Зараженное семейство - Толстой Лев Николаевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/31
• Следующая

Венеровский. Теперь неловко, – знаете, этот господин…

Иван Михайлович. Ну, можно и после. Только уж нынче я вас не отпущу. Ведь надо же вам знать. (Беклешов и Катерина Матвеевна подходят.) Ну, как я вам благодарен, Анатолий Дмитриевич, за позволение посетить школу. Что за прелесть эти детинятки, я не могу опомниться. Как веселы, любознательны, какие успехи, и какое это… что-то такое… Это вам надо отдать справедливость, дивно устроено! Славно. Вот именно-то доброе дело… славно, славно.

Венеровский. Да, все работаем понемножку. Хоть и мешают, да ломим.

Иван Михайлович (Беклешову). Я нахожу, что для нашего народа нет прогресса без истинного образования, я разумею нравственное образование.

Беклешов. Да, как кто понимает нравственное образование, а конечно, полезно.

Катерина Матвеевна. Позвольте, позвольте! Скажите, Анатолий Дмитриевич, отчего вы не ввели звуковую методу? Она доступнее и рациональнее, гораздо рациональнее.

Венеровский. Что ж, не все рационально делается. Я предпочел Золотова упрощенную методу.

Катерина Матвеевна. А еще мне хочется вам прямо высказаться. Вот мы говорили с Беклешовым. Я полагаю, что нерационально развивать рефлексию в низко стоящих личностях.

Иван Михайлович. Извините, мне только нужно зайти в присутствие, а потом поедемте, переговорим.

Венеровский (к Катерине Матвеевне). Сейчас посудим-с, хе, хе, хе! (Ивану Михайловичу.) Что ж, заезжайте, вот и Беклешов с нами поедет. Есть где сесть в вашем тарантасе, что ли?

Иван Михайлович. Сядем, сядем. (К Беклешову.) Очень, очень рад. Нынче у нас приятный день. И приятель Анатолия Дмитриевича для нас дорогой гость.

Катерина Матвеевна (к Венеровскому). Ежели я останусь здесь, я возьму на себя часть преподавания в этой школе. Я вам докажу на опыте, что рефлексия вредна.

Венеровский. Что ж, это можно.

Иван Михайлович (уходя). Так до свиданья, я в пять минут готов.

Венеровский (Ивану Михайловичу). Что ж, приходите, приходите. (К Катерине Матвеевне.) Почему же вы так нападаете на развитие рефлексии в детях? Я полагаю, что то, что есть благо для нас, будет благо для каждого.

Катерина Матвеевна (к Венеровскому). Нет, позвольте, позвольте! Во мне столько возникло идей по случаю посещения этой школы! Является вопрос: что вы хотите сделать из этих личностей? Признаете ли вы развитие каждого индивидуума за несомненное благо, или развитие единицы без общественной инициативы может повредить этим единицам в силу существующего ненормального порядка?

Венеровский. Я признаю-с развитие всегда за благо, в каких бы формах оно ни проявлялось бы, но…

Катерина Матвеевна. Да, по пути прогресса, прибавьте.

Венеровский. Само собой подразумевается. Но, ведь надо принять в соображение препятствия окружающей среды.

Катерина Матвеевна. Это так, но что хотите говорите, я уж сказала вам, что я чутьем сознаю, что вам не по плечу вся эта убивающая обстановка, затхлая атмосфера, которою мы дышим…

Венеровский (хочет что-то сказать приятелю). Ты…

Катерина Матвеевна. Нет, позвольте, позвольте, дайте мне высказаться. Вы задались мыслью в этом застое прокладывать свет, но вас задавит среда, вам нужна более широкая арена. (К Беклешову.) Не так ли?

Беклешов (тихо Венеровскому). Ну, брат – девица! Вот и выскажись.

Катерина Матвеевна (подумавши). Да, это посещение породило во мне такую вереницу идей. Я еще больше стала уважать вас. (Жмет руку Венеровскому и говорит ему тихо.) Нынче срок, который я назначила вам; я выскажусь нынче. Я желаю говорить с вами одна. (Громко, к Беклешову.) Беклешов, я выше общественных предрассудков, я имею личное дело к Венеровскому и потому прошу вас уйти. Вы тоже выше?…

Беклешов. Конечно; я посижу в той комнате. (Уходя, к Венеровскому.) Тем лучше. Да, развитая, а неприятная, могу сказать. (Уходит.)

Катерина Матвеевна (приходит в замешательство). Да, нынче тот срок… и так сказать… да, внутренняя работа совершилась… но вы честная личность… женщина уже вышла из-под того гнета, в котором душили ее… она равноправна мужчине, и я… да, я пришла честно и прямо сказать вам… я глубоко сознала самое себя… да, я… Да скажите же что-нибудь!..

Венеровский. Я послушаю. Разговор, кажется, должен быть интересен.

Катерина Матвеевна. Да, но так сказать… да, погодите…

Венеровский. Я подожду. Вы обещали сообщить мне ваши чувства, но вас что-то затрудняет. Вы свободная женщина – вы превозмогите себя. Для ясности отношений нужна ясность выражений, слова. А определенность в наших отношениях мне весьма желательна. Я выскажусь прямо, и вы высказывайтесь, не стесняясь староверческим взглядом на отношения мужчины и женщины. Вы не затрудняйтесь, – это старый Адам, как говаривали мистики блаженной памяти, смущает вас… Ну-с…

Катерина Матвеевна (решительно). Да, это так, это старый Адам. Я выше этого. (Протягивает руку.) Венеровский! Я исследовала глубину своего сознания и убедилась, что мы должны соединиться! да… В каких формах должно произойти это соединение – я предоставляю вам. Найдете ли вы нужным, ввиду толпы и неразвитых как ваших, так и моих родственников проделать церемонию бракосочетанья – я, как ни противно это моим убеждениям, вперед даю свое согласие и делаю эту уступку. Но я желаю одного. Среда, как я уже сказала, душит вас и подавляет меня. Мы должны уехать отсюда. Мы должны поселиться в Петербурге, где найдем более сочувствия нашим убеждениям, и там должны начать новую жизнь, на новых принципах и основах. Вопрос же об обладании мною уже решен между нами.

Венеровский. Вот-с это честно и ясно. По крайности-с и я могу высказаться так же категорично и постараюсь.

Катерина Матвеевна. Позвольте, позвольте, я не все сказала. Жизнь, которая ожидает нас, будет иметь значение не только для нас, но и для целого общества. Мы будем первообраз новых отношений мужчины и женщины, мы будем осуществлением идеи века, мы будем…

• Предыдущая
• 11/31
• Следующая