У волшебства запах корицы - Мамаева Надежда - Страница 27
- Предыдущая
- 27/66
- Следующая
В повисшем безмолвии голос приказчика был слышен особенно отчетливо:
— Вот видишь, еще одно доказательство ваших нетрадиционных межличностных отношений: серенады распевает, честным женам спокойно спать не дает… — В доказательство к сказанному я указала на окно, откуда и доносился речитатив.
После этого встала с пола, и, добравшись до подоконника, свесилась вниз. Крикнула, обращаясь к приказчику, оставшемуся в неведении о страстях, кипящих в моей спальне:
— Ваша серенада, уважаемый, была чудесной! Надеюсь, ваш возлюбленный, господин Эрин, оценит ее по достоинству.
— Очень хочу в это верить. Скоро уже рассвет, я пойду. Жаль лишь, что так и не увидел того, кто пленил мое сердце. Спокойной ночи, прекрасная донна… — донеслось печально в ответ.
Когда я, покинув свой наблюдательный пункт, повернулась к мужчинам, Арий выглядел озадаченным, а Эрин — готовым меня придушить. Определенно, ночь оказалась «незабываемой».
И все-таки коронная фраза была произнесена, но не мной, а эльфом:
— Арий, это совсем не то, что ты подумал…
Ответ дракона был сдержанным, но в голосе звучала сталь.
— Что я подумал, это не важно. Но даже… кхм… все услышанное не объясняет того, свидетелем чему я стал.
— Как раз объясняет. — Я была самим воплощением богини Исиды, спокойной и уравновешенной, объясняющей непонятливому мужчине очевидные вещи: — Так вот, твой любовник, Эрин…
Арий тут же меня перебил:
— Никакой он мне не любовник. — Холод и презрение в голое дракона ощущались почти физически.
— Хорошо, твой нелюбовник Эрин, следуя логике, не может тебе изменить со мной, потому что, согласно его же утверждению, он не интересуется девушками, у него есть друг…
На эти мои слова эльф лишь открыл и закрыл рот. Я кожей чувствовала, как ему претит навязанная роль, но выдержка профессионального шпиёна была выше всяких похвал.
Сложившаяся ситуация оказалась на редкость абсурдной, но выстроенной на логике лжи, единственно приемлемой для репутации настоящей Кассандриолы.
Арий, похоже, решив, что со всем непонятным лучше всего разбираться с утра, решительно произнес:
— К этому разговору мы еще вернемся, а пока позвольте мне удалиться. — С этими словами дракон решительно развернулся и вышел из спальни.
Недолго думая, побежала за ушедшим следом. Плевать, как это выглядело со стороны. Сейчас я могла поклясться чем угодно: супруг не собирался оставаться в замке. А куда может пойти (ну хорошо, в драконьем варианте полететь) разочарованный в жене муж? Ответ напрашивался — к Ликримии Шоон. Этого допускать мне крайне не хотелось, и я, кажется, уже знала, что нужно сказать, чтобы Арий остался этой ночью здесь. Вот только бы успеть, пока он не расправил крылья…
Каменная кладка под босыми ступнями. Не сумрак — мрак коридора, в конце которого винтовая лестница, спиралью уходящая вверх. По ней-то, расположенной в утробе одной из центральных башен замка, и поднимался дракон, судя по звуку быстро удаляющихся шагов.
«Успеть. Только бы успеть» — была единственная мысль в голове. О том, что мой шестилапый суфлер остался в спальне, даже не подумала. Я бежала, подняв подол до колен и перескакивая порою через две ступеньки, и все-таки нагнать дракона на лестнице не удалось.
Задыхаясь от нехватки кислорода (по горлу при каждом вдохе словно пробегала волна огня), я выбежала на площадку, расположенную на крыше башни. Зубцы, венчавшие по кругу донжон, и гладкие камни под ногами.
И Арий. Уже белоснежно-льдистый. Он был не большой — огромный. До этого в моей жизни самым масштабным из увиденных вживую, а не по телевизору или в журнале, «движущихся объектов» являлся БелАЗ, колесо которого было в два моих роста. Но для дракона даже эта машинка белорусского производства была лишь игрушкой.
«Теперь я ни за что не спутаю крылатого дракона и виверну», — подумалось некстати, как еще и о том, что моего голоса Арий, при нынешних его габаритах, может банально не услышать.
Я набрала в легкие побольше воздуха и что есть силы крикнула одно лишь слово (на целое предложение не хватило бы сил):
— Трус!
Услышанное ящером обвинение, которое бьёт по самолюбию любого мужчины независимо от возраста (будь то только что распрощавшийся с ползунками малец или седобородый старец), возымело эффект. Дракон повернул голову и уставился на меня немигающим, тяжелым взглядом. Из его ноздрей вырвались языки пламени, когда он шумно выдохнул. Я поняла, что одно неверное слово, и он, взмахнув крыльями, улетит прочь.
Горло нещадно саднило, так что слова давались не просто с трудом, с боем, выигранным у собственного организма.
— А как еще назвать того, кто вместо нормального разговора с женой на следующее утро сбегает, оставив рядом с ней лишь наушников и шпионов. И сейчас ситуация повторяется: вместо того, чтобы поговорить, вновь расправил крылья и готовишься банально удрать.
Дракон яростно пыхнул огнем (меня окатило жаром, так, что, наверное, даже брови слегка опалило), и, забывшись, в какой он ипостаси, попытался ответить. Членораздельного ничего не прозвучало, зато рык был отменным. Недовольно переступив лапами, Арий начал перевоплощаться. Подозреваю, делал он это с одной-единственной целью: ответить одной зарвавшейся нахалке.
Его хвост втягивался, голова и лапы стремительно уменьшались в размерах, все больше приобретая черты, присущие виду homo sapiens. Наконец, трансформация, или что это было, завершилась, и передо мной на корточках остался абсолютно нагой мужчина, лицо которого прикрывали длинные светлые распущенные волосы.
Арий стремительно выпрямился и, резко повернувшись ко мне, ответил:
— Не стоит забываться, бросаясь столь хлесткими словами, Кесси. — Он схватил меня за руку, рывком притянув ближе. — Для меня важны поступки, а пустым звукам цены нет. То, что я увидел, — этого достаточно, чтобы сделать правильные выводы.
Сейчас было абсолютно наплевать на то, как мы оба выглядим. Ярость, бушевавшая в глазах Ария, была важнее, да и все, что накопилось у меня в душе за эти дни, тоже требовало выхода.
— И какие же?
— Что мне досталась такая же узерен, как и всем остальным, ничуть не лучше!
Он выплюнул это «узерен» как ругательство. Подозреваю, таковым оно и было.
— А ты, я смотрю, сравнение провел, выборку сделал и статистику подсчитал?
Как бы ни был зол Арий, но последняя моя фраза сбила его с толку, он даже хватку слегка ослабил.
— Это ты о чем?
— О том, что, судя по всему, у тебя обширный опыт в общении с человеческими женщинами, а точнее, с жёнами!
Наши лица были так близко друг к другу, что я чувствовала его горячее дыхание.
Была готова поклясться: в глубине глаз Ария беснуется пламя, готовое того и гляди вырваться наружу.
— Нет, до одного треклятого дня, именуемого свадьбой, я был избавлен судьбой от участи близкого общения с дочерями человеческого рода.
Мне стало обидно. И не только за себя, за многих девушек, не по своей воле ставших женами этих чертовых драконов. За ту же Айвику, которой досталось лишь потому, что ее муж наслушался шпионских докладов, основой которых были, как подозреваю, сплетни и слухи.
— Хорошо, — я медленно и верно закипала, — назови все своими именами: что ты видел?
— Измену. Дорогая жена, я видел измену, как бы ловко ты ни пыталась уверить меня в обратном.
— Нет, дорогой мой супруг, ты видел не измену, ты видел злого, разбуженного посреди ночи эльфа, пытавшегося отомстить твоей жене за то, что я сыграла с ним злую шутку. Ну хочешь, я могу поклясться тебе, что сегодня в спальне ты увидел что угодно, но только не измену?
- Предыдущая
- 27/66
- Следующая
