Сказительница - Криспин Энн К. - Страница 24

Он, покачав головой, заставил ее замолчать.

— Я ничего не сделал, — сказал Алон. — На этой странице лежало заклятие. — Лицо его неожиданно осунулось от усталости, как будто прикосновение к рукописи отняло у него все силы. — Я слышал, как Хиларион об этом рассказывал. Старинное заклинание очищения. Если у ищущего очень большая необходимость, слова станут видны, даже когда чернила выцветут. Если бы ты коснулась рун, они тоже стали бы видны. Вот…

Стремительным движением он схватил руку Эйдрис и прижал ее пальцы к свитку. И снова руны ярко вспыхнули.

Эйдрис почувствовала, как при этом прикосновении что-то почти ощутимое пробежало по ее телу. Алон выпустил ее пальцы и смотрел удивленно, хотя сам же предсказал, что свиток будет реагировать на прикосновение любого, кто испытывает сильную необходимость знать его содержание.

— Значит, в нем говорится об излечении! — воскликнула Эйдрис, возвращаясь к тому, что для нее важнее всего. — Но что в нем говорится? Мы сможем перевести?

— Это очень архаичная форма Древнего языка, — медленно заговорила целительница, разглядывая рукопись. — Я такой старинной речи не встречала.

— Я могу прочесть, — заметил Алон. — Хиларион родился еще до Первой Великой Перемены, которая отгородила Эсткарп от Эскора. Свиток относится к тому времени.

Дуратан удивленно покачал головой.

— Так давно? Не могу поверить!

— У моего приемного отца были еще более древние свитки, — с отсутствующим видом говорил молодой человек, разглядывая страницу. После довольно долгого времени он заявил: — Я был прав. В свитке упоминается целебное место на краю Долины Зеленого Безмолвия.

Дуратан кивнул.

— Долина Морканты! Мне говорил о ней Кемок. Его брат Киллан женат на госпоже Долины Зеленого Безмолвия.

— В Эскоре ее называют Дахон, — сказал Алон.

— У нее много имен, — согласился Дуратан. — Говорят, в ее распоряжении есть методы лечения, даже более сильные, чем у Камня Коннард. Если раненый добирается до нее, смерть утрачивает власть над его плотью и костью.

— Но могут ли ее методы излечивать не только тела, но и души? — воскликнула Эйдрис, не смея надеяться. — И можно ли использовать ее методы без нее?

Алон покачал головой.

— В свитке об этом ничего не говорится. Но стоит спросить.

— Если бы я могла отыскать какую-нибудь целебную настойку или мазь и отнести к отцу! — воскликнула девушка, впервые за долгое время почувствовав, что ее поиск может увенчаться успехом.

Нолар выглядела задумчивой.

— Может, госпожа Долины Зеленого Безмолвия знает такие средства.

— Может, и знает, — согласился Алон. — Я слышал, что мало существует такого, чего она не знает.

— Но как мне к ней добраться? — вслух спросила Эйдрис, вспомнив темные горы на восточном горизонте. — Только чтобы подняться на горы, отделяющие Эскор от Эсткарпа, потребуется много дней. — Она ненадолго задумалась, потом спросила: — Алон, а ты знаешь дороги через эти горы?

Он не ответил на ее вопрос, и она, удивленная его молчанием, подняла голову и увидела, что Алон без всякого выражения смотрит на Дуратана. А главный летописец, в свою очередь, пристально смотрел на молодого человека. Эйдрис уже видела этот его взгляд.

— Я хотел бы поговорить с тобой о Хиларионе, — наконец медленно сказал Дуратан. — И о тебе самом, Алон. Не часто приходится встречать…

— Тех, кто жил в Эскоре, — прервал его молодой человек. — Да, знаю. Но боюсь, сейчас нет времени для таких разговоров, сэр. Я должен проводить леди Эйдрис в Долину Зеленого Безмолвия… — Сердце Эйдрис при этих его словах дрогнуло, — и мы должны выехать немедленно.

— Почему так быстро? — спросил Дуратан с мрачной улыбкой, как будто заранее знал ответ.

Алон криво улыбнулся.

— Определенные… осложнения… могут задержать нас по пути в Эскор. Эти осложнения и сейчас нас преследуют.

— Понятно… — сказал Дуратан, по-прежнему не отрывая взгляда от молодого человека. — Конечно, в таком случае вам нужно торопиться. Но когда вернетесь…

— Я с удовольствием поговорю с тобой, — пообещал Алон.

Встав, он взглянул на сказительницу и протянул руку, чтобы помочь ей встать.

— Нужно торопиться, — сказал он. — Если хочешь ехать.

Эйдрис сжала его пальцы и встала, чувствуя себя слегка неуверенно.

— Ты действительно хочешь провести меня через горы в Эскор? — прошептала она. — О, Алон… я… я никогда не смогу отблагодарить тебя.

— Я делаю это и для себя, а не только ради твоего отца, — напомнил он. — Не забудь, в Рилон Корнерсе меня ждет приказ об аресте.

— Да, но…

— В Эскоре я могу скрываться, пока волшебница и горожане совершенно обо мне забудут. И тогда мы с Монсо сможем вернуться на север Эсткарпа.

Эйдрис понимающе улыбнулась.

— Ты так говоришь, чтобы мы не поняли, как ты добр, помогая мне. Скорее предпочтешь, чтобы тебя считали озабоченным только сохранением своей шкуры. — Она серьезно посмотрела ему в глаза. — Но я знаю правду. Прими мою благодарность, Алон.

— У вас хватит припасов для пути? — спросила целительница.

Услышав ее слова, Эйдрис выпустила руку Алона. Оба путника повернулись к женщине.

— Может, немного хлеба, если у вас найдется, — сказала Эйдрис, направляясь к выходу. — И… госпожа Нолар… спасибо тебе. Спасибо вам обоим.

Через несколько минут они уже были во дворе. Алон упаковал продукты, данные целительницей, в седельные сумки. Он уже заканчивал, когда появился летописец, ведя гнедую кобылу. В руке он нес веревку и кучу тряпок.

— Какого размера у него подковы? — без всяких предисловий спросил летописец, кивнув в сторону кеплианца.

Алон посмотрел на тряпки, на веревку и на ноги кобылы. Потом с благодарностью улыбнулся.

— Размер подходящий, — сказал он. — Ты выбрал правильно.

— Как и все пограничники, я могу подковать лошадь, — заметил летописец, протягивая тряпки молодому человеку.

Эйдрис помогла Алону обернуть ноги Монсо тряпками, чтобы он не оставлял следов.

Когда они кончили, Дуратан сел на кобылу и протянул руку Нолар.

— Госпожа, — сказал он, и в его серых глубоко посаженных глазах мелькнула улыбка, — мне кажется, мы давно не навещали самые южные фермы. Там может понадобиться твое лекарское мастерство. Сегодня подходящий день для поездки.

Нолар рассмеялась.

— Только прихвачу сумку с лекарствами, — сказала она и ушла. Вернувшись, протянула Дуратану руку и легко села на круп кобылы.

«Хитро, — одобрительно подумала Эйдрис — Теперь у кобылы будут глубокие следы копыт; они похожи на те, что оставил Монсо».

— А что вы скажете, когда они вас найдут? — с тревогой спросил Алон.

— Я отвечу — и скажу правду, — что все остальные наши лошади заняты, — серьезно ответил Дуратан, — и поэтому мы с госпожой должны были ехать вдвоем на одной. — Он улыбнулся Алону. — Не забудь о своем обещании, парень. Я жду долгого разговора с тобой.

Алон кивнул.

— Не забуду.

— Ну, что ж… тогда… — Летописец приветственно поднял руку. — Благополучного пути вам обоим. Чтобы вы нашли то, что ищете. — Нолар прощально кивнула, Дуратан повернул лошадь и выехал со двора.

Эйдрис и Алон смотрели им вслед. Потом тоже пошли, ведя жеребца в поводу, чтобы еще больше запутать преследователей. И только когда под ногами началась каменистая тропа, они сняли тряпки с ног жеребца и сели верхом.

Сидя снова за спиной своего проводника, Эйдрис смотрела вперед, па склоны близких холмов, на горы за ними, многие вершины которых были покрыты снегом. Потом с тревогой оглянулась.

— Как ты думаешь, волшебницу и солдат обманет след Дуратана?

Алон вздохнул.

— Может, на время. Но как только они увидят Дуратана и Нолар, сразу поймут правду.

— И тогда волшебница погадает или сделает предсказание и узнает, куда мы пошли, — согласилась Эйдрис. Она указала на каменистую местность вокруг. — А на такой неровной поверхности скорость Монсо нам не поможет.

Алон молча кивнул. Немного погодя Эйдрис облизнула губы.