Успех - Торп Кей - Страница 17

• Предыдущая
• 17/45
• Следующая

– Нет, мы встретились на первой читке. Ей нужен был кто-нибудь, чтобы вместе снять квартиру, а я как раз подыскивала жилье. Это был отличный выход из положения – особенно для меня. Теперешняя квартира намного лучше той, где я раньше жила.

– И намного дороже, я полагаю?

– Не слишком. Я вполне могу платить свою долю и еще откладывать кое-что на черный день.

– А до вас Лиз жила там одна, – Адриан что-то соображал про себя. – Или у нее очень состоятельные родители, или где-то прячется фея-крестная.

– Вероятно. – Керри заторопилась. – Адриан, вечер был чудесный…

– … Но уже поздно и вам пора домой, – закончил он, приходя неожиданно в хорошее настроение. – Ну что же, мисс Беспокойная душа, воля ваша.

Возле дома он велел таксисту подождать и проводил ее до дверей.

– Одиннадцать часов ровно, – сказал он. – Какова точность?

– Великолепно. – Керри взялась за ручку двери. – Спасибо, Адриан. Мне доставил большое удовольствие этот вечер.

– Нельзя сказать, чтобы на удовольствие было много времени. – Он не сделал попытки ее задержать. – Увидимся завтра утром.

Свернувшись на диване, в пижаме и халате, Лиз пила какао и перелистывал журнал.

– Как ты рано, – сказала она вместо приветствия. – Хорошо провела время?

– Неплохо. – Керри повесила манто на спинку ближайшего стула и со вздохом облегчения уселась рядом с Лиз. – Я уже сто лет не танцевала.

– Это все, чем вы занимались?

– Если тебя интересует, пытался ли Адриан меня соблазнить, могу ответить – нет. Весь вечер он был образцовым джентльменом. Кстати, ты мне еще не сказала, с кем идешь завтра к Ноэлю.

– Потому что у меня нет никого на примете. Посмотрю, кто подвернется. – Она бросила журнал на столик и поднялась. – Я ложусь. А ты?

– Пожалуй. – Керри взяла манто и погладила нежный мех. – Тысяча благодарностей тебе за него! Я себя чувствовала такой шикарной!

– Пожалуйста. – Лиз улыбнулась ей как-то странно. – Когда-нибудь я тоже у тебя что-нибудь одолжу.

* * *

Говоря об утренней репетиции, Райан был прав. Как только Уоррен просмотрел еще раз первые сцены, то, как одержимый, принялся все менять. Большинство актеров принимало перемены философски, однако Керри заметила, что хотя Райан внимательно выслушивал все новые идеи, он очень часто приспосабливал их к своим вкусам и настроениям, а иногда и вообще игнорировал. Его поведение вызывало у Керри улыбку. Он принимал указания режиссера, когда они соответствовали его собственным мыслям, или пропускал их мимо ушей. Его Антоний не был Антонием Уоррена и не таким, каким воображала его Керри, но он был великолепен: остроумный, блестящий, полный мужественной силы и бесконечно трагичный в своем поражении. Паула относилась к происходящему совсем по-другому. Когда она не соглашалась с режиссером, то возникали бесконечные споры. В ходе работы Уоррен становился все раздражительнее, его замечания все более язвительными. Оставив все старания придать этим спорам видимость дружелюбной дискуссии, они порой начинали кричать друг на друга.

– Нет, нет, нет! – завопил он в середине третьей сцены. Не «Что, нам пишет законная жена – ты можешь уезжать?», а «Что нам пишет законная жена? Ты можешь уезжать!» Она задает вопрос и отвечает на него, прежде чем он успевает заговорить. Ну почему ты не можешь произнести это так?

– Потому что я чувствую это по-другому, – раздалось в ответ со сцены. – Она просто спрашивает, требует ли Фульвия его возвращения.

– В таком случае она бы сказала «должен», а не «можешь». – Уоррен воздел кверху руки, словно призывая небеса в свидетели, какой крест ему приходится нести. Глубоко вздохнув, он переменил тактику. – Паула, милочка, ты устала, я устал, все устали. Может быть, прервемся ненадолго…

– Я нисколько не устала, – отвечала та с полным спокойствием. – Но если все нуждаются в отдыхе… – Улыбаясь, она повернулась к Райану: – У тебя не найдется для меня сигареты, дорогой?

Когда Райан открывал золотой портсигар, Керри пошла за кулисы, где уже столпились кое-кто из актеров. Уоррен прав, подумала она. Несмотря на пунктуацию в тексте, для Клеопатры более естественно произнести эти слова так, как он рекомендует. Это больше соответствует ее характеру. Райан признал бы справедливость такого замечания, будь оно адресовано его Антонию. Хотя он в таких замечаниях не нуждался. Он нисколько не уступал Уоррену в способности интерпретировать Шекспира.

Девушка, устало проведя рукой по виску, который у нее ломило, решила не ввязываться в дискуссию и, миновав группу обсуждавших этот эпизод, прислонилась к стене, пытаясь расслабиться хоть на несколько минут. Впервые ей страстно хотелось, чтобы репетиция поскорее кончилась.

Вдруг чья-то рука взяла ее за подбородок – Райан внимательно смотрел ей в лицо, потом отпустил ее и сунул руки в карманы брюк.

– Вы совсем расклеились, – заметил он. – Почему вы принимаете все, что говорит Уоррен, на свой счет? У вас должно быть достаточно опыта общения с режиссерами, чтобы не раскисать от их нападок.

– Как Паула? – не могла удержаться она от вопроса.

Он слегка усмехнулся:

– Нет, не как Паула. Если не хотите, чтобы вас с землей сравняли. Я хочу сказать, что вы должны принимать все спокойно и извлекать уроки. Уоррен нетерпелив и ужасный тиран, но он знаток Шекспира.

– Да, я знаю. – Глаза Керри следили за Паулой, разговаривавшей у рампы с режиссером. – Кто, по-вашему, из них прав в данном случае?

Райан приподнял плечи:

– С художественной точки зрения – Уоррен. Но эту роль играет Паула, и если ее не устраивает такое толкование, то она должна придерживаться своего собственного. Актер – это, по сути дела, вал, на котором вращается колесо.

– Песню делает певец, – проговорила она, и Максвелл засмеялся.

– Благодарю за более точное выражение. – Помолчав, он сказал несколько иным тоном: – Я слышал, вы с Лиз собираетесь на вечер к этому чуду природы?

– Да, – отвечала девушка коротко, подумав при этом, сочла ли Лиз необходимым упомянуть, что Адриан тоже идет с ними. – Почему вы его так называете?

• Предыдущая
• 17/45
• Следующая