Сага об ИКЕА - Торекуль Бертил - Страница 29

• Предыдущая
• 29/56
• Следующая

Когда на горизонте появились профсоюзы, он воспринял это как личную неудачу.

Кампрад всегда с радостью вспоминает те счастливые дни, когда все работали как единое целое. И до конца своих дней он будет уверен в том, что этот дух сможет удержаться в компании и в XXI веке.

То, что ИКЕА может не выжить, является его главной тревогой. Новые члены семьи, особенно те, кто занимает высокие посты, должны иметь правильное понимание концепции ИКЕА и (почему бы и нет?) правильную веру. Поэтому Кампрад ведет длинные разговоры с молодыми сотрудниками и ветеранами компании о том, кто будет лучшим на том или ином посту. Есть ли у этих людей чувство семьи? Достаточно ли они бережливы? Понимают ли они, как важно делать что-то для большинства? Вот что рассказал один из его коллег:

Другим поводом для беспокойства является его бесспорный авторитет, который сложился еще в самые первые годы существования ИКЕА, когда это была компания одного человека. И по сей день его коллеги всегда задумываются над тем, что он скажет по поводу принятого ими решения.

В первые годы существования ИКЕА создавалось впечатление, что все новые идеи исходят исключительно от Ингвара. С семнадцати до семидесяти лет он являлся той ключевой фигурой, вокруг которой сложился ореол генератора идей. Другие говорят об этом так:

«До сих пор все в той или иной степени зависит от него, оправдано это или нет. Очень легко спрятаться за словами: «Ингвар сказал…» Любое случайное слово сразу становится законом. Однажды Ингвар вернулся из Дании и в шесть часов вечера решил заглянуть в офис в Эльмхульте, но не смог открыть дверь. Он рассердился, потому что не смог попасть в собственную компанию. После этого мы еще долго работали до восьми вечера, потому что никто не хотел, чтобы подобное повторилось».

Вот что значат дружеские объятия – они действуют живительно, согревают сердце и часто помогают в бизнесе!

Одобрение из уст Ингвара может свернуть горы, а его недовольство – бросить тень на самые лучшие предложения. Именно поэтому каждый человек в этой крупнейшей компании задает себе вопрос: «Что случится, когда Ингвара не будет рядом?»

Чаще всего этот вопрос задает сам Ингвар.

История нацистского и фашистского прошлого Ингвара Кампрада является примером того, какой сложной и неоднозначной может быть жизнь человека, когда ее начинают изучать пласт за пластом.

Средства массовой информации раскрыли эту неприятную историю всему миру. Было задето достоинство, подорвано доверие, потеряны друзья, исчезли симпатии. Даже легенды бывают уязвимыми.

Эта история сотрясла империю, проверив всю ее структуру на прочность. Это была история выживания и редкостной сентиментальности, корни которой заложены в культуре человека, культуре, которая складывалась в течение многих лет. В результате стараний «доброжелателей» и руководитель, и компания получили вторую жизнь.

Итак, это история о «грехах молодости» Ингвара Кампрада. Это рассказ об ИКЕА, ее концепции и основателе.

Дважды, в 1994 и 1998 годах, Ингвар Кампрад столкнулся с тем, что в наши дни ни один известный человек не может избежать своего прошлого. Ему было шестьдесят четыре года, когда осенью 1994-го обнаружились его прошлые связи с нацистским неошведским движением. Тридцать семь тысяч сотрудников и миллионы покупателей потребовали объяснений после появления разоблачительных статей в Expressen, крупнейшей шведской газете того времени.

Все началось 21 октября 1994 года с достаточно напряженного телефонного разговора между Пелле Тагессоном, журналистом Expressen, и Стаффаном Епссоном, руководителем офиса в Хумлебеке. Тагессон попросил Епссона устроить ему интервью с Кампрадом, не раскрывая причин, по которым ему было это нужно. Журналист сказал только, что это очень важно. «Если я не буду знать, о чем вы собираетесь с ним говорить, то не смогу ничего организовать», – сказал Епссон и повесил трубку. Секундой позже Тагессон перезвонил и объяснил, что ему нужно. «Думаю, если я скажу: «Энгдал», – то этого будет достаточно», – сказал журналист, и Епссон тут же все понял.

В Национальном архиве Швеции хранились документы, которые в 1994 году были преданы огласке. Эти документы свидетельствовали о том, что Кампрад входил в близкий круг Пера Энгдала, главы неошведского движения, близкого к фашистскому. В недавно появившейся книге о нацизме в Скандинавии, основанной на этих документах, фигурировало имя Кампрада.

Это стало настоящим ударом для главы ИКЕА, и в последующие шесть недель Стаффан Епссон, будучи ближайшим помощником Кампрада, был вынужден отложить все текущие дела.

Следует заметить, что он не был застигнут врасплох.

Он помнил, как однажды, поздней осенью 1990 года, после возвращения из путешествия по Германии, он, Ингвар и еще один их коллега, Леннарт Экмарк, направились в бар, чтобы выпить пива. Они восхищенно обсуждали новую антифашистскую книгу Вильгельма Муберга.

И тогда Ингвар вдруг сравнил прошлое увлечение Экмарка идеями маоистов в 1960-е со своим собственным интересом к нацистскому движению и Перу Энгдалу в 1940-е.

Кем был Энгдал, который не так давно скончался в возрасте восьмидесяти пяти лет? Все сходятся на том, что это был невероятно талантливый и образованный человек, чья идеология, к сожалению, получила неправильное направление. Он написал множество книг и статей, занимался изданием речей Гитлера, а также оставил после себя большое количество стихов.

Энгдал был участником шведской фашистской организации и некоторое время принадлежал к прогерманскому движению, которое называло себя Шведской Оппозицией. Его собственная партия, неошведское движение, основывалась на смеси корпоративных идей и мечте о единой и очищенной Европе, управляемой немцами. В программе Шведской Оппозиции, к примеру, обсуждалась возможность собрать всех евреев в специальную организацию в ожидании «общеевропейского решения». Энгдал оставался убежденным фашистом до конца своих дней.

Именно этот человек в 1942 году завладел помыслами молодого Кампрада.

Так что звонок Пелле Тагессона не стал неожиданностью для Стаффана Епссона. Он уже знал эту историю, что называется, из первых уст и понимал, что это бомба замедленного действия. Кампрад сам, возможно, боялся воспоминаний о Второй мировой войне и, будучи главой крупной компании, рисковал довольно многим, когда всплыли его связи с Энгдалом. Близкие друзья предостерегали его от разговоров на эту тему. Возможно, тогда в Золингене он рассказал об ошибке своей молодости, чтобы искупить вину за прошлые взгляды.

Теперь мы знаем, что Кампрад мог углубиться гораздо дальше в историю, чем это сделала Expressen, хотя тогда, в 1994-м, он был не способен все это вспомнить. Все началось в детстве на ферме, в объятиях его любимой бабушки, а также под влиянием его отца Феодора, который был ярым антисемитом. Ингвар помнит, как отец рассказывал о том, как евреи, владевшие обменными конторами в Хермании после Первой мировой войны, обдирали простых людей. Феодор был убежден, что еврей-адвокат слишком дешево продал их семейную собственность и обокрал их семью.

Феодор и Берта Кампрад часто играли в бридж со школьным учителем Ингвара Рудольфом Мальмквистом и его женой Эллен. Они много говорили о Германии (Феодор был за нее, а Рудольф против), и Ингвар слушал их разговоры.

• Предыдущая
• 29/56
• Следующая