— Еще заболеешь… — и понес к люку.

• Предыдущая
• 29/66
• Следующая