Проклятие Гавайев - Томпсон Хантер С. - Страница 21

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая

Он указал в сторону суши, где прибой бился и пенился о камни.

– Хоть раз бы ветер изменил направление, – сказал он, – и нас бы закрутило так быстро, что я б и двигатель завести не успел. Сейчас бы уже ласты склеили.

Он все еще не отрывался от якорного каната. Я знал, что другой его конец был тщательно обвит вокруг камня глубоко под нами, и мы оба понимали, что от нас требуется. Не было возможности ни поднять его, ни сманеврировать лодкой, чтобы размотаться. Нам выпало либо перерубить канат, либо отправить кого-то с аквалангом, чтобы развязать узел.

Мы постояли на кормовом подзоре, всматриваясь в ледяную черную воду. Кандидатура Эккермана не рассматривалась, оставался Капитан Стив и я. Он ходил ночью, так что пришла моя очередь. Справедливо. Закон моря, истинный краеугольный камень жизни в стиле мачо.

Я застегнул куртку и открыл пиво.

– Сколько стоят якоря? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Ну… с 27-метровой длиной каната при, скажем, шести долларах за метр…

Похоже, он скрупулезно складировал сумму в уме.

– Ага, – заключил он. – Четыреста где-то, может, четыреста пятьдесят.

– Почти даром, – обрадовался я, извлекая из футляра нож, – я выпишу чек.

Я свесился, чтобы взяться за канат, готовя наше освобождение. Ничто, кроме физического насилия не могло затащить меня в воду тем утром.

Капитан Стив остановил мою руку, прежде чем я успел резануть канат.

– Минутку, – сказал он. – Я не могу вернуться в порт без якоря – они насмешками меня из города выживут.

– Да пошли они все на хуй, – ответил я, – их бы сюда вчерашней ночью.

Стив надел баллоны с воздухом.

Он спускался за борт, а я провожал его взглядом.

Эккерман проснулся, когда Капитан Стив еще был на погружении, и я поведал ему историю.

– Вот ведь чиканашка, – пробурчал Эккерман, вынимая нож для подводной охоты из футляра на ноге. – Заводи движок, пусть гребет обратно.

Он начал резать канат, потом засомневался и отступил.

– Нет, – сказал он, – как только мы заведемся, он услышит шум и пулей сюда примчится. И заработает благодаря нам кессонную болезнь.

Капитан Стив, наконец, вернулся с глубин и дал мне знак поднять якорь. Двадцать минут спустя мы уже вновь боролись с прибоем, держа курс на север с непринужденной скоростью с троллом. Капитан Стив совсем ослабел, забираясь на борт, и уронил акваланг на ногу Эккерману, раздраконив ему большой палец и захлестав кровью всю палубу. Эккерман жадно проглотил очередную пригоршню драмамина и впал в глубочайший ступор. Мы положили ему на ногу пузырь со льдом и уложили, как жмура, на валик в тени мостика.

Я встал у штурвала, пока Капитан Стив разбирался с утлегарями.

– Ты что, окончательно выжил из своего долбанного ума? – проорал я со своего насеста на тунцовой башне. – Отвали от этих лесок! Иди поспи.

– Нет! – крикнул он. – Это рыболовецкая лодка! Мы ДОЛЖНЫ поймать рыбу.

На нем уже начало сказываться напряжение от длинной ночи. Глаза набухли, как тухлые яйца; он так тщательно пережевывал губы ночью, что теперь едва мог говорить. Пытаясь вскарабкаться на мостик, он потерял равновесие и рухнул на спину в каюту, где яростно забился в луже кровавой грязищи.

Зрелище не из приятных. С мостика мне открывался вид на палубу с капитаном и первым помощником, и оба выведены из строя. Один походил на мертвеца с раззявленной пачкой и закатившимися зрачками, другой дрыгался, как рыба со свернутой шеей.

Каша из человеческих модулей подо мной выглядела так, будто Король Камехамеха вернулся в Кону с очередной серией боевых действий и устроил на несчастных засаду. А мы – жертвы того же чудного высокомерия, что погубило гавайских воинов в период Великих Завоеваний. Мы угодили в жернова исступленного покорения – оказались в ненужном месте в ненужное время и, вероятно, за зря – и теперь плелись восвояси с залитой кровью палубой и нервами, сварившимися до состояния желе. Все, на что мы сейчас могли уповать – это на возвращение без эксцессов, радушный прием наших друзей и красотку на палубе. Тогда мы сможем отдохнуть и зализать раны. Я не мог бросить штурвал, в противном случае, лодку закружит, и винт запутается в лесках. Чтобы приманка не скрывалась из виду, приходилось поддерживать скорость в 1750 оборотов в минуту и двигаться, не сбиваясь с курса. Любое изменение скорости или направления грозило гибелью.

Если винт запутается в водорослях, придется канючить по радио, беспомощно раскачиваясь на волнах часов 8, пока спасательная лодка не явится нас отбуксировать.

Неприемлемо. Команда была не в том состоянии, чтобы сдюжить еще одни сутки в море. Я правил лодку ближе к берегу, слегка налегая на тормоз. Если прямая – самое короткое расстояние между двумя точками, рассудил я, то прямая на предельной скорости существенно сократит дистанцию.

Я все еще поздравлял себя с прорывом в высшей математике, когда был взбудоражен пронзительным воплем снизу. Я перегнулся через перила, чтобы увидеть, как коленопреклоненный Капитан Стив на корме в бешенстве указывает на бережно установленную приманку, записавшуюся в ВДВ и прыгающую в связи с этим над водой, как летучая рыба.

– Сбавь обороты! – кричал Стив. – Ты что, спятил?

Это я-то спятил, подумал я, едва не сбросив ему на башку бутылку пива. Заданный им курс завел бы нас далеко в море через марлиновые косяки. Ленивая параболическая петля прибавила бы нашей прогулочке два-три часа. Капитан Стив все еще был одержим идеей поимки рыбы. Глаза лихорадочно сверкали.

– Забудь, – заорал я, – шутки в сторону. Пора домой.

Лицо пиздострадальца говорило мне, что спорить бесполезно. В его мозгу не было пространства для мысли о возвращении в порт без рыбы; и мне казалось, он вот-вот махнет за борт с ножом в зубах, если сочтет, что оно того стоит. Помимо всего прочего, это была ЕГО лодка. Я не был готов взбунтоваться, поэтому дал по тормозам и сменил курс, чтобы его порадовать. Он вновь захлопотал над лесками и взялся за пиво. Я занял выгодное положение и какое-то время слушал радио, клюя носом по мере того, как солнце раскалялось. Периодически меня будили взрывы тарабарщины, издаваемой рацией:

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая