Сыграем во вражду - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)" - Страница 45

• Предыдущая
• 45/53
• Следующая

– …против, если я останусь ещё на неделю, милый? – раздаётся из телефона.

Из машины выбирается идеальная блондинка с пёсиком на руках, восторженно что-то возвещает водителю, улыбается. Я прикрываю глаза, чтобы не видеть, но когда вновь их распахиваю через минуту, замечаю, как девушка обнимает Вика за шею и целует в щёку.

– Что? А, нет, конечно. Отдыхай, – выдавливаю я маме.

Та что-то говорит в ответ, но я уже не слышу. Когда она отключается, я откладываю мобильный в сторону и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу окна. Аксинья величественно плывёт к дверям подъезда, а Самойлов вновь занимает своё место за рулём и уезжает прочь со двора.

Я сглотнул, провожая взглядом автомобиль, и вновь прикрыл глаза. Да, меня бесило, что Вик смог вообще хоть кого-то найти, что обнимает чужое тело и заботится о чужих мыслях.

Не моих.

Когда эта идея прорвалась в сознание, рука уже автоматически потянулась за мобильным, набирая знакомый номер. Но мне никто не ответил, аппарат вызываемого абонента был выключен. Резко разболелась голова, понимание одного единственного момента словно бы сломало стену, и теперь меня обуревало множество мыслей, среди которых особо выделялось недавнее рассуждение о девушках. Правда, в другом варианте.

Я не смогу претворить данную идею в жизнь, выставив за порог любую девушку. Просто потому, что хотел бы видеть здесь другого человека. Того, кто меньше недели назад варил на кухне куриный бульон и улыбался так… нежно?

Чёрт, неужели?

Вздохнув, набрал номер второго человека, который мог бы мне помочь. Дождался, пока тот возьмёт трубку…

– Ром?

Попов отозвался почти мгновенно, привычным весёлым тоном:

– Привет болеющим. Чего на звонки не отвечал? Таблетки пьёшь?

Там, позади его голоса, играла музыка, кто-то разговаривал, смеялся. У меня же в квартире стояла кромешная тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра за слегка приоткрытым окном. Словно два разных мира, разделённых всего несколькими километрами. Друг был нужен мне сейчас, чтобы свести их воедино, чтобы услышать правду и осудить меня за неё.

– Пью, – отозвался коротко. – Ром, можешь сейчас приехать?

– Я… – друг замялся, голоса и смех в трубке зазвучали громче. – Дэн, я с Серёгой.

– Приезжай с Серёгой, – автоматически ляпнул я и понял, что означали слова, только когда Попов пояснил:

– Мы решили прогуляться в кои-то веки. В кафе зайти…

– Ох…

Я сглотнул и замолчал, слушая доносящийся шум и наслаждаясь им. Они веселятся. Могут, хотят и умеют веселиться. Я тоже… хочу и умею, но нынче совершенно не могу.

– Дэ-эн? – протянул Попов, почему-то до сих пор не отключившийся.

– Что?

– Это важно? В чём дело? – взволнованно.

– Я… просто хотел рассказать кое-что. Лично.

Приходилось осторожно подбирать слова, чтобы заранее не спугнуть друга, сообщив, будто врал ему уже долгое время. Ромка будет всяко злиться, конечно, но всё же… не сейчас.

– О… чём? – голос друга прозвучал с сомнением.

– О Самойлове.

– Ясно. Тебе плохо, – констатировал Ромка почему-то понимающим тоном, и отключаясь уже: – Едем.

И ведь, чёрт, они действительно приехали, хотя я до последнего не верил. Со смешком отложил телефон, не надеясь даже, что Черкасов позволит Ромке проигнорировать его и поехать к другу, и ещё долго смотрел в окно, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Хотя что уж греха таить, не смотрел, просто изучал взглядом серый двор, покрытый свежим снежком, но ничего не видел.

А потом явились Рома с Серёгой – так неожиданно, но приятно – и принесли с собой кусочек того упоительного веселья, что я слышал в трубке. Словно они, и правда, пришли из другого мира, где на данный момент царствовало Рождество. Именно так пах пакет, протянутый мне Поповым: выпечкой и мандаринами, кануном Нового года.

– Это успокоительное, – прокомментировал Черкасов, когда я таки ж принял пакет. – Ставь чайник.

Видеть здесь его было ещё более неожиданно: хотя последнее время мы весьма хорошо ладили, я не думал, что Сергей, которому обломали свидание, попрётся вместе со своим парнем к "причине изменения планов". Но нет же, вот он, стоит передо мной и с улыбкой смотрит на пакет.

– Для кого? – рассеянно спросил я.

– Планировалось для тебя, – усмехнулся Ромка, – но может, понадобится всем, смотря что рассказывать планируешь, – и добавил, заметив, видимо, моё ошарашенное лицо: – Роллы там. А также круассаны, булочки и мандарины. Идём лопать.

Сперва мы молчали: расставляли на столе принесённую провизию, раскладывали палочки, заваривали чай и кофе. Первым к делу перешёл я. Прожевав кусок булки, попытался начать:

– В общем, о чём я говорил по телефону: мы с Самойловым… ну…

– Встречаетесь, – отрезал Черкасов, закидывая в рот кусочек мандаринки. – И уже давно. Ну, со времён общего обеда у Ромы – так точно!

Я аж закашлялся, а Попов продолжал спокойно уплетать роллы, словно и не было сказано ничего неожиданного. Почему-то от такого стало одновременно страшно и свободно.

– Тебе Вик рассказал? Да я же… То есть, мы…

– Не Самойлов, – подал голос Ромка. – Догадались. Он в твоих джинсах был.

– И браслет таскает.

Сознание зацепилось за последнюю фразу и больно кольнуло душу пониманием: таскал, но больше уже нет. А потом другое, фраза, которая была чуть ранее: "Встречаетесь".

– Но мы не встречаемся и даже не встречались. Мы просто целовались порой… и трахались. Никаких отношений, – хотя, конечно, я как-то приукрасил, заявив так. Всего-то разок! – Это была химия, понимаете. Странное притяжение, заставляющее тебя в одну секунду желать заехать ему кулаком в нос, а в другую – крепко поцеловать. Конвертация ярости в страсть.

Говорить было сложно, особенно после того, как тщательно охраняемая тайна оказалась давно раскрытой. Вот к чему были те таинственные взгляды! Они всё знали. Знали, но молчали, не останавливая нас от ошибки, позволяя решать самостоятельно.

Первый раз в жизни захотелось дать Попову по морде за такое гадство, и я уж было собирался… но Ромка посмотрел на меня так честно-честно, улыбнулся открыто, и спокойным голосом сказал:

– Ну ты даёшь, Дэн… Правильно мы с успокоительным приехали. Давай-ка всё – и с самого начала.

А ведь я, правда, рассказал. Всё и с начала. И плевать, что подумал бы обо мне Самойлов, узнав, что его старый верный враг вот так выложил все секреты, открывшись перед друзьями. Мы оба грешны: я – рассказывая не только свою историю, он – мгновенно находя… замену?

Я аж запнулся на полуслове, когда осознал эту простую истину. Хотя и рассказывать было уже нечего – застрял как раз посреди слов о соседке и Вике.

Молчание затягивалось, Ромка уже скептически поглядывал на меня, Серёга лениво гонял палочками роллы по тарелке. Не знаю, ждали ли они продолжения истории или вообще хоть каких-либо слов.

– Чёрт, – наконец-то пробормотал я. – Эта мерзкая мелированная скотина нашла мне замену. За день.

– Эта мерзкая мелированная скотина, как ты выразился, до того призналась тебе в любви, – проворчал Серёга, – хоть и косвенно. А ты продолжаешь играть в химию.

Я обезоружено взглянул на Попова, но тот лишь промолчал, коротко пожав плечами. Почему Ромка не захотел меня защищать? Горло сдавило спазмом.

– Но…

Чёрт! Это не я виноват во всём! Я не "играю в химию". Это она и была, потому что ни о какой любви не могло идти и речи. Какая, в жопу, любовь, когда Самойлов находит мне замену уже на следующий день? Какая…

– Дэн, – сказал-таки Ромка, – хочешь моё мнение? Со стороны, так сказать, – и не дожидаясь ответа, продолжил: – Ты имеешь право злиться, действительно имеешь. Вик скотски поступил, если уж честно – и нет, Серёж, не перебивай!

• Предыдущая
• 45/53
• Следующая